— Ну… мы… там… и как-то… само оно, — привычное красноречие покидает мою подругу. Она набирает в грудь воздуха и выпаливает на одном дыхании. — Между нами что-то происходит.

— Что-то? — я в недоумении. — Вы встречаетесь?

— Фу, нет. Или да. Короче, просто что-то, отстань.

Джулс отворачивается, а я ухмыляюсь. Наверное, не стоит пока напоминать ей об обещании “никогда-никогда не встречаться с этими дурацкими гриффиндорцами”. Его она дала как раз в тот год, когда Поттеру с друзьями Дамблдор вручил дополнительные баллы и Кубок Хогвартса ускользнул из-под носов бедняг-слизеринцев.

Однако дуется подруга недолго. Вскоре она снова невозмутимо смотрит на меня и резюмирует:

— Я утрясу всё с Фредом. Надо же тебя спасать от последствий всей той каши, что ты заварила. И не спорь! А ты поговори уже с Драко и выясни, в чём дело.

— Не могу я с ним поговорить. Он от меня убегает, — чистая правда. После той сцены у озера он обходит меня стороной.

— Значит, догони, Элли. Я знаю Драко, и бегает он не очень. Терпения не хватает.

***

Но в чём-то и Джулс ошибается. От меня Малфой убегает мастерски! Драко не появляется на ужине в Большом зале. А завидев меня в одном из коридоров, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и спешным шагом удаляется.

Я начинаю злиться. Ситуация складывается странная, и я совершенно не понимаю, что мне делать. Для всех мы, вроде как, до сих пор остаёмся парой. По крайней мере, Азалия уже осторожно интересовалась, почему мой бойфренд больше не появляется рядом со мной и всё ли у нас в порядке. Мне пришлось пробурчать в ответ нечто нечленораздельное и уткнуться в книгу.

Моё терпение на исходе и я даже планирую через Нотта передать записку, когда Малфой меня опережает. Ровно через три дня после нашего разговора у озера в библиотеке меня ловит первокурсник со Слизерина, не сказав ни слова, сует записку под учебник и убегает. Не очень они общительные на своем Слизерине.

На клочке бумаги значится короткое “В 11 в той аудитории”. Я издаю страдальческий стон. Должна признаться вам честно: как же я устала гулять по Хогвартсу ночью! Конечно, если меня остановят преподаватели, как староста я могу вывернуться. И всё же ночью я предпочитаю лежать в своей кровати и смотреть сны. Но в последнее время это прекрасное развлечение доступно мне реже и реже.

И всё же, несмотря на внутренний протест, в 11 я подхожу к кабинету в северном крыле замка. Малфой уже ждёт меня. Я вздрагиваю, когда огонёк на конце его волшебной палочки освещает мне лицо.

— Ты впервые не опоздал, — отмечаю без улыбки. Я до сих пор немного злюсь.

— Сам удивляюсь, — Малфой тоже не улыбается. Только неопределённо пожимает плечами.

Некоторое время мы молчим и разглядываем стены. Всякий раз, когда наши взгляды случайным образом встречаются, мы быстро отворачиваемся друг от друга.

— Зачем ты позвал меня сюда? — я не выдерживаю первой. — И что, позволь спросить, за чертовщина случилась у озера?

— Сегодня я сказал Нотту и Крэббу, что ты уже меня бросила, — просто отвечает Драко.

— Э-э-э. Что? — я не верю собственным ушам. С чего бы вдруг Малфою лишать себя возможности поиздеваться при всех над глупой грязнокровкой.

— Что слышала, — огрызается мой собеседник. — Сказал им, ты наплела мне что-то про Диггори и своей неготовности к новым отношениям и ушла. Поэтому представления и драматичного расставания у озера не будет.

Драко спрыгивает с парты, на которой сидел всё это время, и идёт к окну. Зуб даю, он пытается рассмотреть разноцветные поля, мохнатые верхушки деревьев и горные очертания, что скованы сейчас ночной тьмой. Лунный свет выхватывает бледное лицо Драко из полумрака, и я невольно любуюсь игрой теней на его точёном профиле. Всё же есть в Малфое что-то… завораживающее?

Легонько встряхиваю головой, отгоняя странное ощущение.

— Но они же… будут смеяться над тобой? — тихо спрашиваю я.

Анекдотичная ситуация выходит: суровая грязнокровка бросает слизеринца, что и встречался с ней лишь спора ради. Представляю, сколько насмешек пришлось выдержать Драко. И я не осознаю, зачем он это сделал с собой.

— Пытались, — неохотно признаёт Малфой. — Но я напомнил им, что Крэбб до третьего курса писался в кровать, а Нотт целых полгода был влюблён в Трелони. И намекнул, что об этом могут узнать все. Тяжело держать секреты в Хогвартсе.

Я невольно издаю смешок. Почему-то больше всего меня радует весть о влюблённости Нотта в Трелони. Отличная пара была бы.

— Если же кто-то другой осмелится припомнить мне отношения с грязнокровкой, пусть и из-за глупого спора, то Крэбб и Гойл с ним разберутся. Короче, моя репутация в порядке. И я снова самый невероятный слизеринец на курсе. Теперь ещё и свободный.

Драко оборачивается ко мне и внезапно игриво подмигивает. Настолько непривычный для него жест, что я теряюсь. Малфою и самому становится явно некомфортно. Он наигранно закашливается и опять смотрит в окно.

— Значит… это всё? — тихо интересуюсь я. — Ты выиграл дурацкий спор?

— В точку, Баттерс.

Получается, я свободна? Мне больше не надо врать, изворачиваться и проводить кучу времени с Драко Малфоем. Я могу вернуться к спокойному существованию, прогулкам по Хогсмиду с Джулс, вечерним чаепитиям с Азалией и долгим просиживанием штанов в теплице. И отделываюсь я только легким испугом, без позорной сцены. Ву-ху! Я должна радоваться, верно? Но мне почему-то грустно.

— А может, чисто гипотетически, — я говорю осторожно, тщательно раздумывая над каждым словом, — как-нибудь, если ты будешь один и я буду без Джулс, мы сможем пройтись по Хогсмиду? Чисто по-дружески, естественно. И чисто гипотетически, да.

Драко переводит внимательный взгляд на меня. Его губы расплываются в уже привычной для меня кривой усмешке.

— Мы не можем дружить, Баттерс, — твёрдо говорит он. Однако через пару секунд значительно мягче добавляет. — Но гипотетически, если нас никто не увидит, мы можем как-нибудь встретиться у “Кабаньей головы” и пройтись рядом до конца деревни.

Я улыбаюсь. Мне нравится подобное гипотетическое развитие события. Хотя я и прекрасно понимаю, что вряд ли оно возможно на самом деле.

— Я, пожалуй, пойду, — Малфой решительно подводит черту и шагает к двери. Но на пороге замирает и внезапно добавляет. — Ты же знаешь, я не могу встречаться с грязнокровкой.

Понятия не имею, вопрос это или утверждение. По интонации и не скажешь. Единственное, что я чувствую сейчас, — это как десятки невысказанных фраз виснут между нами, заполняют воздух и мешают дышать полной грудью. У меня щиплет в носу. Впрочем, я держусь молодцом.

— Ты же знаешь, я не могу встречаться с Драко Малфоем, — в тон ему отвечаю я.

Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. Прощаться грустно, но я знаю точно — так надо. Эта история и не могла закончиться иначе. Мы же с вами не в сказке живём, верно?

Малфой уже готов повернуть дверную ручку, когда я вспоминаю о важном. Следующий вопрос почти кричу ему вслед:

— Драко, ты не забыл о нашей договоренности? До Рождества ты не можешь издеваться над другими.

Он притормаживает. Малфой стоит ко мне спиной, и я больше не вижу его лица. Но готова поклясться он беззвучно смеётся. Его плечи странно подрагивают.

— Какие договорённости? — весело вопрошает он. — Иногда у меня с памятью такие проблемы, Баттерс. Кажется, и сейчас началось. Уже забываю. Уже всё забыл. Ничего не знаю.

— Ах ты… ты… Выпердыш соплохвоста! — моментально нахожусь я. — Вот кто.

Ладно, итог ожидаем. В глубине души я всегда понимала, что надежда на честность Драко небольшая.

— Неплохо, Баттерс. Ещё немного уверенности в голосе, и ты научишься давать отпор. И совет на будущее: не соглашайся больше на участие в сомнительных спорах. Особенно, когда к тебе обращается кто-то наподобие меня.

И он уходит. А я остаюсь в одиночестве. Ложусь на прохладный пол, перевожу дух и невольно расплываюсь в улыбке. Напряжение покидает меня.