Мы снова стояли в коридоре, дожидаясь преподавателя у дверей аудитории, рядом топтались и остальные однокурсники, кажется, с интересом прислушиваясь к нашей перепалке. Рявкнуть за компанию и на них тянуло всё сильнее.

– Но если бы ты знала, какой я мерзавец и скотина, то, конечно, ни за что не послала бы своего дружка ждать тебя на морозе, – Доминик усмехнулся, сверкнув белоснежными зубами. – Может, он сейчас лежит с простудой и не может встать?

– Он написал, что у него дела.

Я вспомнила, как Рома вчера действительно дожидался меня, а потом ещё, наверняка, шёл домой пешком, но сочувствия это не вызвало. В конце концов, ему не пять лет, мог и сам о себе подумать!

– И ты поверила, конечно, – Доминик кивнул с серьёзным видом. – А бедный парень, может, лежит сейчас на полу, истекая кровью, одной рукой перевязывает другую, чтобы не залить весь ковёр…

– И откуда кровь? – я фыркнула. – Не слышала, чтобы такие ранения были симптомами гриппа!

– А мы с ним сцепились ночью, – невозмутимо отозвался Доминик. – Он меня пару раз полоснул, я его тоже – с тем и разошлись.

– Придурок, – отрезала я, – Ромка не из тех парней, которые ходят драться с другими за гаражи или в парк. Он правильный мальчик, идеальный «сын маминой подруги», которого всем ставят в пример.

Доминик засмеялся и поймал меня за руку.

– Пошли, покажу кое-что! Давай-давай, тебе понравится, я точно знаю!

– Эй, а пара?!

Наши одногруппники уже заходили в кабинет. Я шагнула за ними, но…

– Сдался тебе тот английский, Юна? – бархатно шепнул Доминик. – Пойдём лучше со мной.

– Пошёл нафиг! – отчеканила я. – Давай, быстро показывай, что хотел, – и я иду на пару.

– Договорились, – весело отозвался он и потянул меня за собой на лестницу. Там было уже пусто – мимо нас пробежал какой-то опаздывающий парень, и всё окончательно затихло. Наша англичанка, наверняка, уже начала перекличку. Ну да ладно, опоздание минут на пятнадцать не считается.

– Эй, что ты делаешь?

Доминик скинул на перила свою чёрную куртку.

– Раздеваюсь, а что, не видно?

– Видно, – я отступила на шаг. – Но хотелось бы знать зачем? Есть у меня подозрение, что ты только замерзнешь зря. Не май месяц всё-таки.

– А как же наш страстный секс на грязных ступенях? – удивился Доминик, вытягивая из-под ремня край футболки. – Чтобы греться друг об друга, спасаясь от местных сквозняков?

– Да пошёл ты, – я отвернулась. – Я ухожу.

– А интересное смотреть не будешь?

– Если ты имеешь в виду себя в раздетом виде… – я снова повернулась к нему. Стоило сначала посмотреть, а уж потом раскритиковать от души. Но слова у меня закончились, стоило мне увидеть его торс.

Нет, плечи, пресс, смуглая кожа – это, конечно, впечатляло, но не настолько, чтобы лишиться дара речи. А вот два пореза – один от правого плеча вниз, другой – почти параллельный ему, – это было уже действительно странно! Неужели он не врал о том, что они подрались с Ромкой?! Да нет, Рома не стал бы никого резать, это точно! Он не такой, он скорее в полицию побежит заявление подавать, чем выйдет с ножом против другого парня. Скорее всего этот псих, Доминик, успел сцепиться с кем-то ещё.

– Значит, говоришь, это сделал Рома?

Я подошла ближе, разглядывая порезы. Глубокие или нет – не разберёшь, но корка засохшей крови и воспаленные края выглядели довольно паршиво.

– А то, кто же, – оскалился Доминик.

– Больно, наверное? – я положила руку на раны. Кожа у Доминика была горячая, словно у него ещё и температура поднялась.

– Больно, – согласился он, усмехаясь. – Хочешь сделать ещё больнее?

Я сжала пальцы, царапая ногтями его грудь. Хотела слегка, но получилось сильнее, чем я думала, и из-под содранной корки снова потекла кровь. Алые капли на смуглой коже завораживали, я повела пальцами, размазывая их.

– Давай. Что ещё ты хочешь сделать? – Доминик раскинул руки в стороны. – Видишь, я весь твой.

Мой телефон просигналил о новом сообщении, и звук гулко разнёсся по пустой лестнице. Я по привычке потянулась за телефоном, и на бежевой сумке красным отпечатались мои пальцы.

– Как же не вовремя тебе пишут, – вздохнул Доминик. Он улыбался, словно ему вовсе не было больно, хотя кровь текла нормально, всерьёз, прочерчивая алые дорожки до пояса джинсов.

Я отшатнулась. Это сделала с ним я?! Да что на меня нашло – делать другому человеку больно?! Я же не могла?! Но мои же руки свидетельствовали об обратном.

– Подожди, – я все-таки расстегнула сумочку и вытащила пачку бумажных платков. – Сейчас, прижми что ли, а я в аптеку сбегаю за пластырем. Это же надо перевязать.

– Скучно, Юна, скучно, – Доминик натянул футболку. – Когда ты со мной играла, было намного веселее.

Я отступила еще на шаг.

– Ты мазохист?

– Универсал, – Доминик потянулся, хотя ткань на его груди уже пропиталась кровью и сейчас мокро блестела. – Нет ни одного наслаждения, которого я не оценил бы по достоинству.

– Псих, – осознала я, сжимая в одной руке сумку, а в другой – бесполезные платки. – Ты просто сумасшедший.

– Может быть, – он кивнул. – И всё-таки вечером ты захочешь узнать подробнее и позвонишь мне. Ну, или напишешь. Я тебе всё подробно расскажу о том, чем бы мы могли заняться, если бы ты не боялась.

– Я и не боюсь!

Слова пришлось бросать уже ему в спину, потому что Доминик уже сбегал вниз по лестнице, решив вот так прервать разговор.

«Нет ни одного наслаждения, которого я бы не оценил…»

Я тряхнула головой и пошла отмывать руки и сумку. Думать о его словах я запретила себе окончательно и бесповоротно.

– Значит, так и сказал? – округлила глаза Вита. – Вот… затейник!

Вечером мы сидели с ней на кухне. Кофе, виноград и остатки вчерашних капкейков, которых мы всё же приготовили, составляли нам компанию для неизбежного разговора о парнях.

– Кто о чём! – я поболтала ложкой в чашке, разгоняя молочную пенку. – Мне вот куда больше интересно, что с Ромкой. Вдруг они с Домиником действительно подрались?

– А что сам Ромка говорит?

– Вот, – я подвинула к ней разблокированный телефон. – Полюбуйся.

На моё сообщение «Ты в порядке?» Рома ответил смайликом и фразой: «Прости, сейчас неудобно, напишу позже».

– Это можно было и на больничной койке написать, и дома, и в постели с другой девушкой…

– Что-что ты только что сказала? – засмеялась Вита. – Неужели это ревность? Оказывается, Ромке всего-то надо было не торчать всё время рядом с тобой, а пропасть на денек – и бац, сразу стал интересным. Надо же!

– Да ну тебя, – я отмахнулась и отщипнула виноградину. – И хватит уже лазить в моей переписке.

– Я не лазаю, – обиделась Вита. – Я пишу Доминику.

– Эй, это уже наглость!

Я вырвала у нее телефон, но поздно. В отправленных сообщениях было «Так ты любитель бдсм?», и Доминик его уже прочитал!

Я оттолкнула телефон, чтобы не видеть ответ, и Вита радостно в него вцепилась.

– Пишет, что не любитель, а профессионал, – насмешливо фыркнула она. – Ну да, мой бывший тоже на эту тему заикался, а потом три часа искал по шкафам отцовский ремень… Эх, парни, им бы только трепаться!

– Зачем ты ему это написала, Вита? – вспыхнула я, уже понимая, что поступок со стороны моей лучшей подруги отвратителен.

Я ещё в коридоре дала слово Доминику, что не стану ему писать, что не боюсь его и в таком духе, а тут… Он подумает, что я не сдерживаю своих слов и прочее. Стоп, а почему меня волнует, что этот придурок думает обо мне?

– Ой, брось, Юна, – закатила глаза Виталина. – Это просто дурацкая забава. Он же шутит, и это понятно с первого же взгляда.

– И как же сумела ты понять? Вы не общались, – отрезала я.

– Тогда познакомь меня с ним, – бросила она, вызвав в моей голове мозговой штурм.

Если я познакомлю Виту и Доминика, может быть, он отстанет от меня и жизнь вновь станет такой же прекрасной, как и была ранее? Слишком всё просто. Я знаю этого парня всего ничего, но шестое чувство, или какое оно там по счету, подсказывает мне, что этот человек не из тех, кто просто так способен исчезнуть из моей жизни.