Хранитель молча выслушал доклад Эха, повернулся и пошел вглубь своего бумажного королевства. Эх махнул мне и пошел за хранителем. Мы дошли до столика с горящей на нем лампой, точно такой же как у Дэфа — Фонарь рудокопа называется, и хранитель бережно открыл ящик стола, достал толстенный журнал, полистал его:

— Значит так, молодые люди, уборка проводилась тут одиннадцать лет тому назад, поэтому следующая должна проводиться через четыре года. Я не знаю, зачем вас сюда назначили, можете быть свободны.

— А почитать, сэр?

— Не возражаю, раз уж пришли — читайте. Что вам интересно?

— Отдел К-2. — Эх заерзал на месте.

— А, помню вы интересовались этим отделом недавно, нашли интересное там? Если мне не изменяет память, 3 МО, кажется? Или нашли?

— Нет, но хочется найти.

Хранитель, отставной генерал морской пехоты в мире, но здесь — клерк без званий, провел нас хитроумными дорогами между нескончаемых стеллажей к двери, на которой мелом было написано К-2.

— Не заперта, ищите. Я обедаю здесь, вам может, тоже заказать из таверны что то?

— Конечно, сэр.

Кто же откажется поменять надоевшую картошку на что то из таверны? Да хотя бы на свежий, пахнущий чудом, хлеб со стаканом молока, которого в Академии никогда не было.

— Эх, есть вариант обедать все время в библиотеке?

— Конечно есть. Но тогда нужно слушать генеральские рассказы о его великой героической победе под какой то Каховкой, когда он в одиночку отправил в небеса сто тридцать солдат из элитного спецназа. Я тут дослушал пока до семнадцатого солдафона. Осталось еще больше сотни. так что вплне возможны заказы из таверны. Только-слушай и жуй.

— Да я не против. Что, не интересно7

— Интересны первые пять рассказов. А потом понимаешь, что старика зациклило и все рассказы — как под копирку, только номера меняются. Хочешь, я наизусть повторю весь его жопоэпос?

— Неа. Еще услышу. Я тут хоть пару раз пообедаю, все же лучше, чем в столовке.

— Да. Значит так, — Эх махнул на длиннющие стиллажи — это — твои. Мои справа. Ищем все, что содержит 3-МО. И он плюхнулся на пустую коробку в позу лотоса и закрыл глаза.

— Э?

— Что? Я же с помошником, он все обрабатывает сам, я ему в поиске задал 3- МО, он все тексты с этим словом мне скидывает. А ты — вручную, Фена то нет.

Да, Фен где то застрял. И возможности его вытащить путем отказа от задания Эха нет — мы распустили отряд.

— Эх, ты торчал в библиотеке до фига и дольше, и что тут интересного?

— Ну, заклинания нашел интересные, стили боев есть, нам такие не преподают — мастеров не осталось.

— А куда они делись?

— Да умерли в реале. Тут же не вечная жизнь. Некоторых в консервы определили, но таких мало. Что для истории умение махать красиво топором? А тут так, либо ты прославленный полководец, либо умелый рукопашник. Одно с другим несовместимо. Головой думать — не руками махать.

Я вытащил стопку слипшихся тетрадей. отделил одну и перевернул пару страниц. Какие то рисунки механизмов. Долистал до конца, взял следующую. нет, такими тэмпами листать эту громадину стиллажей — это всей жизни не хватит. Надо думать. Что такое 3 МО?

— Эх, а где тот перечень, где ты видел это 3 МО?

Эх вышел и вернулся с кипой тетрадок.

— Вот среди этих где то.

"Методы групповой работы по вопросу позиции" Записки Мастера — конюха Идальго. Следующая тетрадь — " Методы групповой работы по вопросу позиций 2" Записки. Мастер — К. — Идальго. Потом пошли тетради с подписями просто — Зап. М-К Идальго. И Зап. М-К. И. Или вообще ЗМКИ.

— Эх, а есть список мастеров вообще, мне имена нужны и их квалификация?

— Есть конечно. Он списком преподавателей — авторов называется. Сейчас принесу.

Первая стопка тетрадей и журналов. Вторая. Двадцать пятая. Руки стали похожи на сами тетради — черные слипшиеся пальцы, в глазах строчки разбегались от усталости — мозгу надоело и он ставил свои козни, приглашая поспать. пятьдесят третья стопка. первая полка закончена. В стеллаже их восемнадцать. А стеллажей всего в ряде — тьфу, и считать не буду, печально много. Конец этого перелопачивания может быть рядом, но может заветная тетрадь и в самом конце всей этой муулатуры быть. Прорвемся, н в первой. И поиск продолжился.

Академия. Занятия по владению холодным оружием. Следующий день.

Физика — это прежде всего состязание нервов. Все — одинаковы по силе, ловкости, у всех одни и те же знания тактических приемов боя. Преимущество пенатянина — в обоюдном владении руками. Люди часто привыкают действовать одной рукой — правой, но встречаются среди них и левши. И такой противник стоял перед Эхом, положив на правую острие своего меча. Он стоял на месте, отставив одну ногу назад, готовый стремительным выпадом нанести удар или отбить атаку и, не мигая, смотрел на Эха, медленно уходящего под атакующую руку. Эх еще приблизился на полшага. Когда описываешь дугу вокруг противника, тому трудно заметить, что расстояние уменьшилось, тем более, что Эх отклонил корпус чуть назад — так учили. Надо еще уменьшать, до двух своих шагов. И тогда атака. Внезапно, не дождавшись атаки, противник сам сделал резкий выпад вперед, нанес боковой удар с переходом снизу на атаку слева сверху — эту связку тренировали на манекенах. Эх отбил удар и под лезвием противника нанес свой колющий прямо в сердце противника. Курсант упал на колени и выронил свой меч.

— Курсант Эх, экзамен сдан. — Капитан Шторм, имеющий среди курсантов кличку "Оползень", потыкал чтото у себя в журнале и указал на Адмирала:

— Адмирал против Коли и Грозного. Схватка в зачет. Три минуты. К бою. — и, не дождавшись, когда третий названный пробежит в круг, имитирующий арену, дал команду "Бой".

Алекс противников не знал, но это обычно не было проблемой — ему в противники давали далеко не самых сильных, нужно было закрывать пропущенные занятия первого курса. Поэтому и результат нужен был "для галочки", не важно, выиграешь или проиграешь. Вышел, отразил один удар, под вторым умер, встал на респе и бегом за формой, пока ее не затоптала очередная пара бойцов. Так проходили бои первокурсников, быстро и потоком, десять минут на отряд и переход к следующему упражнению.

Сейчас заданием было атаковать двух противников одновременно. Против двух можно применять два клинка, один короткий — для защиты. Но Адмирал был магическим персонажем, его холодным оружием выступал жезл, лишенный на занятии холодного боя своих магических возможностей. Коля улыбался, он всегда улыбался, когда выходил в круг — эта его привычка обезоруживала врага, улыбка всегда обезоруживает, но Коля улыбался от своего преимущества над Алексом — его меч в два раза длиннее, чем трубка Алекса, которой и удар сложно сделать, не то, что проткнуть врага. Тем более, что у него в паре Грозный, выступающий первым номером. Грозный всегда шел первым, в бой, в наряд, в карцер или на чистку картошки. Нетерпеливый боец. Поэтому Коля знал, что произойдет в следующий миг. Грозный бросится на Адмирала, нанося удары вертушкой, без промежутков для защиты и отдыха, используя преимущество длинного меча. Адмирал, если сможет увернуться, будет отступать и тогда в дело вступит Коля, занимающий позицию слева-сзади. Адмирал сам наткнется на его клинок, не надо и атаковать, только правильно выставить изначально оружие. На этот прием попадались все на первых занятиях холодного боя на первом курсе, неизменно вызывая хохот сокурсников. Но в этот раз что то пошло не так. Коля слышал команду Оползня "Бой" и вместе с ней увидел торчащий из своего живота жезл Адмирала. Сквозь мутнеющее сознание услышал:

— Курсант Адмирал, победа. Зачет. Следующая пара — Два Косых против Даши и Лысого.

Алексу эти двое — как блин со сковороды — горячо, но на один укус. Под мечем Грозного прошел к корпусу, нанес удар и не оборачиваясь метнул жезл в Колю. Все. Бой окончен, секунды не прошло. Он сел рядом с Эхом. Тот не выразил по поводу увиденного восхищений — Эх знал, что противников у Адмирала в Академии мало, и все они среди топовых персонажей третьего курса. В журнале Оползня у Эха и Адмирала равное количество побед друг над другом, но это не потому, что силы равные, потому что Адмирал позволял себе расслабиться в бою с Эхом, только с ним и ни с кем более.