Раненный матрос пытался убежать, и почти спасся, добежав до выхода из пещеры. Но свистнув, два метательных ножа, брошенные стариком, с хрустом пробили тонкую кожаную куртку. Матрос споткнулся и упал. Второго контрабандиста буквально изрешетили длинные порезы чёрных кинжалов одного из диверсантов, заставив умереть от болевого шока.

Когда третий матрос подобрался к старику, оставшемуся без оружия со спины, тот, мгновенно развернувшись метнул в лицо контрабандисту горсть багрового песка. Песок, как кислота тут же стал разъедать его лицо, мгновенно проедая ткани до самой кости. Старик, зайдя сзади, набросил ему на шею шёлковую удавку, что бы тот перестал кричать. Капитан же, отстаивая свою жизнь, крутился, как змея, недоумевая, как это такие низкорослые, почти дети, воины с простыми кинжалами наседают на него всё теснее. Отступая назад, он споткнулся о тело убитого им первым юноши-помощника и это мгновенная потеря равновесия стоила ему жизни: справа мелькнуло лезвие и подрезало ему сухожилия на колене, а когда он пошатнулся, падая, к нему устремилось сразу несколько кривых кинжалов, разрезая буквально на куски. Он ещё успел подумать в последней ритуальной молитве сквозь боль последних ударов:

«Прими своего бедового сына, Великий отец-Орёл!»

Убедившись, что со всеми покончено, старик условными жестами скомандовал:

«Тела и всё остальное в море!»

Трое молчаливых воина послушно выполнили команду и последовали за командиром, пробираясь по узким тропам к набережной порта. Там они завернули к длинным деревянным барака-складам. Инвалид-часовой даже не успел открыть рот, получив сзади точный укол в почку. Диверсанты щедро облили сухое дерево маслом из заранее припасённого кувшина. Потом старший воздел руки, быстро шевеля пальцами и сплёл заклинание Огня. Пылающий шарик величиной с кулак сорвался с пальцев и мгновенно запалил сухие доски. Огонь охотно вспыхнул вдоль всей стены и распространился вовнутрь, с треском пожирая военное снаряжение, тело сторожа, и двух патрульных, некстати оказавшихся рядом и вступивших в короткую безнадежную схватку с вёрткими коротышками в чёрном.

Вожак кивнул и сам позвонил в пожарный колокол, явно наслаждаясь моментом успешно разворачиваемой операции.

Пока к складу бежали с вёдрами шумные пожарники и стража, четверо в чёрном, сливаясь с тенями уже беспрепятственно проникали в самое сердце порта – административный центр.

Старик скривил тонкие губы в редкой на его лице улыбке:

«А теперь – самая главная цель…»

Земля дрогнула от подков, когда несколько сот кочевников на вёртких лохматых лошадках снова ринулись в на приступ. Грозный топот коней и улюлюканье диких захватчиков с каждой секундой приближались. Казалось, что они сейчас, подъехав, круто осадят лошадей и, спешившись, ринутся на штурм трёхметровой стены, преграждающей путь к порту столицы Рая.

Но нет, они резко повернули вправо и понеслись вдоль километровой стены, осыпая укрепления стрелами и дротиками. У защитников-имперцев же стрелы и арбалетные болты почти закончились ещё на прошлой атаке, так как склад с боеприпасами неожиданно загорелся и быстро выгорел дотла. Теперь в ход пошли в основном дротики – оружие менее скоростное, но эффективное при попадании как во всадника, так и в его коня.

Вот зацокали по стене десятки стрел, выпущенных на полном скаку, и наступила пора, ответить им. Защитники стены выглянули из-за зубцов и подбадривая себя криками, обрушили вниз смертоносный град утолщённых метательных дротиков и коротких копий.

«Сейчас или никогда!» – решился Карав, из клана Лошади.

Ростом выше среднего, длинноватый и сутулый Карав чувствовал себя на стене неуютно – трусливый по натуре, шарахался от каждой стрелы. Его вытянутое, напоминающее лошадиную морду, лицо с невыразительными светлыми глазами сейчас кривилось от страха. Он стоял у зубца стены в паре со своим десятником, из клана Кошки. Кот ощерил зубы и взвесил в руке дротик, собираясь его метнуть. Но Карав его опередил. Он с криком выскочил между зубцов, метнул два дротика и живо юркнул назад. Кот, следуя своей очереди, вышел из-под защиты стены, выбрал цель и бросил дротик в проносящегося внизу кочевника. Но попал под ливень стрел степняков, которые были выпущены в хитрого Карава, когда тот вопил. Десятник тут же был нашпигован длинными стрелами и его отбросило назад. Карав брезгливо отпихнул его в сторону.

«Ха! И помогла тебе твоя храбрость, идиот?» – едва не сплюнул на умирающего десятника довольный Конь.

Его расчёт полностью оправдался – он отделался от своего десятника руками кочевников.

«Теперь очередь за другими», – мстительно напомнил он себе. – «Сегодня я сведу все счёты и разбогатею или…».

Он незаметно расцарапал себе кисть левой руки и лоб, потом заляпал кровью десятника лицо и руку. После этого с деланной досадой громко вскрикнул, чтобы услышали соседние воины:

– Меня ранили! Я пойду к лекарям. И скоро вернусь! Держитесь, ребята!

Затем опустив голову и согнувшись, покинул свой пост на стене. Он торопливо двинулся, делая вид что ещё и хромает, к деревянной лестнице, ведущей вниз, подальше от стрел метких кочевников. Теперь можно продолжить своё чёрное дело и пережить эту сумасшедшую ночь, воспользовавшись именно её безумием и суетой.

Сегодня столица Рая агонизировала под натиском молниеносного штурма степняков. Несгибаемо сопротивлялись только рыцари в Садах Рая у императорского Парящего дворца, у особняков Верхнего города, да порт. Трёхметровая хлипкая кирпичная стена, окружающая порт, не выдержала бы, конечно, удара тарана. Но у степняков его и не было. Хотя ушлые кочевники сходу попытались завладеть портом, но не тут то было. Чисто случайно в это время на территории порта оказались две сотни городских стражников, получающих новое снаряжение на складах. Полсотни прорвавшихся вовнутрь кочевников тут же порубила топорами тяжёлая пехота. Остальные от такой неожиданно жестокой контратаки отступили и позволили закрыть ворота.

Все имперцы понимали, что основная битва уже велась на расстоянии километров пяти от порта, в Верхнем городе, неизмеримо более богатом районе, чем временные склады на берегу моря и не завидное имущество экипажей кораблей.

Кочевники крутились у стены уже не первый час, осыпая стену стрелами, и не давая морякам и стражникам сделать вылазку, двинувшись на помощь основным силам в столице. Хоть степняков и было всего-то сотни две-три, а стражников и моряков на стенах – более трёхсот, никто не спешил без приказа штаба бросаться в бой на копья и стрелы захватчиков. А генеральный штаб находился в Садах Рая, и им было, видимо не до порта. И всем, до последнего охранника было давно ясно, что битва за столицу уже проиграна и Империю Рая может спасти только чудо…

Карав, простой сторож, обладал всеми худшими качествами своего клана Коня: ленивый и алчный, мстительный и жестокий. Он не отличался желанием работать, но и должность простого охранника-стражника его не устраивала. Он мнил себя умнейшим и самым одарённым из людей, но якобы глупое начальство порта в силу своей убогости не ценило Коня и не поручало ему ответственных заданий. И вот сегодня наступила прекрасная возможность провернуть все свои тёмные планы, которые он разработал самым тщательным образом.

«Удачное начало!» – твердил и взбадривал себя Конь, несмотря на сильнейший страх, давящий его со всех сторон и заставляющий сердце биться сильнее. – «Этой ночью я смогу-таки пробить себе дорогу к счастью, пусть это будет ценой крови. Но не моей, конечно!»

Счастье, конечно, было по его разумению в больших лёгких деньгах и купленной на них власти унижать других.

За последним выступом стены, в полутьме, он, увидел ещё одного десятника стражников, который, пользуясь мглой, высунулся из-за высокого зубца стены и послал вслед проносящимся мимо кочевникам магический шар величиной с голову. Пышущий жаром красный шар, вихляя понёсся вперёд и поразил сразу двоих наездников, одного лишив руки, испепелив заодно и лук, а второму угодив под шлем и уничтожив пол-головы. Карав приостановился у него за спиной, оглянулся по сторонам и показал вправо и вдаль: