— Чтоб тебя!

Айда направляется вслед за Линг и исчезает в доме, оставляя меня с Юлием.

— Тебе помочь идти?

Я смотрю на него. Мой мозг сосредоточен на более важных вещах.

— Ты отвезешь меня домой?

Еще как. Я вижу это в его глазах. Он отвезет меня домой, к моей смерти, затем оставит, будто я никогда и не существовала.

— Мне туда нельзя, — шепчу я, и выходит как-то совсем уж жалко.

Юлий наклоняет голову, изучая меня.

— Твой брат.

— Что?

Юлий выпрямляется.

— Твой брат тебе поможет.

Я отрешенно смеюсь.

— Мой брат как солдат. Если даже он и захочет мне помочь, он не сможет. А мой отец… — Я закрываю глаза и сглатываю комок в горле. — Мой отец сделает то, что должен, лишь бы сохранить мир.

Что значит, что я уже для него мертва.

Смаргивая слезы, я заявляю:

— Я не вернусь туда.

Бог свидетель, я это и имею в виду.

Юлий просто отвечает:

— Ты отправишься туда, куда я тебя повезу.

Качая головой, я утверждаю:

— Нет.

Затем он улыбается. Мимолетно, но все же.

— Правда так думаешь, воробушек?

Я сердито пялюсь.

— Я уверена.

Его улыбка такая широкая, и если бы не эта ужасная ситуация, я бы даже насладилась ею. Такая улыбка, как у него, заслуживает этого. Плохо, что он засранец, которого отправили убить меня. Он кажется серьезно относится к своей работе.

Он делает шаг вперед, вытянув руки.

— Расслабься, крошка. Я донесу тебя до дома.

Юлий Картер, может быть, и хозяин игры, но он делает одну огромную ошибку.

Он недооценивает мое желание.

В тот момент, как он оказывается на расстоянии вытянутой руки, я вытягиваю ногу и пинаю ему прямо по яйцам. Он резко выдыхает, но успевает вытянуть руку и схватить меня за волосы. Боль простреливает мой череп, и глаза наполняются слезами, но Юлий не тянет, просто держит меня. Я вновь пинаю его, на сей раз в коленку и борюсь. Я наблюдаю, как внутри него нарастает напряжение. Вена на виске выпирает, и он ослабляет свой захват.

Не медля ни секунды, стряхиваю его руку с себя, отрываю от блузки рукав, стараюсь уйти так быстро, как могу. Но всего спустя три секунды, меня роняют на землю с такой силой, что из легких выбивает весь воздух.

Я не могу отдышаться.

Мы боремся.

Я бью его, пинаю и даже ударяю его головой. Мои руки сжаты в кулаки, я борюсь из последних сил. Пытаясь успокоить меня, Юлий хватает меня за талию, прямо под грудью. Я умудряюсь дотянуться и ущипнуть его. Все что угодно, лишь бы он отпустил меня.

— Перестань меня лупить, — фыркает он в мое ухо.

Но я не останавливаюсь. Я сражаюсь еще сильнее. Кручусь в его хватке, пинаюсь и бью везде, куда могу достать. Я даже не останавливаюсь, чтобы подумать и осознать, что наношу себе вред в процессе.

Он вновь хватает меня за волосы и резко дергает назад.

— Сказал же, прекрати лупить меня!

Мой голос дрожит, когда я молю:

— Пожалуйста, не возвращай меня.

Юлий замирает. Потом тихо бормочет

— У меня нет выбора.

— У нас у всех есть выбор.

Рука в моих волосах расслабляется.

— У большинства из нас есть. Ты потеряла это право, когда обвинила своего мужа и позволила нам его убить. Ты отобрала выбор и у меня, — он шипит. — Теперь у меня нет выбора.

Пытаясь отдышаться, его тело отодвигается от моего, и он приподнимает меня за воротничок блузки. Я встаю на дрожащие ноги и кричу:

— Черт тебя подери! Просто отпусти меня!

Его ноздри раздуваются, и он, едва сдерживая гнев, направляет пистолет прямо мне на грудь.

— Заходи внутрь.

— Нет.

— Ты у меня на мушке, стерва. У меня козырь на руках. Заходи в гребаный дом.

Мои глаза наполняются слезами больше от отчаяния, чем от страха.

— Я не боюсь ни тебя, ни твоего пистолета. Просто отпусти меня. Я не могу позволить тебе вернуть меня домой. Они убьют меня.

Его челюсть дергается.

— Я не люблю повторять, Алехандра.

Если он планирует отвезти меня домой, думаю, у меня нет выхода. Я двигаюсь вперед, все ближе и ближе к его пушке. Вытянув руку, я беру пистолет в руку и приподнимаю, направляя себе в лоб. Тяжело дыша, произношу:

— Давай. Нажми на курок.

Его голубые глаза внимательно изучают меня. Мой желудок ухает вниз. Я борюсь с тем эффектом, что они производят на меня, но едва справляюсь.

— Не думай, просто сделай.

Он опускает пистолет, и паника заполняет меня. Я двигаюсь еще вперед, наступая на больную пятку, беру пушку в руку вновь использую всю силу, чтобы приподнять ее до моей щеки своими дрожащими руками. Я удерживаю ее на месте. Мой голос хриплый, когда я говорю:

— Я уже мертва. Помилуй меня. Убей меня, пока они не убили. — Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. — Пожалуйста. Освободи меня.

Юлий вытягивает пистолет из моей хватки, и прежде чем я всхлипываю, он оборачивает вокруг меня руку и ведет в дом. Пока все это происходит, я могу думать лишь о том, как бы мне отобрать его пистолет.

Если Юлий не убьет меня и не отпустит, я просто должна убить себя сама.

Глава 13

ТВИТЧ

— Привет.

Я поворачиваюсь лицом к Ноксу, который сидит за рулем своего семейного внедорожника. Он внимательно и осторожно меня рассматривает, прежде чем напоминает мне:

— Ты этого сам захотел, Т.

Я молча киваю, выглядывая из окна с пассажирской стороны его машины. Давлюсь смешком, когда в голову приходит кое-какая мыслишка.

Если пять лет назад мне сказали, что я сам приду сдаваться копам, я бы сказал, что такого просто не может быть, что я боролся бы до последнего вздоха, но не сдался бы им. Но всё меняется.

Часть меня хочет, чтобы Лекси меня сейчас видела.

Эта же часть думает, что она гордилась бы мной.

Другая часть меня знает, что ей куда лучше без меня, и убеждает меня перестать быть таким нюней.

Я откашливаюсь.

— Ты знаешь этого чувака?

Нокс кивает:

— Да. Давний знакомый. Был детективом, но облажался. Теперь сидит в отделении.

— Ну, получив меня, думаю, он вернет себе место детектива.

Нокс не отрицает. Вместо этого просто ухмыляется.

— Таков и есть план.

Мои губы дергаются в ухмылке, но желудок аж сводит от всей неправильности ситуации. Внезапно, не давая себе подумать еще раз, я тянусь и открываю дверь.

— Давай тогда его исполним.

Мы с Ноксом входим в закусочную, и запах дезинфицирующего средства бьет прямо в нос. Одинокая официантка вытирает пол и кричит:

— Мы закрываемся, ребята.

Высокий человек, который сидит на табурете, потягивая кофе, отвечает:

— Все в порядке, Шейла. — Он поворачивается ко мне, и когда я вижу его лицо, останавливаюсь на своем пути. Тяжелый взгляд мужчины пригвождает меня, и он бормочет: — Они со мной.

Мужчина встает с табурета, берет свой кофе и пересаживается за столик. Свет вокруг нас меркнет, оставив только лампу с кухни, чтобы осветить наше окружение, и Нокс тоже садится за столик. Я медлю, садясь рядом с ним.

Я практически откровенно разглядываю этого человека, этого полицейского.

Что я могу сказать?

Я не очень хорошо общаюсь с авторитетными фигурами.

Он наблюдает за моим вопиющим проявлением неуважения и усмехается:

— Антонио Фалько, воскрешенный из мертвых, жив и здоров.

Когда он протягивает руку, я стараюсь не ехидничать в ответ.

— Каспер Куэйд.

Я твердо беру его руку и пожимаю. Нокс приветствует своего старого друга:

— Кас, как ты?

Каспер вздыхает, проводя рукой сквозь слишком длинные светлые волосы:

— Перегружен работой, но никто не доплачивает за это. Всё как всегда. Как Лили?

Выражение лица Нокса смягчается при упоминании его жены.

— Спрашивает о тебе. Когда заглянешь к нам на обед?

Каспер медленно качает головой, его голубые глаза полны веселья.