– Ориведерчи! – Надя первая нарушила молчание и, развернувшись, пошла обратно по Гренадерскому мосту, пересекая Неву напряженным телом, закутанным в красный плащ.

– Постой! – позвал ее Андрей, но она только чуть сбавила шаг. – Надя!

Цокот каблуков оборвался. Девушка стояла спиной к парню. Вот сейчас самое время! Надо просить прощения! Каяться! Пасть на колени, в конце концов, или, хотя бы обнять ее.

Но вместо этого Жуй с некоторым удивлением услышал голос, весьма похожий на голос его собственный. Мало того, сей голос доносился как будто из его же – Андрея Жуя – уст.

– А почему это ты вообразила, что можешь диктовать мне манеру поведения? – громко произнес он. – Не слишком ли ты, дорогая, оцениваешь свои возможности….. на меня?

Надя Грикова повернулась.

– Что?

– Ты, что-же, полагаешь, что если захомутала звезду, то надо как можно дальше загнать меня под каблук? – продолжал говорить Андрей, совершенно не понимая откуда берется в голове эта ересь, ведь минуту назад он думал о противоположном и даже хотел пойти на какие-то условия, которые Надя неизбежно выдвинула бы. Тем не менее: – Не строй из себя бедную овечку! Смотрите-ка что! С ней не посоветовались! Да кто ты такая, что бы иметь свои взгляды? Может быть в тебе течет королевская кровь, а я не замечал? Ох, простите, Ваше Величество, что оскорбил ваше самомнение!

– Ты… Да ты…

– Не пошла бы ты подальше! И запомни, что ты всего лишь бухгалтерша, ты нет никто! И никто, ни один человек, не может диктовать мне условия! Тем более ты!

– Вот значит, как ты заговорил! – несколько секунд Надя Грикова пронзительно смотрела на Жуя. – Я думала, что я тебя люблю и верила, что это взаимно. Теперь все понятно… Ты такой же мудак, как и все вы – звезды! Воображала! А сам не потрудился даже переодеться! Сколько ты уже ходишь в этом? Когда ты последний раз мылся, ты хоть понимаешь, что от тебя пахнет!

– Я только что из Финляндии, я сразу сюда…

– Ты так торопился, чтобы наговорить мне гадостей! Я надеялась, что ты попросишь прощения, а ты… Прощай, сволочь!

Надя развернулась. Теперь, видимо, навсегда.

– Это ты не мне, а себе сделала хуже! – крикнул ей вслед Андрей Жуй. – Я таких как ты по две пачки в день выкуриваю!

– Да кому ты нужен, чучело блевотное!

– Думаешь, я останусь один? Ошибаешься. Я рок-звезда, меня любая полюбит, будь я хоть самим чертом!

Надя резко остановилась.

– Чертом? – переспросила она, внимательно смотря на Андрея через плечо.

– Чертом!!! – крикнул он ей, будто плюнул.

После этого запрыгнул на свою «Ямаху» и дал по газам.

Хихиканье преследовало его весь обратный путь.

Глава 3

Первый звонок

Санкт-Петербург.

Ночь с 20 на 21 июня. 2017 г.

Андрею ничего не оставалось как вернуться в пустую квартиру.

Полночи Андрей Жуй маялся перед телевизором. Около часа он переключал каналы с одного на другой, не зная на чем остановиться. Ему было неинтересно решительно ничего. Вообще ничего, он даже всерьез подумал, не включить ли чего-то онлайн на ноутбуке или планшете, но махнул рукой. Валяясь на диване и уныло пережевывая все подряд, что осталось в холодильнике, он то и дело поднимал покрасневшие глаза на телеэкран и почти сразу переводил их куда-то в область потолка. При очередном нажатии на кнопку пульта, телевизор не отозвался и Андрей вышвырнул пульт в угол комнаты, поняв, что у того сели батарейки. Вставлять другие ему было неохота и, в конце концов, он задремал под советский детский фильм про Чипполино.

– Е-мое! – пробурчал он, очнувшись от каких-то сюжетных выстрелов. – Днем же репетиция. Надо поспать! Ложусь.

Однако белые июньские ночи уже принесли на питерские улицы солнечный свет и Андрею пришлось занавешивать окно плотными черно-коричневыми портьерами, оставшимися, как и почти вся мебель, от хозяев, уехавших из этой квартиры еще в девяносто пятом году. Так-то лучше, почти темно, а усыпляющей тьмы ему сейчас очень не хватало, он вообще плохо спал при свете. Он разделся и лег в прохладную кровать, осознавая, что впервые за все время пытается заснуть в этой кровати без Нади Гриковой. Это навело на него очередную волну хандры и он накрылся с головой легким одеялом. Окна спальни его квартиры выходили во двор, шум автомобилей сюда не доходил, зато немного мешал шелест старой липы, что поглаживала своими ветвями оконные стекла. Но при этом заслоняла солнечный свет.

Лежа в кровати и уже почти отключившись от всего, Андрей вдруг почувствовал, что находится в квартире не один. Запер ли он входную дверь, когда приехал? Совершенно точно, что запер. Вернулась ли к нему Надя, удивительным способом совершенно бесшумно открыла входной замок и на цыпочках подкрадывается к нему? Было бы замечательно, но очень маловероятно. Прогнав мысли о внезапном вторжении в его жилища кого-то, кто сюда попасть не мог, Андрей попытался вновь вернуться к дреме. Но не выходило, нарастающая тревога о том, что рядом кто-то находится не давала ему расслабиться и он откинул одеяло. Комната пребывала почти в кромешной темноте, становилось душно. Андрей взглянул на настенные часы, но из-за темноты ничего не разглядел. Что-то его тревожило, что-то не давало ему покоя. Какой-то озноб пробежал по его телу и он даже передернул плечами.

И тут он заметил едва уловимое движение в коридоре. Черное на черном. Андрей отбросил дрему и уже по серьезному вгляделся в темноту коридора. Довольно странно – если там кто-то есть, то он перемещается удивительно бесшумно, как кошка. Даже как тень, как бестелесный объект. Жуй постарался услышать хоть какой-то звук, но не расслышал ничего кроме ровного урчания холодильника на кухне. Даже настенные часы не тикали – Жуй не терпел часового тикания и первое что сделал, когда въехал в эту квартиру – купил и повесил часы с плавной секундной стрелкой. Подразумевая, что душевное переживание от разрыва с любимой девушкой довело его до легкой степени нюктофобии, Андрей перестал мучить себя насильственным засыпанием и решил встать. Спать не получалось, мешала какая-то тяжелая тревога. Только он шевельнулся, чтобы подняться с постели, как совершенно четко увидел движение. Теперь у него не было никаких сомнений, в коридоре был кто-то.

За окном было темно, а плотно закрытые шторы не пропускали в спальню даже свет окон противоположных домов, свет уличных фонарей и рекламных огней. После возвращения с Выборгской набережной эта ночь казалась Андрею особенно черной, спальня еще никогда не погружалась в такую тьму, что даже жутко становилось. Первый раз в своей жизни Андрей признался самому себе что начинает всерьез бояться темноты, даже в детстве он не был подвержен такой фобии. А сейчас у него внутри все сжалось, он боялся пошевельнуться, боялся вдохнуть, боялся того чье присутствие чувствовал в прихожей. Страх, но не паника охватил его так, что ему стоило большого усилия не закричать. И страх был не напрасным, Андрей точно знал, что кого-то увидит, кого-то непрошенного и ненужного.

И вот черная тень из прихожей бесшумно вошла в спальню, где лежал Андрей Жуй. Тень, как известно, не материальна и посему не может существовать без своего физического хозяина, поэтому к вошедшему существу более применительно будет понятие «силуэт». Контур существа был совершенно черен, но на миг у Андрея сложилось впечатление, что это обезьяна. Кто-то, походящий на гиббона, только выше человеческого роста. Существо было без одежды и двигалось бесшумно, даже наступая на половицу, которая обычно чуть поскрипывала. Оно было с волочащимся по полу хвостом, ноги были полусогнуты в коленях, плечи узкие, но ладони большие с длинными когтистыми пальцами. Жуй почувствовал как его бьет такая сильная дрожь, что звенит какая-то пружина в матрасе.

У мордастого существа были светящиеся красным огнем глаза. Широко распахнутые, немигающие. Красные зрачки сливались с такими же красными белками, а выделяемый ими алый свет подобно двум индикаторным фонарям позволял рассмотреть переносицу, нос, скулы и надбровные дуги медленно входящего существа. И более ничего.