– Вот зараза, – сказал он, имея в виду вовсе не компьютер, который, как всегда, оказался на высоте, начав и закончив поиск за какие-то доли секунды.
Да, компьютер, разумеется, вовсе не был виноват в том, что под интересующим Глеба Сиверова номером в базе данных восемь лет назад был зарегистрирован муниципальный грузовик-мусоровоз. Глеб снова закрыл глаза и сосредоточился. Отодвинутая на задний план восприятия музыка зазвучала приглушенно, как сквозь толстую стену, а перед глазами, словно наяву, возник запыленный, как после долгой езды по проселочным дорогам, похожий на тупое зубило нос серой «лады» девятой модели. Пластиковый бампер треснул поперек, а к нему парой ржавых саморезов был привинчен номер – без сомнения, тот самый, который Глеб минуту назад набрал на клавиатуре своего компьютера. Следовательно, кто-то наврал – либо база данных (что было возможно, но сомнительно), либо память Глеба Сиверова (чего до сих пор не случалось ни разу), либо, что представлялось наиболее вероятным, водитель «девятки», предусмотрительно присобачивший к своему транспортному средству краденые, а может быть, просто фальшивые номерные знаки.
…Этот день он провел, наблюдая за объектом планируемой ликвидации, бизнесменом и политиком Александром Леонидовичем Вронским. Ровно в девять утра господин Вронский вышел из подъезда многоэтажной суперсовременной башни, на самой верхушке которой разместилась его скромная городская квартирка жилой площадью сто пятьдесят шесть квадратных метров, под бдительным присмотром телохранителей погрузился на заднее сиденье сверкающего черным лаком и хромом «майбаха» и в сопровождении джипа охраны отбыл в свой офис. Глеб последовал за ним на приличном удалении и убедился, что в этой части предоставленная Федором Филипповичем информация соответствует действительности. Охрана Вронского ежедневно меняла маршрут движения, но количество возможных маршрутов, как ни крути, было конечным, а смена их осуществлялась по четкой, хитроумно разработанной схеме, обнаружить и понять которую можно было лишь путем продолжительных наблюдений. Глеб отслеживал передвижения Вронского по городу уже третий день, и пока что они полностью совпадали со схемой, которую он получил от генерала. Количество охраны и распорядок дня также оставались неизменными и полностью соответствовали полученной информации.
Глеб уже начал понимать, что всесторонняя проверка займет слишком много времени; генерал будет недоволен, но это бы еще полбеды. Судя по тому, как хорошо продумана и тщательно организована система безопасности Вронского, начальник его охраны настоящий профессионал. Он далеко не глуп и, конечно же, понимает, что любая оборона уязвима, а любой тайный пароль рано или поздно становится достоянием широкой гласности. Значит, графики и маршруты движения, схемы расстановки постов и смены караулов тоже должны периодически меняться. Новый алгоритм системы безопасности может быть введен в любую минуту, и тогда придется либо действовать наугад, либо начинать все с самого начала, с нуля.
Все это означало, что он должен поспешить, и Глеб просто не мог не раздражаться по этому поводу: он очень не любил, когда его торопили люди или обстоятельства.
Он как раз продумывал план своих дальнейших действий, когда обстановка вдруг начала меняться. Машина, в которой он сидел, наблюдая за офисом Вронского, была предусмотрительно припаркована поодаль от подъезда, чтобы ее номерные знаки, не говоря уже о личности водителя, не попали в поле зрения камер видеонаблюдения. Господин Вронский был богат и влиятелен настолько, что сумел заполучить в собственность, а главное, удержать при себе в ходе многочисленных переделов уютный трехэтажный особнячок на одной из тихих центральных улочек, где и разместил головной офис своего холдинга. Отреставрированный, обновленный и отремонтированный по последнему слову строительной моды особнячок снаружи выглядел, как игрушка, но Глеб знал, что этот пряничный бело-розовый домик можно чуть ли не одним нажатием кнопки превратить в неприступную крепость, способную выдержать даже профессиональный штурм. В этом, как было доподлинно известно Глебу, неоднократно убеждались отряды рейдеров, пытавшиеся силой оттяпать у господина Вронского этот лакомый кусочек ценящейся на вес золота московской недвижимости. Все эти попытки кончались одинаково: рейдеры спешно грузились в свой транспорт, унося раненых, а бывало, что и убитых, и несолоно хлебавши отбывали восвояси – оправдываться перед нанимателем и геройски отвоевывать полученный аванс, который у них пытались отобрать.
Глеб скучал, курил, поглядывал на часы, фиксируя все, что происходило на крыльце офиса и вокруг него, и всякий раз убеждаясь, что только даром тратит время: контора работала, как швейцарский хронометр, ни на минуту не отклоняясь от графика, который был ему известен.
Через некоторое время из глубины переулка показалась и, подъехав, остановилась на некотором удалении от здания запыленная серая «девятка». Глеб автоматически, по укоренившейся привычке подмечать и принимать к сведению все, даже самые незначительные, детали окружения, запомнил номер и временно сосредоточил на машине свое внимание: ему было интересно, кто это пожаловал в офис. Больше приехавшему просто некуда было податься. Вдоль противоположного тротуара тянулся высокий кирпичный забор, ограждавший территорию каких-то складов. Территория была по периметру обсажена старыми липами, разросшиеся кроны которых зеленели молодой листвой и тихонько шумели на ветру, как будто за забором располагались не складские ангары, а парк или сад купеческого дома (как это, несомненно, и было лет двести тому назад). Справа от бело-розового пряничного особнячка находилась обнесенная узорчатой чугунной решеткой территория больницы, а слева до самого перекрестка уныло серела, поблескивая пыльными стеклами многочисленных окон, стена какого-то казенного сооружения, в котором с одинаковым успехом могли располагаться как конторы или проектные бюро, так и сборочные цеха какого-нибудь электромеханического предприятия. Вход в это здание располагался за углом, на перпендикулярной улице, и, если водитель серой «девятки» прибыл не в офис Вронского, то, надо думать, ему просто не повезло найти подходящее место для парковки, и он припарковался там, где получилось.
К некоторому удивлению Глеба, из «девятки» никто не вышел. Подождав минут пять, он посмотрел на часы. Чувство времени его не подвело: до обеда было еще очень далеко, так что встречу в перерыве можно было с чистой совестью выбросить из головы.
Прошло еще пять минут, потом десять, пятнадцать. Водитель «девятки» оставался за рулем, из пряничного домика тоже никто не выходил. Потом ворота в кирпичном заборе, что ограждал территорию офиса, открылись, и из них, поблескивая черным металлом и густой тонировкой стекол, выкатился один из принадлежащих холдингу – читай, господину Вронскому – джипов. Данная поездка в расписании не значилась, но Глеба это не обеспокоило: в конце концов, перед ним был не собранный из пружин и шестеренок механизм, а здание, заполненное живыми людьми. Да и повседневная жизнь любой конторы – это совсем не то, что график движения поездов по железной дороге, в ней полным-полно мелких отклонений от внутреннего распорядка и того, что принято называть производственной необходимостью…
На всякий случай Глеб засек время и в ту же секунду заметил, как в приоткрывшемся окне «девятки» коротко блеснула линза фотографического объектива – судя по диаметру, мощного, телескопического. Это уже было по-настоящему любопытно, и с той минуты Сиверов наблюдал уже не столько за офисом, сколько за пыльной серой «ладой», гадая, что сие должно означать.
Ответов могло быть множество. Вронский имел огромное количество врагов, да и большинство тех, кого он называл своими друзьями, вздохнули бы с огромным облегчением, бросив горсть земли на крышку его гроба. Кто-то еще, помимо Глеба, мог выслеживать его, и с той же целью: убить, получив за это приличное денежное вознаграждение.
