Но стоило рок-лидеру рявкнуть на участников «Толпе» как тут же разболтанный и неконтролируемый цыганский табор, в который превращалась группа, сосредотачивался, прекращал озоровать и словно по мановению волшебной палочки в едином порыве исполнял композицию, да так совершенно, что Бизону нечего было ни дополнить ни изменить. Но доиграв последние аккорды «Толпе» вновь начинало вести себя в высшей мере разнузданно и непотребно, портя имущество и всем мешая.

За звукорежиссерским пультом вместе с некоторыми другими работниками студии сидела и Олеся Левит с грустью осознавая, что она, увы, ни как ни влияет на исполнение, на группу и на самого Жуя. Все что касаемо музыки и текстов Андрей взял на одного себя, а когда Левит, стараясь быть как можно деликатнее, давала молодому человеку те или иные советы, тот грубо посылал ее подальше и приказывал ей «залепить дуло». Левит набирала полные легкие воздуха и терпела, но ей было нелегко осознавать себя не просто ненужной коллективу, но вообще – лишней. Жуй не просто пренебрегал ее мнением как профессиональной артистки, он затыкал ей рот, оставляя на нее лишь организационные вопросы. Ты, мол, находи мне площадки, разбирайся с бухгалтерией, решай юридические вопросы, а в репертуар не суйся. Несколько раз Жуй грубо повторял, что это не он работает на Олесю Нахимовну, а она работает на него. В другой раз женщина не позволила бы так с собой разговаривать, она могла поставить на свои места всех, не исключая и Андрея Жуя, но сейчас она молча жевала резинку. Если же она грубо вмешается в процесс записи, то это вряд ли повлияет на результат, зато у Андрея появится долгожданный повод свести с ней счеты и указать на дверь. Олеся не хотела такого поворота и она благоразумно сидела молча. Коль результат превосходит все ожидания, то женщина милостиво позволит Жую вести себя разгульно и бессовестно. Пусть делает что хочет, лишь бы альбом записался. А результат был более чем положительный, под руководством Жуя «Толпе» вытворяла настоящие рок-чудеса.

Однако человеческие ресурсы не безграничны и спустя более семи часов работы участники стали просто-напросто уставать физически. Работать стало сложнее, все чаще приходилось прибегать к помощи компьютерных программ и Жуй решил на сегодня закончить. Он и сам утомился, проголодался и исчерпал себя до конца. Остальное в следующий раз. Уже глубокой ночью звукозаписывающая студия почти опустела, если не считать Сережи Бизона и Олеси Левит. Звукорежиссер не спешил покидать свою студию, так как, насколько знала Олеся Нахимовна, не торопился в объятия не слишком любимой гражданской супруги. У него было двое детей от двух предыдущих жен, но к ним он тоже не испытывал должного влечения, ограничиваясь лишь не самыми большими для любящего отца алиментами. По большому счету Олеси не было никакого дела до личной жизни своего любовника, до его бывших и настоящих жен, до его брошенных дочерей, она просто время от времени потрахивалась с ним и все. Они были знакомы уже много лет, еще со времен «Лезвия», Бизон принимал участие в записи двух последних альбомов панк-группы не только за режиссёрским пультом, но и в качестве одного из соло-гитаристов.

Здоровяк Бизон, посасывая пиво из алюминиевой банки так не аккуратно, что ему часто приходилось вытирать бороду от пивных капель, сидел во вращающемся кресле и через дорогие наушники продолжал сосредоточенно прослушивать записанный Жуем материал. Левит сидела рядом. Тоже в наушниках, тоже с пивом. Ей тоже было некуда торопиться, и, хлебнув пенного, они решили перед тем как под раскаты хеви-металла совокупиться на диване кое что подкорректировать в басах одной из жуевских композиций. Песня называлась «Свистопляски Уродов», от нее у Олеси по спине пробегали мурашки, она успокаивала их пивом и предвкушениями от предстоящего соития с Бизоном. Лукаво поглядывая на Левит, мужчина уже активно елозил на стуле и нисколько не смущаялся возникшей эрекции, а, даже, наоборот, всячески выставляя ее напоказ. Левит подмигивала в ответ и позволяла здоровяку откровенно смотреть на ее татуированную грудь под черной майкой с принтом китайского дракона, отвечая на его вполне естественную мужскую реакцию торчащими сосками.

Но прежде надо закончить с басами, иначе если они сейчас не поработают над ними вместе и как следует не отшлифуют ударные, то они не вернуться к «Свистопляске Уродов» никогда, а Олеся Нахимовна очень хотела сделать эту композицию чуть более спокойней, не такой агрессивной как задумал Андрюша. Завтра Жуй прослушает, и, вероятнее всего, будет в бешенстве, но Левит постарается уговорить его оставить ее вариант, тем более что оригинал записи они с Бизоном просто нечаянно сотрут.

– Вот тут, – указала она звукорежиссеру место в семпле. – Тут. Послушай… И чуть опусти тона… Еще… Еще… Добавь вторую дорожку…

– Будет почти не слышно, – ответил Бизон прислушиваясь к результату. – Надо чуть громче…

– Не стоит. Убавь высокие частоты. И тут.

– Че? Совсем не нравиться, да?

– Нравится. Только… Слишком уж как-то…

– Сурово?

– Даже мне не по себе.

– А мне нравится, – не дожидаясь олесиной команды, Бизон сохранил измененный результат, снял наушники и повесил их на специальный крючок. – Мы сделали что могли, Олесь. Если будем менять дальше, Андрей потребует перезаписи, а мне не шибко охота торчать тут с его группой. Они мне весь мозг вынесли! Как ты с ними справляешься? Это все равно что быть воспиталкой в группе неадекватных подростков. Прости, Олесь, что я так базарю про твоего Жуя, но ты же сама видишь что он стал неуправляем. Хотя, будь я проклят, если он не гений!

– Наверное, испорченный характер есть побочная сторона его проснувшегося таланта. – Левит поставила алюминиевую баночку на режиссерский пульт. – Представляешь, Сереж, каково мне приходится! Он совсем отбился от рук. Делает что хочет и в грош меня не ценит. А коллектив! Он морально разложил каждого из группы! Каждого! Один хуже другого! Все пьют, курят, развратничают, потеряли всякий стыд и совесть. Мне стыдно за этот обезьянник. Мне неудобно перед людьми. – Женщина заботливо освободила место от пивных капель для своих губ в центре бизоновой бороды. – Если бы не откуда-то пробудившаяся работоспособность, которая несомненно приведет «Толпе» на вершину отечественного рок олимпа, я бы уже давно пристрелили и Андрюшеньку и всю группу. Они мне уже всю кровушку выпили!

– Хватит ныть, – одними губами произнес Бизон. – Снимай трусики.

– Подожди.

– Не могу ждать, – мужчина уже залез ей в декольте.

Они освободили вращающиеся кресла от своих тел и переместились на диван, обитый коричневым кожзаменителем. На диване валялся уже пожелтевший от времени номер газеты «Совершенно Секретно». Олеся легла, скинув газету ногой на пол, но Бизон поднял ее своими мясистыми ладонями и бережно расправив страницы как надо, положил газету в ящик тумбочки.

– Порнушка, что-ли? – с улыбкой спросила Олеся Нахимовна, сжимая руки на толстой бизоньей шее.

– Нет, там статья… – Бизон не договорил, покрывая поцелуями татуированные ключицы своей пылкой подруги.

– Интересная? – хихикнула Левит. Ей было немного щекотно.

– Да, – Бизон уже расстёгивал пуговицы на обтягивающих женских джинсах. – Там написано про Ксюшку Ястребову.

– Про какую такую Ксюшку Ястребову?

– Это подружка Таньки.

– Потаскушки твои?

– Дура. Танька – моя старшая дочь, – звукорежиссеру пришлось попридержать коней. – От первой жены. А статья про ее подружку – Ксюшку. – Бизон снял с женщины джинсы «Левайс» и стал покусывать икры, бородой царапая нежную женскую кожу. – Ястребова была жертвой маньяка.

– В натуре? – Левит распахнула глаза.

– Дело было в Новгородской области. Три года назад. Появился маньяк, которого прозвали Атласником. Он ловил девушек, мучил их, насиловал, делал многочисленные надрезы на теле и смотрел как они умирают. Пять девиц убил, прежде чем его изловили… – говоря это Бизон снял с Левит майку с принтом китайского дракона. Лифчик сняла она сама. – Двоим удалось выжить и убежать. Ксюшка была одной из них. Она выжила, но на руках и на животе остались раны в виде завитков и узоров.