Идеи приходили с огромной неохотой. Серьги уже повзрослевшей Лэйви Эриальдер Шарлотта мастерила два четверга назад, а сушеная смородина для натирок, преподнесенная тетушке Аспен для ее ноги, еще не должна была закончиться.

Молодая ведьма уже прикончила завтрак, но все так же сидела над опустевшим блюдом и грызла деревяшку, в которую вставляла перо для большего удобства и аккуратности записей. Сложно придумывать подарки каждый сезон. Да еще и так, чтобы угадать с пользой, предпочтениями и не повториться.

О ногу потерся кот и отвлек юную Тиниоак от размышлений. Ведьма тут же опустила глаза, легко нахмурилась и кивнула:

– Ты прав, но где ж его найти?

Кот удивленно уставился на хозяйку, будто говоря, что ожидал от нее большей сообразительности, и вернулся в свой угол.

– Ну да, спасибо за совет, – еле скрывая раздражение, ответила Шарлотта, но все же сделала какую-то пометку в своем листке и вернулась к обычным делам.

До обеда ей нужно проверить свои запасы, узнать, как чувствует себя грибной суп Тиниоаков (вдруг придется срочно готовить что-то другое), навести порядок за собой и обязательно немного поработать на скромном огородике, разбитом на заднем дворе еще ее прапрапрапрабабкой.

Там росло не так уж и много, но в морковке, капусте, репе и смородине с малиной Шарлотта не нуждалась. Хорошо под ее присмотром росли и травы. За что она была им очень благодарна – ей не приходилось выискивать чабрец по полянам или бродить по лесу в надежде наткнуться на лунник.

Послушная растительность с заднего двора радостно тянулась к юной ведьме. Как и всему живому, ей нравилось внимание. А Шарлотта не только заботилась о том, чтобы в корнях не возились жуки, на листьях мошки, или защищала от непогоды, если та решала выместить свое недовольство на других, но и разговаривала с ними. Она рассказывала истории из жизни или повторяла понравившийся отрывок из путеводителя госпожи Абсины. Ей казалось, что овощам бывает скучно в земле, а ягода устает от ветра, от которого доброго слова не дождешься, поэтому всегда уделяла время и внимание тем, кто, в отличие от нее, не мог уйти даже за калитку.

Довольная собой Шарлотта вернулась в дом лишь к обеду. Удивленно посмотрела с порога на поднявшееся солнце и тут же расторопно засобиралась. Поставила на кухонный стол вместительную корзину, уложила в нее небольшой глиняный горшочек с грушей, немного яблок (тех, что уже хорошо созрели и стали мягкими), свежую морковь, только что выкопанную в огороде (причем, не стала обрезать богатую и густую ботву). Немного помешкала и все же достала из кладовки бутыль из темного стекла с запечатанным воском горлышком, добавила ее в корзину и отправилась в подвал.

Там молодая ведьма сняла с крюка небольшой кусок вяленого мяса, выудила из бочонка несколько головок маринованного лука, переложила их в горшок и перевязала вощенным шнуром, предварительно прикрыв горлышко плотной тряпицей (тоже вощенной для сохранности). С гостинцами она поднялась наверх, дополнила ими корзину и перенесла ее в большую комнату, где сняла фартук, разгладила свое темно-серое платье, недостающее до земли каких-то две фаланги большого пальца, небрежно накинула шляпу на взъерошенный пучок волос и вышла из дому.

В деревне все вежливо здоровались с проходящей мимо них ведьмы, но тупили глаза в землю, стараясь не встречаться с ней взглядами. А после приветствия тут же торопливо уходили в сторону под предлогом жутко срочных дел. Никто не желал делиться с ней сплетнями, словесно благодарить за проделанный в понедельник труд или поинтересоваться ее здоровьем.

– Доброго дня, мисси Лотта! – окрикнул юную Тиниоак средний из семейства Фэтни с другой стороны вытоптанной дороги. – Неужели на рынок собрались?

– Доброго, Тимми, – Шарлотта кивнула ему в ответ, но не остановилась для праздной беседы, отлично зная, что так парень просто проявил вежливость и свою благодарность за то, что ведьма не только помогла ему, но еще и не рассказала никому о случившемся. – Нет, иду по делам.

– Дела в деревне? – задумчиво произнес Фэтни и тут же одернул себя. – Что ж, удачи вам. Если они касаются мадамы Лонгс, то вы найдете ее в лавке. А если вам к Айрингу, то поторопитесь – через полчаса он закроет кузницу на обед. Вы же знаете, что у него обед заканчивается к ночи?

– Знаю, знаю, – отмахнулась Шарлотта и продолжила путь.

Тимми Фэтни был единственным действительно приветливым и вежливым парнем (пусть и небескорыстно). В отличие от прочих жителей Литлиривер, он не забывал про существование юной Тиниоак, едва покидал крыльцо ее дома или закрывал за собой калитку. Его приветливость основывалась на желании не гневить ведьму при встрече, чтобы потом не получить слабительное в отваре или обет безбрачия в качестве сдачи. И все же Шарлотте было приятно, что кто-то не дежурно здоровается с ней по дороге, после мгновенно исчезая, а старается поддержать пусть и ненужную, но все же беседу. Да и вообще затевает разговор первым.

Молодая ведьма шла ровно, гордо подняв голову и порой оценивая прохожих. Ей были отлично видны предстоящие недуги, слова, только подбирающиеся к губам, и бегающие глазки, прячущие чужие и свои секреты. Она могла предсказать проблемы, с которыми вскоре обратится тот или иной житель, но предупреждать об этом никого не собиралась (вдруг ей повезет и те решат все своими силами?).

Кто-то здоровался, попадая в ее поле зрения и больше не произнося ни слова уходил по своим делам. Кто-то прятался за дверью или в помещении прежде, чем молодая ведьма переводила на него взгляд. А дети так и вовсе исчезали с улиц (причем, чаще по приказу родителей, а не по собственной воле), едва на горизонте появлялась фигура в остроконечной шляпе.

В такие моменты Шарлотта не чувствовала одиночества, зато отлично могла описать обиду и досаду на вкус. Эти же люди будут топтаться на крыльце ее дома, жалуясь на вспученный живот, на мор скота или соседа, который начал заливать кипятком их сад. Тогда-то они будут учтивы и вежливы. Будут во всех красках рассказывать о невзгодах, свалившихся на их плечи. Попросят помощи, лекарств, совета, наговора. Раскланяются при получении всего необходимого. А во вторник, как и полагается, принесут подарки в качестве благодарности за труд, но с надеждой в сердце не застать ее дома.

На этом их уважение к молодой ведьме закончится. И если Шарлотта отправится в деревню, то наткнется на шепот за спиной и неловкие приветствия.

Оттого она не любила ходить в Литлиривер по делам. Но порой обойти поселение не получалось. Да и метлу использовать для подобной прогулки ей не хотелось – не те расстояния.

Наконец, юная Тиниоак добралась до кривобокого домика с покосившимся заборчиком, доходящим посетителю лишь до колена. Неухоженный садик горел всеми красками позднего лета, а где-то там, в глубине этих зарослей раздавался благозвучный голос, поющий пошлые песенки.

Шарлотта легко улыбнулась услышанному и без стука вошла. По обе стороны от вытоптанной посетителями тропинки трава порой достигала пояса. И при желании в ней мог бы спрятаться даже взрослый человек. К тому же разглядеть что-то в такой растительности было достаточно сложно. Отчего резкое появление до сих пор весьма прыткой (пусть и достигшей преклонных лет) Пени Линден обычно заставало деревенских жителей врасплох. Тогда же она начинала быстро говорить все, приходящее на ум, чтобы перепугать и запутать очередного посетителя, а заодно выведать все, что потребуется для лечения, выдавая в последствии за свои собственные выводы и видения.

На юную Тиниоак подобные фокусы не действовали. Ведьма повидала в своей жизни многое. И чаще это было настоящее ведьмовство, а не уловки, чтобы запутать просителя, прописать ему литры ненужной настойки и запросить за это если не баснословных денег, то хотя бы недельное трехразовое питание с доставкой до косого домика. К тому же большинству трюков хитрая Линден научилась у Лидлы Тиниоак, считавшей, что так она сможет немного облегчить ведьмачий труд хотя бы в одной деревне.