XXXIII Не раз я видел утренней порой Во всей красе вершины дальних гор, И дол сверкал, от солнца золотой, Смотрелся в воды голубой простор. Но тотчас набегали облака, И омрачался светлый небосвод, Волною серой пенилась река, Теряя красоту зеркальных вод. И мне сиял когда-то светлый луч, Шли беззаботной чередою дни, Но всё ж не избежал я тёмных туч, Затмивших годы лучшие мои. Пусть так, но даже солнце в пятнах – знаю И потому судьбу не обвиняю. CLIV Малыш любви, свой факел отложив, Дремал беспечно возле ручейка, Когда врасплох толпой весёлых нимф Застигнут был, и лёгкая рука Взяла огонь, который согревал Сердец влюблённых целый легион — И так желаний страстных генерал Был девственной рукой разоружён. Она тот факел бросила в поток, Который был согрет любви огнём Несчастных тех, кому назначил рок Искать лекарство от недуга в нём. И я туда лишь воду греть хожу, А средства от любви не нахожу. Не грустите, девушки Вздыхать зазря не нужно вам: Обманщики мужчины; Ногою здесь, другою там — Они неуловимы. Зачем вам грусть? Уходят – пусть, О том жалеть не смейте И заучите наизусть: О них забыть умейте. Мадригал Старость с юностью не могут примириться, Как забота с удовольствием – они, Как закат с восходом, разнятся, их лица — У медали две различных стороны. Млад от радости смеется, Веселится и поет; Стар от холода трясётся, Ковыляючи идёт. Старость презираю, юность обожаю; О, моя любовь, ты молода. «Как завтра – послезавтра, после послезавтра…» Как завтра – послезавтра, после послезавтра Ползет неспешно время день за днем К порогу вечности, где прах и тлен, И дни прошедшие дорогу освещают В тот край глупцам. Гори, сгорай, свеча! Жизнь – тень бродячая, простой игрок на сцене, Так важно выступающий на час И долее незримый; это сказка, Рассказанная злобным идиотом, И только звук пустой. «Вей, зимний ветер, вей…» Вей, зимний ветер, вей, Ты всё ж добрей людей, Хотя порой жесток. Незримо жалишь ты — Твоей недоброты Прощаю я порок. О, зимний хлад небес! Куда страшнее бес Неблагодарных глаз. Сильней студеных вод Сжигает душу лёд Друзей, забывших нас. Френсис Адамс Жителю южных морей Теплой водой наслаждаясь, Тихо плывет на спине Женщина с маленьким сыном — Рад он лазурной волне. Полузакрытые очи, В нежной улыбке лицо; Слёзы из глаз моих льются — Мне ль их понять не дано! Только лишь в Англии нашей, Худшей из стран на земле, Мать и дитя голодают — Смерть их устроит вполне. Ричард Армур Разница Кто оптимист, кто пессимист, В чем разница меж ними? Тот видит бублик, а другой — Дыру посередине. Неисправимый оптимист Пролетая десять этажей И минуя каждое окно, Успевал он крикнуть для друзей: "Всё идет покуда хорошо". «Ох, постигла неприятность брата моего…» Ох, постигла неприятность брата моего: Кто-то красным помидором запустил в него. Сочный плод бы кожу брата вряд ли повредил, Только он нарочно в банку упакован был. «Как тяжко думать, что мой брат…» Как тяжко думать, что мой брат Не ведает о том, Что голова в одном конце, А пара ног – в другом. Джордж Байрон «Приятно имя автора на книге…» Приятно имя автора на книге, Пусть даже содержанье книги – фиги. Поле битвы Смешалась груда мертвых и живых, Голов без шлемов, старых, молодых; Конь боевой, лишенный седока, — В крови подпруги, стиснули бока; А рядом воин раненный лежит — Рука окровавленная дрожит. В насмешку всем ручей вблизи течет И отходящих в мир иной влечет: Сияет светом солнечным поток И манит умирающих глоток Воды испить последний в жизни раз И тем облегчить свой предсмертный час. От крови стала красною земля, Охвачены конвульсией тела. Иссяк в борьбе за жизнь остаток сил, Но счастья попытать кой-кто решил. Свежа вода, и нечего терять, Но больше не придется утолять Им жажду: пьют, но ощущений нет; Агония – и меркнет жизни свет. |
