Молодой рокер открыл рот.

Тогда он проверил и свою страничку и в «Одноклассниках» и в «VK» – все фотки с Гриковой стерты. Его страничка не открывалась без пароля, который знал только он один и не помнил, чтобы Ламия когда-нибудь спрашивала его об этом и вообще заводила разговор на тему соцсетей. Он думал, что она не проявляет интереса к этому аспекту современной жизни. Проверять другие социальные сети, в которых Жуй был зарегистрирован не имело смысла – и так ясно, что Ламия побывала везде. У него везде стоял один пароль, и если она вошла в «Одноклассники», то побывать и похозяйничать в других местах для нее не составило труда. Вот тебе и раз!

Андрюше пришлось задуматься. Он начинал злиться. Потребность увидеть Надю Грикову становилась болезненной, он нервничал и ворочался на пледе. Раздражение его росло с каждой секундой, как давление в каком-то раскаляющемся агрегате, ненависть его росла и охватывала всех кто как-то связан с интернетом, он проклинал разработчиков соцсетей, посылал хулы даже производителям ноутбуков. Его раздражение перешло на Грикову. Почему это она исключила его из своих друзей? Как она посмела это сделать? Жуй встал и принялся нервно ходить по заваленному мусором залу, цокая копытцами.

Первой мыслью, вспыхнувшей в его раскаленном мозгу, было сейчас же позвонить Наде по телефону и сурово поговорить с этой узкоглазой пигалицей. Для этой цели он уже схватил телефон, но вовремя остановился. Звонить он боялся.

Боялся. Опасался. Робел.

В злости еще и на свою трусость, он пнул ноутбук копытом. Раздался хруст, гаджет отлетел и замертво притормозил между ножками письменного стола. Буян закричал и, бушуя от ярости, растоптал ноутбук в хлам. Жуй дозвонился до одного своего друга и попросил того прислать ему хоть одну фотографию, где была бы Надька Грикова, Андрей знал, что у этого паренька великое множество фотографий. Но друг не соизволил даже вежливо ответить. Он огрызнулся, произнес в адрес Андрея матерный монолог в котором посылал и его лично и его Надьку куда подальше и в завершении сравнил Жуя с куском говна. Со смехом дружок отключил связь и Жуй понял, что другого ответа ждать не приходилось ибо они с этим другом несколько дней назад вместе погудели за барной стойкой одного питейного заведения и Андрей, естественно, «обработал» того по полной программе, сделав из обычного малого с приличной прической – грубого неблагодарного хама-укурка. Получается, Жуй сам вырыл себе яму. Что-ж, ему пришлось созваниваться с другим товарищем. Не отвечает. Третий оказался невменяемым и не понимал кто ему звонит и что от него хотят. У Жуя пересохло во рту, он принялся звонить участникам своей группы. Володя Рикардо, который никогда ни в чем не отказывал Жую, предлагал тому оральный секс. А Юрка Коромысло был не в себе и дико ревел в трубку, перемежая горестный плач с руганью в адрес каких-то ушастых ублюдков, что не дали ему до конца разжевать мощи святого. Разжевать святые мощи!?

Жуй готов был самолично отхлестать каждого из своих, теперь уже прежних, друзей. Впрочем, чего он от них ожидал? После общения с Андреем Жуем все его друзья-товарищи стали самыми отталкивающими личностями. Неужели он и сам такой же, как они? Хуже! Во сто крат хуже! Андрей стал чувствовать, что теряет не только терпение, но и самоконтроль, наружу вылезает его гадкая натура. Лезет, гадина, высовывается из него как клинок из ножен, растет вместе со злобой и ненавистью. Еще чуть-чуть и он сорвется. Жуй сжал кулаки, сдерживаться становилось сложно, нутро вскипало… Ему надо что-то сделать, чтобы подобно молоку погасить внутреннюю изжогу, подавить нарастающий гнев.

В ванной, полной нечистот и грязи, он умылся холодной водой. Сделал несколько глубоких вдохов. Зеркало над раковиной было разбито, осколки валялись на полу, наступая на них копытами, он молол их в пыль. Подобрав относительно большой осколок, он приложил его к запястью, но вдруг увидел в нем свое отражение. Приблизил осколок ближе к лицу и долго-долго смотрел на себя.

Потом, продолжая смотреться в этот осколок, он отстриг козлиную бородку и побрился, проводя бритвенным станком по всему лицу, включая лоб и вдавленный нос с выступающими ноздрями. Оказалось, что его кожа уже не гладкая и не розовая, а без волосяного покрова он еще гаже. Смотреть на себя такого было тяжело. Жуй сплюнул.

Борода, конечно, отрастет уже к завтрашнему дню…

Жуй оделся к выходу. Уличный термометр, пристроенный на оконной раме на кухне, показывал, что сегодня на улице прохладно, по-этому кожаная косуха, которую Андрей одел на себя была как раз к месту и не вызывала бы у прохожих недоумения. Голову он прикрыл капюшоном толстовки, глаза занавесил очками-авиаторами, из-за уродливого нося постоянно спадающими вниз. Хвост упрятал в штанину и кое-как нацепил ставшие ему неудобными кроссовки. В таком виде он мог появиться на улице не привлекая к себе ненужного сейчас внимания. Жуй вышел из квартиры, оставив в ней все как есть. Он даже не запер дверь и не взял ключи. С собой он прихватил только телефон, деньги и мотоциклетный шлем.

«Ямаха» поджидала его на парковке близ дома. Стараясь действовать быстро, Андрей Жуй снял байк с сигнализации, проверил уровень топлива и, удовлетворившись, покинул проспект Обуховской обороны. Через какое-то время езды по тесноватым городским улицам и, наконец, покинув пределы Санкт-Петербурга, он благополучно достиг крохотного городка под названием Тосно. Это был его родной городок, от сюда он был родом и тут у него остался отчий дом с проживающей в нем мамой. К ней он и приехал, но припарковался не рядом с родным домом, а за несколько частных домов в стороне, под сенью старой как самый старый житель города Тосно липой. Кроме самой липы тут по счастью отросли достаточно густые кусты сирени и ни так давно поставили Доску Почета руководителей этого городка, на которую, впрочем, никто не смотрел. Жуй припарковался так, чтобы дорогой байк был малозаметен он не хотел, чтобы о его появлении в Тосно стало известно раньше времени. Во дворе его родного дома был хороший гараж и молодой человек мог бы запросто спрятать «Ямаху» в нем, но он не хотел расстраивать маму, которая опять будет ругаться и причитать, увидев, что ее сын продолжает гоняться по дорогам на этом тяжелом и без сомнения – опасном для жизни – стальном чудовище. Пристегнув шлем к байку, Андрей Жуй пошел к своему родному дому.

Ленинградская область. г.Тосно.

12 октября 2017 г.

Частный дом располагался в ста метрах от автобусной остановки и участком граничил с продуктовым минимагазинчиком под названием «Арена». Магазинчик был стар и беден, у хозяйки уже лет десять не было возможности починить крыльцо, в дырке между досками которого однажды ночью застряла и умерла крупная собака. Жуй старательно отворачиваясь от магазинного окна из которого его могли бы приметить покупатели (если они были), углубился в проулок, свернул налево и вышел к знакомому переулку. По-счастью, ему не попался ни один знакомый, иначе, неминуемо прицепился бы, а Жуй готов был нагрубить каждому встречному, даже постороннему или, наоборот, старинному другу, которых в этом районе у него оставалось немало. Он тихо прошел мимо выкрашенного зеленой краской частного дома за глухим забором – это был родной дом его старинного закадычного друга Володьки Углова, с которым они дружили почти все детство, с которым они в одной школе и в одном классе сидели за одной парной и играли в одни игры. Володя, более известный сейчас как участник группы «Толпе» – Рикардо и пристрастил своего соседа-дружка Андрюху Вставкина к року, сначала познакомив его с соответствующей музыкой, а потом уговорил купить одну на двоих акустическую гитару и попробовать что-то побренчать. У Андрея получилось лучше, а у Володи оказалась плохая память на аккорды. Таким образом гитара досталась Андрею, а Володя переключился на что-то, для чего не требовалось знать нотную грамоту – барабаны. Потом позвали еще одного парнишку, учащегося в местной музыкальной школе по классу фортепьяно и по фамилии Зайкин, позднее взявшего себе прозвище «Лунный Заяц» и пошло потихоньку…