Февраль. Он не такой, как в прошлом году, совсем другой. И мы все другие из-за коронавируса. Всего год, а какие разительные перемены с нашим миром, странами, семьями, чувствами, мыслями! Кто бы мог подумать, правда?

Сантехнику стало хуже. Всё это время он находится под присмотром медиков в клинике. Но что-то с ним ещё произошло. Говорит, что простыл, кашляет. Знобит его. Надо созвониться с лечащим врачом. Дочка у него молодая, неопытная. Может, мне самой проконтролировать ситуацию? Никого в отделение не пустят. Даже как он выглядит, никто не знает. Одни телефонные разговоры каждый день. Плохо, что у него простой, обычный, старенький мобильник. Видеосвязи с ним нет. Но голос – всё слабее и слабее. Срочно нужно что-то делать! Договариваюсь с лечащим врачом о дополнительных анализах. И тут на тебе! Оказывается, ещё неделю назад у него обнаружили ковид в лёгкой форме! И никому не сообщили… Да ему и лёгкой хватит, чтобы слечь. И тем не менее руки мы не опускаем! Я иду за направлением на анализы, чтобы передать его в медицинский центр.

Лесная тропинка ведёт прямо к поликлинике. Сосны позолочены солнечными лучами. Какое тёплое солнце! Снег искрится, но не тает. Опять похолодало. Я встала посреди тропинки лицом к солнцу. Мне совсем не больно смотреть прямо на его диск. Глаза мои открыты, и я наслаждаюсь этим светом, стараюсь вобрать его как можно больше, напитаться его энергией. Что так манит меня к нему? Что так завораживает? И это не простое созерцание. Это какое-то общение. Я чувствую ответное тепло на моё восхищение, как живое дыхание. Что такое происходит между нами?

На входе сидит дежурная и зорко следит за посетителями. Мне дают одноразовую маску и дезинфектор. Похвально. Все три выхода изолированы друг от друга, чтобы людские потоки не пересекались. Я иду к нужному мне кабинету. Людей почти нет. Это и неудивительно. Все плановые посещения давно отменены. Но мне очень нужно! Желание хоть что-то сделать полезного для больного человека гонит меня вперёд, невзирая ни на какой ковид. Зачем мне этот ковид нужен? Я и так трансформируюсь каждую секунду – и без его помощи. Даже если он по мне и пробежится, то, скорее всего, я не замечу его присутствия.

Всё же приходится немного подождать. Присаживаюсь у кабинета и думаю. Может, ещё кому-то смогу помочь? Раз уж сижу в таком месте, попробую запустить над поликлиникой зелёный тор лечебной энергии. Представляю здание снаружи и надеваю на него огромного размера тор цвета молодой весенней зелени. Пусть работает! Пусть лечит.

Ну вот, направление готово. Смело могу передать его по назначению. Посмотрим, в каком сейчас состоянии наш сосед. Пара дней уйдёт на анализы. Надеюсь, врач мне позвонит.

На следующее утро приехали клиенты. В разговоре я вдруг стала кашлять. Сразу поняла, что снимаю с них что-то энергетически. Возник вопрос – ещё со вчерашнего дня: я работник света? Работа заключается в чём? В неявном для других проявлении божественного? В передаче новых энергий людям, входящих со мной в контакт или даже просто стоящих рядом? Всё именно так и происходит. Так как учила нас Наставница много лет назад. Тогда я близко подошла к этому процессу. Но сегодня я понимаю: не смогла бы тогда понять всей глубины этих действий. И точно не смогла бы начать Вознесение так, как сейчас.

Отпустив посетителей, я устроилась поудобнее у окна на кухне. В это утреннее время солнце стоит прямо напротив. Оно зовёт. Я точно знаю, что нужно откликнуться, принять приглашение.

Солнечные лучи пронизывают всю меня. Дыхание солнца растекается по мне от макушки до стоп. Я чувствую, как меня шатает от его мощи. Я сажусь на стул. Так удобнее. Да и солнце лучше видно сквозь окно. Постепенно я запускаю его лучи в себя через все каналы и ко всем чакрам, включая новые. Правильно ли я делаю? И мой немой вопрос насчёт работы? Как моя генетическая кристаллическая прапрамама? Передаю всем привет и благодарность за сотрудничество.

Открываю глаза и смотрю на солнце, на его диск. Он начинает менять цвет, преломляясь в моих глазах. А если их закрыть? И тут пошли интересные цветовые картинки. Я вижу нежно-голубой шарик, вокруг него – неоново-зелёный. Голубой насыщается и тоже становится зелёным. Может, я вижу накачку цветовой энергией горловой и сердечных чакр? Надо продолжить. Может, и другие цвета проявятся? Я играю с солнцем. То открываю, то закрываю глаза и наблюдаю процесс. Появляется белый цвет внутри зелёного шара. Он распадается на голубой, синий и потом жёлтый. Все лучи текут ко мне. Я насыщаюсь, вернее, мои чакры или центры. Я пока не разобралась в терминологии и отличиях. Но, может, моя задача как работника света и не в этих деталях? Как мои энергетические крылья? Запускаю туда, за спину, потоки. Может, поэтому у меня там всё свербит? Новые чакры и крылья требуют и от мышц нового положения? На мои вопросы я получаю утвердительный ответ. А насчёт «разбираюсь или нет» мне ответили с юмором! У меня есть лет двадцать, чтобы разобраться… Я посмеялась… внутренне, конечно.

Постепенно солнце уходит в теневую зону. Но прежде я увидела и другие цветовые шары. И нежно-розовый вокруг зелёного, и потом переход от оранжевого к жёлтому и красному!

Есть о чём подумать! Что за новые подсказки? И когда я их осознаю?

Сегодня скачала интересную статью в интернете. Искала дополнительную информацию о «Пистис Софии» и обнаружила статью Блаватской. Вот правильно мне сказали, что разбираться – лет двадцать. Я так думаю, что и поболе. Сама Блаватская говорит, что человеческим умом такие вещи понять сложно. Она таки права. Не раз я ещё вернусь к древнему коптскому тексту. Кто такие копты, кстати? И, как всегда, совсем случайно, на мониторе высветилась картинка египетского Луксора. Я вспомнила, что была в Египте двенадцатого декабря две тысячи двенадцатого года. Мы отдыхали на Шарм-эш-Шейхе. Но тогда была смута и мы не поехали на экскурсии. А позже, года через два, снова оказались в Египте, но уже ближе к Луксору, на континенте. Это было для меня как место силы. Я бродила по раскопкам с чёткой мыслью, что важнее этого нет, что я отдаю дань и возвращаю себе нечто давно утерянное. Не знаю, как это объяснить, но в отель я ехала обновлённой, с чувством выполненного долга. Везла пергамент, вазы и невероятные впечатления.

Было ещё одно незабываемое событие: бедуины катали нас на своих верблюдах. Я не понимаю, что тогда со мной произошло, наверное, какая-то историческая память включилась и никак не хотела отключаться. Как только я села на животное, меня понесло на волнах пустыни в другой мир. Я отключилась от реальности и ощущала только плавное покачивание и моё полное слияние с «кораблём пустыни». Казалось, время остановилось и я молилась, чтобы это коротенькое путешествие никогда не кончалось. Всего сотня метров туда и обратно так запала в моё сердце, что я до сих пор скучаю по тем мгновениям счастья. Тогда я чётко поняла свою связь с этими местами. Я была тут! Возможно, много тысяч лет назад. И вот вернулась – хоть на чуть-чуть. Наверное, бедуины смотрят на нас, как на зверушек в зоопарке. Не мы удивляемся их образу жизни, а они – нашему. По крайней мере, глубокий, всепроникающий взгляд карих, узко посаженных глаз женщины, ведущей под уздцы верблюда, сказал мне именно это.

Я стала медитировать с солнцем каждый день, наслаждаясь минутами покоя и внутренней гармонии.

Как-то в один из таких дней пришло осознание. Женщина боготворит своего мужчину!

Именно творит в самом прямом смысле. Процесс творчества длится всю жизнь. И та, кто от нетерпения или обид прервала процесс, приз не получит… А тема всё та же. Зачем разделили одно единое на мужское и женское? Чтобы кто кого искал?

Подумалось о Волшебнице. Ведь она много лет дружит и работает в одном кабинете с Певцом мантр. А он не смог удержать семью. Она распалась. Как же он может пройти вознесение без женской безусловной любви? Не использует ли он энергетику Волшебницы себе в помощь? Его уровень требует соответствующего уровня женской энергии. Может, потому и работают они в одном кабинете, потому, что помогают друг другу? Но это не совсем то. Всё должно быть триедино, все виды любви должны соединиться вместе. Ну, я так думаю.