Тишина и покой. Он лежал на диване на животе и, повернув голову, он увидел что находиться в своей квартире. В зале. Электронные настенные часы над письменным столом показывали 13:16, но плотно закрытые портьеры не пропускали ни единого лучика осеннего света, оставляя комнату в интимном полумраке. Телевизор на кронштейне рассказывал об американской секте «Народный Храм», на экране на земле в джунглях какого-то острова лежало 909 суицидников, принявших цианистый калий. Последним показали лидера – Джима Джонса с простреленной головой. Слишком близко показали. Жуй поморщился. Смотреть на 909 чернокожих мертвецов хотелось меньше всего. И, кстати, почему он сам не мертвец? За мгновение до падения во мрак он почувствовал укол адской боли, проходящей через всю спину и взрывающейся в мозгу. Теперь у него болел позвоночник, двигаться было трудно и больно, поворачивать голову еще больнее. Даже хвост не шевелился. Кроме того, он испытывал боль в затылке, словно ему вбили в череп пару длинный гвоздей. Собственно, почти так и должно было быть. Из-за повреждено шеи он не смог выругаться вслух.

Он должен был умереть. Он и умер! Покончил с жизнью, но вернулся в этот мир. Его вернули к земному существованию нечистые силы. Старушка на птичьих ногах, девушки с рыбьими хвостами, лешии и водяные – это они спасли Жуя, его ночные гости. Они лечили его, обработали раны сильнодействующими средствами, накормили и напоили его чем-то ароматным и жирным, прочитали над ним заговоры и совершили всевозможные ритуальные действия. Один из полевых, шамкая отвислыми губами и клацая разноразмерными клыками, сказал Жую, что бы тот больше не делал так. Андрюша должен терпеть. И еще что, рыжеволосая женщина по имени Ламия будет утверждать, что это благодаря ее чудодейственным эликсирам и варевам он – Андрей Жуй – воскрес из мертвых. Пусть девица по имени Ламия верит в это, пусть она думает, что она всемогуща, Жуй не должен разубеждать ее в этом. Женщине по имени Ламия не следует знать о существовании потустороннего мира, пусть она продолжает пребывать в заблуждении относительно истиного порядка вещей и пусть продолжает служить объекту, которому люди дали несколько названий – Сатана, Дьявол, Люцифер. Андрюша должен до поры помалкивать и тепреть, а уж братство нечистой силы, к которому относиться и Жуй, неприменно отблагодарить его. На прощанье, когда Андрей уже возвращался в свою телесную оболочку, нежные русалки сделали ему очень хорошо…

Вот он очнулся и мгновенно забыл практически все, а то что оставалось в его памяти улетучивалось и испарялось со скоростью забываемого сна, оставляя в голове только смутные и отрывистые обрывки чего-то сказочного и нереального.

Теперь, вернувшись с того света и лежа на животе, он приходил в себя и присматривался к тому, как изменилась его квартира, которую он раньше всегда поддерживал в почти идеальном порядке, ибо не выносил когда приходилось что-то искать или терять. К тому же проживающая с ним Надя Грикова тоже старалась соблюдать порядок, как и Андрей она была аккуратной. С ее ухода прошло несколько месяцев и теперь зал (пока Жуй мог видеть только зал) превратился в черт знает что, всюду была грязь и мусор, все раскидано, очень много отходов жизнедеятельности, включая высохшую сперму, желтые и коричневые пятна и, кажется, где-то совсем близко куча говна. Мебель стояла небрежно, что-то упало, два стекла у серванта разбиты и почти все мелочи с полок разбросаны. Один стул разбит в щепки, дверь прислонена к стене. Обои испачканы и изрисованы всякими похабными рисуночками, сродни тем, что выводят озабоченные подростки на последних страницах тетрадей по геометрии и биологии. Было много паутины, было много насекомых и не только мух. Всяких. Стояла страшная вонь.

Жуй застонал и отвернулся к стене, его шею пронзила боль. Он долго лежал не шевелясь и закрыв глаза, хотелось пить. Тут заиграл его мобильник, который оказался неподалеку лежащий на полу. Он был выпачкан чем-то липким.

– Алло, – говорила Левит. – Занят?

– Да, – слабо ответил он и поморщился от боли.

– Помнишь, нам предлагали еще одну площадку? В Саратове. Сегодня я договорилась. В Саратове открывается новый клуб, называется «Темное Княжество». В рамках тура «Наяву» группа «Толпе» будет почетными гостями, мы будем открывать… Алло? Ты слышишь?

– Да.

– Тебе должно понравится.

– Угу, – Жуй не знал чем ему может понравится очередной ночной клуб. Чего он может там увидеть такого, чего еще не видел. Он не желал разговаривать и отключил связь. Меньше всего ему хотелось о чем-то задумываться, но его угнетало лежать бревном и он вновь поднес к глазам телефон. Он включил фотоальбом. Фотографий было много и почти все сняты до его заболевания, изменившего его внешность. На них был он сам, его мама, его друзья, знакомые, участники «Толпе», Олеся Левит и просто поклонники. На старых фотографиях он был красив, строен, с чистой кожей и милой улыбкой. Он был то в приличной одежде в стиле рок, то в футболке с принтом, то в бежевой кожаной куртяшке, то в джинсовой рубашке с нашивками. Несколько фоток были сделаны кем-то (он не помнил кем) когда Жуй выступал на сцене со своей группой «Толпе», участники на них тоже выглядели вполне адекватно как и положено уважающим себя рок-исполнителям. Но Андрей ни как не мог найти фотки той, кого хотел увидеть больше всего и ради которой он и листал фотографии. И которая подобно освежающему бальзаму своим северовосточным ликом могла дать Жую хоть грамм живительной энергии, хоть чуть-чуть поднять его настроение и хоть на минуту позволить ему вернуться в те счастливые времена, когда он был с ней, а она с ним. Андрей листал фотоальбом и с досадой и удивлением ни находил ни одной, где была бы Надя. Вот серия фоток с одной вечеринки по случаю дня рождения одного влиятельного театрального продюсера, где Жуй и Грикова были вместе и оставили с десяток замечательных фоток, которые они вместе просматривали много раз. Их не было. Ни их ни других, никаких. В его телефоне не осталось никаких следов Нади, при том что даже будучи во власти бесовской личины он ничего не удалял. Он берег Надькин образ, он дорожил им даже больше чем своим собственным прежним. Это все что осталось ему от былых времен.

Осилив боль, Жуй встал с дивана и отыскал в ящике письменного стола флешку с другими фотографиями, сделанными цифровой камерой (сам фотоаппарат бесследно исчез из квартиры, оставив после себя только измочаленный футляр). На флешке было тысячи и тысячи фотографий и видеозаписей. Он вставил ее в телефон и долго пролистывал изображения, среди бесчисленного множества лиц так и не найдя Нади Гриковой. Только на одной фотке небольшой кусочек плеча (Андрей узнал его по блузке) и еще на одной Надя стояла на заднем фоне, не в фокусе и спиной к объективу.

И больше совсем ничего.

– Не ищи, – раздалось из кухни. Жуй выронил телефон. Ламия здесь, а он мог поклясться, что находился в квартире один. До этого он не слышал ни единого звука, ни из кухни ни из спальни. Если бы Ламия отозвалась из спальни, то он мог бы подумать, что та спала. Но что можно делать на кухне, не издавая даже шорох одежды? Нахождение Ламии на кухне становилось еще более необъяснимым еще и потому, что в квартире поскрипывали некоторые половицы и совершенно нельзя было ходить по полу в полной тишине. Ламия сидела на табурете и, не двигаясь, смотрела в окно? На нее это не похоже. Поспешно спрятав телефон под бок, Андрей встретил входящую Ламию. На этот раз она была в дорогом невесомом халате полупрозрачного шелка. Босая и с распущенными волосами. С кожей чистой и гладкой. От нее шел аромат то ли цитрусовых, то ли ягод. Ее неожиданное появление было сродни сошествию ангела с небес в самое дно человеческого бытия. Жуй восхитился ее легкой поступью и тому как она может ступать на ужасно нечистый пол и при этом не выпачкать ног. Да она даже не оставляет за собой следов! Правда сказать, сравнение с ангелом Андрею Жую совсем не понравилось, он чувствовал что эта аллегория тут неуместна, что и Ламия взбесится, если узнает чей образ он наложил на нее, но и другого сравнения ему в голову не приходило.