– Вы, главное, с этим поаккуратнее, – печально вздохнул Грачик, – хорошее ведь оружие.

– Не боись, – Изотов панибратски хлопнул управляющего по плечу, – ничего с твоими берданками не случится.

Кроме всего прочего, были изъяты два телефона спутниковой связи. Один, исправный, Изотову передала Алла, второй, разбитый вдребезги, лежал на барной стойке в гостиной.

– Хороший был телефон, – вновь печально прокомментировал Корхмазян.

– А у тебя все хорошее, – ухмыльнулся в ответ полковник. – Вот ружья, ты молодец, в порядке хранишь. Что ж за телефоном не уследил? Дорогая ведь игрушка.

– Так ведь вчера вечером гости домой звонили, – управляющий огляделся по сторонам, словно ища поддержки у стоящих поблизости постояльцев, – почти все звонили. Как отказать? А над душой же стоять не будешь. Так он здесь до утра и остался.

– Только ночь не пережил, – хмыкнул Изотов, – хорошо еще, что про телефон Зарецкого никто не знал.

– Хорошо, – с сомнением в голосе отозвался Грачик, – так бы вас сейчас здесь не было.

– Вот именно, – полковник, почувствовавший некоторую двусмысленность фразы, нахмурился, – а вам без нас никак нельзя. Поверь мне!

Последним в списке изъятого, но отнюдь не последним по значению был шуроповерт, а точнее, совсем небольшая по размеру аккумуляторная отвертка. Как выяснилось из сбивчивых объяснений постояльцев, именно с помощью этой отвертки, а также нескольких металлических уголков неизвестный злоумышленник накрепко прикрутил дверь, ведущую в служебные помещения, а заодно и в комнаты, в которых жила чета Корхмазян.

– Я, когда открывал, думал, аккумулятора не хватит, – эмоционально объяснял, передавая отвертку следователям, Денис Сипягин, худощавый молодой человек со скуластым лицом и спадающей на лоб прядью белесых волос, – последние два шурупа еле выкрутил.

– Это значит, вы всех из номеров выпускали? – тут же насторожился Изотов. – А сами как вышли?

– Нет, выпускал не я, – молодой человек покачал головой, – мне самому родители дверь открыли. А уже когда мы всей толпой вниз спустись, тогда я первый шуроповерт и заметил. Дверь открыл, так Грачик мне чуть на шею не запрыгнул от радости. Потом обернулся и кричит во все горло Наталье Сергеевне, мол, можно выходить, дверь открыли. А она ему отвечает, сейчас кофе закончу делать и выйду. Мне даже смешно стало, такое творится, а она кофе варит.

Денис улыбнулся еще совсем детской улыбкой человека, действительно не понимающего, как можно варить кофе, находясь взаперти.

– Ясно, шуроповерт, значит, вы залапали, отпечатки пальцев там теперь искать смысла нет, – мрачно отозвался полковник. – Ну ничего, все равно поищем, авось, что и выплывет.

И вот теперь, когда два спутниковых телефона, десяток телевизоров, музыкальный центр и аккумуляторная отвертка в сопровождении группы специального назначения улетели за перевал, Лунин и Изотов, удобно расположившись в креслах, имели возможность наблюдать за тем, как постояльцы отеля будут спускаться вниз со второго этажа. Пробежавшись взглядом по уже составленному списку находящихся в здании людей, Илья с трудом передвинул массивное кресло поближе к полковнику:

– А кто такой Памусян?

– Ной.

Изотов махнул рукой куда-то в сторону лестницы. Повернув голову, Илья удивленно нахмурился. Кроме них, в комнате никого не было, а со второго этажа еще пока никто не спускался.

– Я не понял, – честно признался Лунин.

– Картину на стене видел, – Изотов вновь махнул в сторону лестничного марша, – где мужик руки растопырил? Вот это и есть Памусян. Памусян Ной Тигранович. Ты думаешь, с чего он гостиницу так назвал?

– С чего?

Илья с любопытством повернулся к полковнику. Изотов ответил ему полным недоверия взглядом.

– Ты это сейчас серьезно или придуриваешься? Ты что, про ковчег ни разу не слышал?

– Это где каждой твари по паре? – уточнил Лунин.

– Ну слава богу, – закатил глаза под потолок Изотов. – А кто ковчег построил, не помнишь?

Еще раз взглянув на висевшее над лестницей деревянное резное панно, Лунин предположил:

– Памусян?

– Какой Памусян? – Полковник судорожно дернулся в кресле и, выпучив глаза, уставился на Лунина. – Ной! Ной его звали. Ты Библию хоть раз в руки брал?

– Брал, но не пошло как-то, – вновь проявил честность Лунин, – я больше детективы читаю.

– Детективы он читает, – фыркнул, немного успокаиваясь, Изотов. – Памусян этот в свое время первый человек был в армянской диаспоре. У нас в области точно, а может, и по всей Сибири. Ушлый товарищ, в девяностые годы, когда приватизация шла, везде подсуетиться успел. Где только не пролез в совладельцы. А потом, лет через двадцать, когда цены на все предприятия в разы подскочили, начал потихоньку от своих акций избавляться. В конце концов он почти все распродал. Уж не знаю, почему эта гостиница до сих пор нужна. Денег-то она никаких почти не приносит, больше хлопот. В свое время он ее для себя строил, говорят, любил здесь в одиночестве время проводить. На горы смотреть. Хотя и гости к нему сюда разные прилетали. Если не врут, то в десятом году даже премьер-министр тут у него ночевал.

– А кто у нас был в десятом премьер-министром? – Илья задумчиво потер переносицу. – Да неужели?

– Вот тебе и неужели, – усмехнулся Изотов. – Если честно, мне самому все это шеф рассказал, пока за тобой ехали. Но он обычно знает, что говорит.

– Это точно, – согласился Лунин. – А где сейчас этот Памусян, неизвестно? Его ведь, наверное, тоже придется допрашивать.

– Ох, Лунин, наивный ты человек, – снисходительно отозвался полковник. – Есть такие люди, которых допросить хочется, но нет никакой возможности. Вот Памусян как раз один из них.

– Он что, умер? – Илья непонимающе уставился на полковника.

– Живой. Я думаю, как его врачи лелеют, он еще нас с тобой переживет, – усмехнулся Изотов. – Руки у тебя, Лунин, коротки, чтобы Памусяна допрашивать. Уехал он. Далеко уехал.

– Это куда же? – на всякий случай спросил Лунин, заранее понимая, что командировку в «далеко» руководство точно не утвердит.

– Куда может уехать пожилой, состоятельный, вернее, очень состоятельный армянин? – ехидно ухмыльнулся Изотов. – В Израиль, конечно. Так что максимум твоих возможностей, Лунин, – это ему позвонить. По скайпу. Говорят, у тебя уже был опыт с заграничными свидетелями по видеосвязи общаться. Правда, слышал, не очень удачно все вышло.

– А вот и первые свидетели пожаловали, – уклонился от ответа Илья, которому воспоминания о видеоконференции годичной давности были не очень приятны.

– Подозреваемые, – тут же поправил его полковник, – они все пока подозреваемые.

По лестнице спускались трое. Мужчина лет шестидесяти и опирающаяся на его руку женщина, явно лет на пятнадцать моложе своего спутника. Прямо за ними следовал молодой человек, удивительно похожий на идущую перед ним женщину, только с чуть более грубыми чертами лица.

– Сипягины, – негромко прокомментировал Изотов.

Илья заглянул в список. Сипягин Артур Львович, шестьдесят два года, совладелец юридического бюро, деловой партнер Зарецкого. Его жена, Сипягина Антонина Владимировна, сорок восемь лет, совладелица строительной компании и тоже в паре с Зарецким. Денис Сипягин, их сын, двадцать восемь лет, работает заместителем директора в компании матери.

– А теперь Кожемякины, – так же тихо произнес полковник.

Кожемякиных было четверо. Первым шел глава семейства – тот самый краснолицый крепыш, получивший тычок в живот от одного из автоматчиков. Илья вновь опустил глаза в сделанные неразборчивым почерком Изотова записи. Станислав Андреевич, пятьдесят шесть лет. Совладелец строительной организации. На мгновение Илья задержал взгляд на названии компании, а потом вспомнил. Несколько гигантских баннеров именно с таким наименованием украшали выросшую совсем недавно высотку напротив его дома. Только там еще была надпись: «Квартиры от застройщика».

Отстав на несколько ступенек от своего супруга, по лестнице неторопливо спускалась Мария Александровна Кожемякина. По комплекции она немногим уступала своему мужу, но тяжеловесности в ее полноте не ощущалось. Она двигалась плавно, не касаясь руками перил и даже не глядя себе под ноги, так что со стороны могло показаться, будто она уже долгие годы изо дня в день ходит по этой лестнице, а не прилетела в гостиницу всего три дня назад.