Из последних работ, проведенных по методу условных рефлексов, следует прежде всего упомянуть способствующие решению основной проблемы, выдвинутой, Павловым, – проблемы познания основных законов деятельности высших и низших отделов мозга в их развитии и патологии.

Так, К. Абуладзе пользовался для анализа понятия общей работоспособности или тонуса коры методом совместного удаления зрительного, слухового и обонятельного рецепторов и исследовал ход процессов в мозгу, используя каждый оставшийся рецептор. Им были образованы два условных рефлекса с разных мест кожи: один подкреплялся едой, другой – вливанием кислоты. Оказалось, что кора таких животных, лишенная нормальных импульсов, идущих через глаз и ухо, не в состоянии, в отличие от здоровых животных, в один и тот же день осуществлять эти два разнородные рефлекса. Следовательно, работоспособность ее после лишения рецепторов чрезвычайно падает. При этом нет и речи о заметном обострении осязания; вернее, в этом случае центр тяжести переносится с деятельности периферии на деятельность мозговых центров, а последние чрезвычайно «сдают». Заметим, что в норме количество новых связей в мозгу собаки ничем не ограничено. Э. Асратян посвятил много времени и энергии изучению так называемой лабильности клеток коры головного мозга, связав его с учением о хронаксии Л. Ляпика, известного своими трудами в области общей нервной физиологии.

Но кора не только зависит от процессов, происходящих в самом организме, – она до известной степени может ими управлять. Об этом говорят опыты Быкова, работавшего на собаках и установившего (вместе с Ольнянской), что любой индиферентный раздражитель (например, звонок), если его систематически «подкреплять» введением тироксина как вещества, значительно повышающего обмен веществ, в конце концов сам по себе станет вызывать усиленный обмен в организме.

Все это показывает, что в коре больших полушарий животных, и человека кроме указанных выше анализаторов внешнего мира существует еще и «представительство» всех висцеральных, телесных функций. А это в свою очередь дает возможность понять многое из тех явлений, которые воспроизводятся на своем собственном организме индийскими факирами, проявляющими чудеса выносливости к болевым раздражениям, а с другой стороны – открывает совершенно исключительные перспективы к воздействию на все эти функции в клинике…».

Таким образом, научную школу И. П. Павлова по всем мыслимым критериям следует считать эталонной, а ее систематический науковедческий анализ был бы крайне полезен для специалистов в любой области научной деятельности.

Полезно обратить внимание на последующее совершенствование научных школ, современные принципы организации которых берут начало от К. Людвига и столь эффективно развивались Павловым. Новый этап совершенствования школ связан с именем ныне здравствующего Нобелевского лауреата по химии 1990 года американского ученого Э. Дж. Кори (Е. J. Corey), который рассматривает обучение как исследовательский метод. Кори соединил систему подготовки специалистов в области органического синтеза с реализацией многочисленных исследовательских программ, причем решение и той, и другой задач он сопровождает соответствующим компьютерным обеспечением, как обязательным элементом современного исследования и обучения. Неудивительно, что Кори, уже вырастившего свыше 500 учеников, как и его предшественника в области организации научных школ, Н.П. Павлова, причисляют к фольклорным персонажам в науке XX века.

Вопрос о научных школах звучит с особой актуальностью в нашей стране в наше время, когда в силу ряда причин приходится наблюдать не их возникновение, а гибель, когда начинает теряться научная преемственность и когда сплошь и рядом само понятие научной школы вульгаризируется и интерпретируется совершенно неправильно.

Пример школы Павлова позволяет уже в который раз обратить внимание на роль и значение научных школ как необходимого компонента существования науки в целом, на необходимость специальной государственной и общественной заботы об этом важнейшем институте научного творчества.

Эти и другие обозначенные здесь вопросы нашли отражение на страницах настоящего издания, особенно в разделах, касающихся учителей, наставников и предшественников Павлова, а также Нобелевской премии 1904 года.

В работе над трехтомным изданием «И. П. Павлов – первый Нобелевский лауреат России» большую помощь нам оказали сотрудники Библиотеки Российской академии наук (Санкт-Петербург), а именно: Справочно-библиографического отдела (зав. Нелли Афросябовна Сидоренко) Наиля Вилевна Бекжанова, Людмила Михайловна Герасимова, Наталия Михайловна Розова, Светлана Борисовна Середа, Главного читального зала – Светлана Ивановна Пантелли, индивидуального абонемента (зав. Галина Ивановна Миловидова) – Надежда Егоровна Перетягина и Ирина Петровна Токарева, а также сотрудники библиотеки Института физиологии им. И. П. Павлова РАН (зав. Елена Львовна Тимофеева) Валентина Николаевна Круглова и Любовь Алексеевна Сосновская.

Значительную часть англоязычных материалов любезно предоставил нам профессор Майкл Рашотт (Michael Rashotte) из Университета штата Флорида, Таллахасси, США (Florida State University, Tallahassee)

При работе с архивными документами нам оказали квалифицированную помощь и проявили доброжелательное отношение сотрудники Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (дир. докт. ист. наук Ирина Владимировна Тункина) Ольга Владимировна Иодко и Наталья Сергеевна Прохоренко.

Существенную техническую помощь в подготовке издания оказали нам сотрудники Института физиологии им. И. П. Павлова РАН канд. биол. наук Дмитрий Александрович Сибаров и Надежда Ивановна Слепкова, НИИ физиологии им. А. А. Ухтомского Санкт-Петербургского государственного университета канд. биол. наук Елена Алексеевна Луцик и Ирина Юрьевна Аристова, а также Елена Александровна Королева.

Ценные консультации и советы дали нам Рашид Шаазамович Бахтияров, Людмила Алексеевна Заворотная (Москва), Вениамин Афанасьевич Пастухов, Роман Александрович Толмачев (Москва), Людмила Михайловна Чебанова (Москва) и Василий Николаевич Цыган. Всем им приносим нашу искреннюю благодарность.

Ученики, последователи и сотрудники И. И. Павлова[1]

И. П. Павлов был создателем крупнейшей научной школы в физиологии, не имеющей себе равной в истории. И. П. Павлова как ученого, а в равной мере историю русской физиологии немыслимо охарактеризовать достаточно полно без освещения работы его учеников и сотрудников.

Вместе с И. П. Павловым с 80-х годов XIX века по 1936 год в его лабораториях продуктивно работало около 250 специалистов. Недаром за границей за его школой прочно утвердилось имя «павловской фабрики» будущих физиологов.

Через лаборатории Военно-медицинской академии и Института экспериментальной медицины с 1888 по 1899 год прошло 67 человек. Через те же лаборатории и физиологическую лабораторию Академии наук с 1900 по 1914 год (до начала Первой мировой войны, когда научная деятельность резко снизилась) прошло 95 человек. В годы Первой мировой войны и первые революционные годы, с1914по1921 год, в лаборатории появилось лишь 13 новых сотрудников. С 1921 по 1936 год исследовательскую работу в павловских лабораториях (включая биологическую станцию в Колтушах) проводило 65 человек. Относительное уменьшение числа работников за последнее пятнадцать лет научной деятельности Павлова объясняется стабилизации кадров лабораторий за счет создания постоянных штатов.

Павловская школа дала науке много таких выдающихся физиологов, пользующихся широкой известностью, как Л. А. Орбели, А. Д. Сперанский, П. К. Анохин, К. М. Быков, Е. М. Крепе, Д. А. Бирюков, П. С. Купалов, Н. И. Красногорский, И. П. Разенков, А. Г. Иванов-Смоленский, А. Н. Крестовников, Э. А. Асратян, Ф. П. Майоров, Г. В. Фольборт и ряд других, создавших собственные научные направления в физиологии, руководителей кафедр, лабораторий, институтов в нашей стране, а также за рубежом – Г. В. Анреп в Египте, Б. П. Бабкин в Канаде, В. Н. Болдырев в США.