Ариксель отодвинул стул и усадил Астари, как настоящую леди. Ведьма смущалась, стеснялась и жутко переживала. Райн морщился от фонивших от нее эмоций, но прекрасно понимал, что этот этап они должны пройти как обязательный. У нормальной девушки должны быть нормальные свидания. Не принудительные отношения, как в их случае, а добровольные встречи. Она должна чувствовать себя свободной. Должна сделать собственный выбор. Впрочем, он отвлекся на размышления.

Райн вздохнул и углубился в изучение меню. Проглоченные наспех пирожки уже практически переварились, так что можно было не стесняться. Тем более если он доделает эту несчастную ферму, то шеф может выплатить премию… и можно будет раскошелиться на что-то интересное. Может, и правда приобрести будильник и подарить Сарту? Или самому себе. А может быть, ему удастся купить новый, более мощный кристалл для информатория. Вот это хорошая мысль, а то ящик слегка подглючивал из-за обилия данных, требуемых Райном. А уж кристалл он будет потихоньку заряжать, не проблема.

Сарт заказал салаты и выпечку, а Райн взял себе заодно и первое. Чего уж стесняться, раз он будет платить. Условие — каждый платит сам за себя — работало безотказно. Кто что ел, тот за то и платит. Так что демон не заморачивался.

Пока подавальщицы приносили заказы, Райн отмечал, как ведьмочка постепенно привыкала к атмосфере, успокаивалась и переставала нервно оглядываться на них. Ариксель старался держаться в неких официальных рамках, что было для нее непривычно. Хотя чего он хотел от девчонки, жившей в мире, где женщина всегда стояла ниже плинтуса? Да к тому же с кучей психотравм. Сам небось дергался бы, пригласи его на дружескую попойку какой-нибудь местный лорд. И пусть он не сделает ничего плохого, но Райн-то помнил, что вытворяли его лорды в прошлом.

— Ты знаешь, здесь отлично готовят, — забросил удочку Сарт, стараясь отвлечь Райна. — Да не пялься ты на нее так, скоро дыру прожжешь. Дай девушке прийти в себя и расслабиться.

— Я просто… она волнуется, и я волнуюсь, — шепотом ответил Райн, покосившись на сумеречного. Эльф пожал плечами.

— Я тоже чувствую ее волнение, но это ж не означает, что нужно его усиливать. Ешь и думай о чем-то приятном.

Райн согласно кивнул и вернулся к обеду. Для него-то этот прием пищи был завтраком, но так как время неумолимо приближалось к обеду, на что указывали большие круглые часы над прилавком, то фактически они обедали.

— Ты знаешь, я поговорил в общине об Арисе, и мы договорились на счет облагораживания территории у алтаря. Там чисто, но все же… — взялся рассказывать Сарт.

— Хочешь сказать, что теперь ваша община будет заниматься алтарем бога природы?

— Можно и так сказать. Ему все равно нужны верующие, так почему бы сумеречным эльфам не стать хоть где-то первыми?

— Дело ваше. Если будет нужна помощь, в выходные могу приходить, — Райн сам не заметил, как съел весь свой суп. Скорее всего, на нервах. Некоторые от переживаний теряют аппетит, а он, наоборот, приобретает.

— Пока что ничего не нужно. Мы завтра сделаем навес, и пока все, — Сарт ел медленно, не спеша, будто наслаждался салатом с какой-то сиреневой капустой, подозрительно напоминающей Райну ядовитую траву. Впрочем, яда в тарелках не было, а что вид непрезентабельный, то уже дело десятое. — Может быть, потом, когда разживемся деньгами, поставим туда портал и подумаем насчет храмов.

— Ну, боги спонсируют. Или найдут того, кто будет спонсировать, — Райн взглянул на Астари и поморщился — ведьма жевала какой-то непрезентабельный салат. А ведь он ее так и не откормил. — Астари, ради богов, возьми что-нибудь более сытное, я оплачу, — попросил он, не сдержав порыва.

— Райн, мы договорились, что она сама решает за себя! — зашипел сумеречный, Ариксель поддержал его благодарным взглядом. — Мы обеспечиваем поддержку, а не устраиваем нервомотание. Вот потому она тебя и боится. Дай ей самой выбирать, чего она хочет.

— Спасибо, — тихо, но очень четко поблагодарила ведьмочка и вернулась к разговору с эльфом. Они говорили очень тихо, разговоры в зале и ненавязчивая мелодия перебивали их слова, и как Райн ни прислушивался, но мог уловить лишь ничего не значащие обрывки слов.

— Я хотел как лучше. Ну не ест же ничего, — вздохнул демон.

— Так, ты не папочка и не мамочка, дай девушке свободу, — Сарт говорил нарочно громко, чтобы Астари могла услышать их слова. А вот следующее он сказал уже тихо и на ухо демону: — И вообще, ты сам хотел от нее избавиться, так дай им такую возможность, не впадай из крайности в крайность.

— Ладно, — Райн поморщился и вернулся к еде. — Насчет храма подумать надо. Строить на горе будет сложно, да и там местность такая… неровная. Придется снести к черту всю верхушку и опять переставлять алтарь.

— Зачем? Можно оставить алтарь на горе, как и есть. А храм поставить где-нибудь под горой, где твердая почва. Да и так даже лучше — храмовникам не придется спускаться с горы за продуктами и всем необходимым.

— Ну это уже как вы решите, — Райн решил не загадывать. Смертные предполагают, а боги располагают. Вдруг Арис захочет себе нечто особенное в качестве храма? Может, он всю гору в храм превратит.

Демон быстро покончил с обедом, запил все густым морсом, который здесь подавали вместо сока, и невольно взглянул на Астари. Ведьма так и притягивала его взгляд, хотя она старалась не оборачиваться и не просить ничего. Ариксель заказал ей еще и пирожное, наверное, для откармливания мощей, что несколько порадовало Райна. Он и подумать не мог, что ведьма может вот так запросто улыбаться и… смеяться. Астари смеялась тихим смехом мышонка, будто бы боялась, что ее порыв будет задавлен на корню. Но светлый лишь улыбался и продолжал травить байки. И улыбался не победно, мол, смотрите, глупцы, я смог сделать то, чего не сумели вы. Нет, он улыбался простой улыбкой довольного жизнью разумного. Эдакой загадочной эльфийской улыбкой, которую можно трактовать совершенно по-разному. Но никак не злобно. Он просто настроился на какую-то волну, о существовании которой Райн не знал. Это демона добивало окончательно.

Если бы патрульный бросил на него хоть один взгляд, полный превосходства, демон бы еще понял. Но он, казалось, даже не замечал происходящего за соседним столом. Будто бы для него не существовало больше ничего, кроме мелкой тощей ведьмы, смешно морщившей нос, испачканный кремом от пирожного. Эльф взял со стола салфетку и аккуратно смахнул тот крем одним движением, даже не коснувшись лица Астари.

Райн отвернулся. Он сам не знал, что чувствовал. В душе творилась сущая сумятица. С одной стороны, он радовался, что скоро сбагрит это тощее недоразумение другому и будет свободным. Ну, почти, учитывая Сарта. Будет без оглядки ходить по борделям и клеить красоток, не задумываясь о том, что где-то там на другом краю города некая девушка что-то чувствует. Будет спокойно заниматься своими делами и спать до последнего, а не подхватываться до рассвета и тащиться в храм Аштар на дурацкие медитации. В конце концов, он не будет чувствовать этого глупого, парализующего все тело страха, который был вечным спутником ведьмы.

А с другой стороны, ему было жалко. Он добровольно отказывался от истинной пары. Татуировка на запястье ныла, будто бы уже зная, чем все это закончится. Райн потер ее кончиками пальцев и поморщился. Не смертельно. Эта боль — ничто по сравнению с неудобствами от глупой связи. Ему нечего дать бедной девушке. Он ее не любит и даже не уважает, как равную противницу. Скорее, он боится зашибить ее по чистой случайности. Он ее лишь жалеет, а жалость — совсем не то чувство, которое необходимо для отношений. Так относятся к брошенному щенку или котенку, но никак не к партнеру и, тем более, любимому существу.