Неопределенность ситуации и непоследовательность технической политики руководства не способствовали достижению цели, приводили к распылению сил и средств и затягиванию времени. Оказавшись перед развилкой, Военно-промышленная комиссия (ВПК), от которой зависел выбор решения, с задачей не справилась. Во-первых, она не была органом, специализирующимся на космонавтике, как НАСА: космическая тематика была только одной из ее многочисленных задач и выработать четкую стратегическую линию управления космической деятельностью она так и не смогла. К тому же на многочисленные научные и промышленные организации, которые разрабатывали системы, узлы и агрегаты космического комплекса, власть ВПК не распространялась, а в программах по лунным проектам участвовали около 500 предприятий из 26 ведомств.

Итак, в СССР сосуществовали две программы: облетная и с высадкой. Выполнялись они разными коллективами и конкурировали между собой. Борьба двух проектов, которую С.П. Королёв определил как «неделовое соревнование между коллективами разработчиков» [Королёв С.П. Докладная записка об организации работ по тяжелому носителю Н-1 // В кн.: С.П. Королёв и его дело: Избранные труды и документы. – М., 1980. – С. 472–475], продолжалась более двух лет. Ни системности, ни последовательности в организации работ не было: решения, принимаемые на государственном уровне, менялись, не выполнялись, сроки нарушались. Государственное руководство более двух лет не могло сделать выбор между двумя разрабатывавшимися проектами, что уносило драгоценное время и немалые финансовые средства.

Но подобное расточительство объяснялось тем, что Н.С. Хрущёв стремился в первую очередь превзойти американцев в ракетно-космической области в целом, а не достичь конкретной цели – Луны.

В отличие от американской развилки «Джемини» – «Аполлон», где решение было принято быстро и жестко, на советской развилке «проект Королёва – проект Челомея» решение оказалось очень затянутым, компромиссным и неоптимальным.

У СССР и США в основном были совершенно разные идеалы. Но были и общие. Системы Советского Союза и Соединенных Штатов при всем их различии объединяло то, что они могли и ставили перед собой цели в высоком смысле слова, то есть были системами целеустремленными. Конечно, были и задачи, которые можно определить как предпочитаемые результаты, достижимые за заданный период времени. А высокой целью назовем желаемый результат, который нельзя достигнуть за данный период времени, хотя он и достижим за более продолжительный период. Целеустремленные системы находятся на качественно более высокой ступени, чем направленные на решение задач, ориентированные на получение рассчитанных результатов. Целеустремленная система может избирать способ действия, руководствуясь некоторым критерием, подразумевающим не только ближний результат, но и возможные будущие результаты. Если целеустремленной системе не удается выполнить свою задачу, она меняет ее, успешно продвигаясь к своей цели.

Но бывают цели (результаты и состояния), достижение которых, как всем известно, невозможно. Но само продвижение к таким недостижимым целям приносит тем, кто к ним идет, удовлетворение. Продвижение к цели двигает прогресс, а недостижимое конечное состояние можно назвать идеалом.

Итак, есть системы (страны), стремящиеся к идеалу. Они могут осуществлять выбор из нескольких целей, находясь на развилках, которыми богата История, и при этом способны выбирать новую цель после ее достижения или неудачи. И более того – могут жертвовать целями во имя идеалов. И выбирать новые цели, более близкие к идеалам. Идеал – это цель, недостижимая ни на каком отрезке времени, но к которой можно неограниченно приближаться. Для людей XIX века Луна была идеалом в смысле недостижимости цели. Но уже в середине XX века люди стали ставить перед собой задачи в области ракетно-космической техники, ведущие к частным космическим целям, и иногда достигали их, иногда терпели неудачи. Но они меняли цели, продолжая идти к идеалу – полету на Луну.

Рано или поздно идеалы перестают быть идеалами, со временем становясь обычной целью. Так случилось с Луной для СССР и США в шестидесятых годах XX века. Цель стала достижимой, и первым ее достиг американский астронавт.

Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно разобраться в механизме стремления к идеалам.

Итак, в основе действий целеустремленных систем всегда лежит выбор целей. Параметры выбора будут отражаться в различных идеалах и описываться некоторыми идеальными функциями. Их не очень много.

Системе, стремящейся к идеалу, нужны ресурсы, чтобы она могла решать поставленные задачи и последовательно достигать целей. Таким образом, первая идеальная функция – экономическая.

Целеустремленной системе нужна способность выбирать правильные ресурсы в нужные моменты времени, используя их с максимальной эффективностью. Такое состояние системы можно назвать научным, а вторую идеальную функцию – наукой. Имеющиеся знания нужно использовать для разработки более эффективных инструментов, пригодных для достижения большего числа целей. Поскольку расширяющийся круг знаний увеличивает границу соприкосновения с незнаемым, безусловной считается ценность образования.

Стремящаяся к идеалу система может достигнуть всех своих целей только при отсутствии конфликта между производимыми результатами, а также между ними и результатами, полученными другими системами, то есть в условиях доброй воли. Третья идеальная функция – функция добра. Коллективной ценностью здесь является устранение конфликтов между индивидами, группами и странами.

Стремление к идеалу может оказаться выхолощенным, если в какой-то момент наступит состояние нирваны, т. е. полного отсутствия желаний и стремлений. Поэтому в системе, стремящейся к идеалу, должен работать самоподдерживающийся механизм выбора еще более желанных целей. Роль такого механизма выполняет искусство, а соответствующая идеальная функция – функция красоты. Думается, именно так можно понимать известную мысль Ф.М. Достоевского «Красота спасет мир». В этом функция искусства. Демонстрацией все новых и новых образцов красоты оно создает творческий настрой, вдохновение, героическое состояние души, готовность жертвовать сегодняшними благами во имя будущего. Коллективная ценность искусства – в открытии новых смыслов жизни.

Наукой и искусством СССР и США обладали в равной степени. Научными идеями, героизмом, творческим духом, готовностью к самопожертвованию две страны не уступали друг другу. Но вот отсутствие конфликтов оставалось недостижимым состоянием. Шла холодная война, продолжалась гонка вооружений, которая существенно влияла на развитие космических программ. И если НАСА создали как сугубо гражданское ведомство, работающее над поставленными гражданскими целями, то М.П. Королёву, В.П. Мишину, В.Н. Челомею, В.П. Глушко приходилось решать одновременно как военные, так и гражданские задачи. Причем военные – в первую очередь. Так накапливалось запаздывание. Наконец, экономически Советский Союз, безусловно, был слабее Соединенных Штатов. Это объясняет первенство США на Луне, но, заметим, и счет тогда шел на дни, и удача была на их стороне. Но тем почетнее для Советского Союза его лунные достижения. Они немалые.

Луна уже более полувека перестала быть идеальной целью. Но вот на наших глазах Илон Маск и Джефф Безос провозглашают новые космические идеалы – Маск стремится к колонизации Марса, а Безос хочет строить большие орбитальные города. Обе цели недостижимы в XXI веке. Но это идеалы, благодаря которым они стимулируют развитие своего общества, подобно тому, как в XX веке так же работала идея достижения Луны.

Итак, Соединенные Штаты обошли Советский Союз в погоне за идеалом, хотя еще за год до высадки американских астронавтов на Луну результат был неочевиден. Но, тем не менее, именно США от имени человечества сделали первый шаг на Луне. Американцы вправе гордиться этим. Но было ли это победой в гонке?