Раздавшийся гром и резко отворившаяся дверь в дом пугает до такой степени, что воин отрывается от губ любимой, и одним лишь движением, которое доведено буквально до автоматизма, обнажает лезвие холодной блестящей стали, наточенной до такой степени, что достаточно притронуться ― на руке проявится след рассечения кожи, а затем проступят алые бусины.
― Влад? ― недоверчиво говорит Аслан, спрятав холодное оружие обратно, в то время как запыхавшийся Влад тянет друга за локоть поодаль от заинтригованной кареглазой девчонки. Они перешёптываются друг с другом беспрерывно, и сменяющиеся эмоции на их лице говорят сами за себя: происходит что-то неладное, и на душу Лале вновь снисходит тот животный ужас, необоснованный, но рефлекторный.
Активная жестикуляция рук парней поистине пугает ― они что-то яростно обсуждают, не замечая и не обращая никакого внимания на юную кареглазую девицу, взор которой несравним ни с одним сокровищем этого мира.
― Хватит шептаться! Что происходит?! ― она возмущенно вскидывает брови, демонстративно сложив руки на груди. Ей не нравится когда от неё что-то скрывают эти двое. Никогда не нравилось. Аслан на ватных ногах подходит к возлюбленной и крепко прижимает к себе, всеми силами стараясь не раздушить её в крепких руках. Барышня также обнимает его тоненькими ручками, которые обвивают его сильное тело, подобно змеям. Носом утыкается в сильную грудь и снова вдыхает этот чудный аромат кожи и ванили, но вдобавок от него пахнет теперь ещё чем-то цитрусовым, но вот что ― понять нереально. Один поцелуй в макушку ― долгий, но такой родной, разгоняющий все женские страхи прочь, ведь за этим мужчиной она будет как за каменной стеной, но чувствовалась в нём нотка той боли, которую нельзя было прочувствовать сразу. Она будто надежно припрятана, но всё равно просачивается сквозь сияющую любовь и доброту юноши, которую он будто передает молодой хатун.
― Тебе нужно бежать вместе с Владом. ― горечь в грубом голосе, сквозь которую просачивается и ломота изнутри, хрустящая костями так безжалостно и жестко ― слышна сразу. Лале, в попытке вырваться из его цепких объятий и настучать кулачками по грудной клетке, терпит поражение, лишь обреченно сдвинув брови и прижавшись сильнее к возлюбленному. ― Войско Мехмеда наступает и не остановится ни перед чем.
― Давайте сбежим вместе, прошу. Никто не останется здесь! Никто! ― сморгнув обжигающую солёную каплю в уголке глаза, русоволосая с детской надеждой заглядывает в мужские глаза, потемневшие от нахлынувшей тоски и режущего чувства вины, раздирающего в клочья всё живое, что осталось в рыжеволосом парне.
― Нет, ― рычит он, но тут же смягчает тон, ― тебе нужно бежать. Прошу, спасайся. ― нежно взяв её личико огромными ладонями, воин вновь вглядывается в этот омут, зеркало её души, в котором ещё столько неизведанных местечек, шоколадный отблеск из-за застеливших одной пеленой, слёз, и вовсе принуждает его сердце болезненно сжаться от безысходности. От её всхлипов, которые разносят вибрации по телам, становится только хуже, ведь когда-то пленённый парень чувствует разрывающую изнутри боль, которую должна перенести милая Лале.
― Аслан, мы постоянно спасаемся все вместе, и пусть этот раз не станет исключением! ― Влад вмешивается в этот разговор нагло и бесцеремонно, но попытка уговорить друга становится призрачной, когда рыжеволосый юноша в отчаянии отталкивает от себя Лале-хатун, которая приняв это на свой счёт, пускает горькую слезу по загорелой щеке, оставляющую за собой мокрую горячую дорожку. Ей кажется, что Аслан предает её, она хочет быть с ним, но таково решение парня: спасти её, а самому остаться здесь, пытаясь задержать всё войско разъяренного, что невозможно.
― Давай, Лале, нужно уходить. ― командуя, молвит Цепеш, положив руки барышне на плечи, оказывая какую-никакую, но поддержку. Он одним кивком головы выказывает своё уважение к другу, на что тот лишь ухмыляется, отведя наполненные слезами глаза в сторону окна, выглядывая первые знаки, которые могли бы подать турки. Одна лишь фраза слетает с его уст перед тем, как ребята покинут этот дом и уйдут навсегда:
― Я люблю тебя, Лале. ― дрожащий голос и ком в горле знатно подводят парня, и тот выдаёт своё состояние, но тут же перебивает эту паузу другими словами: ― Береги её, Влад. Береги и сделай счастливой.
Рыдающая взахлёб Лале рвётся к любимому, но сильная рука, сжавшаяся тугим кольцом на её предплечье не даёт этого сделать, за что девушка проклинает себя, винит в том, что не сможет в полной мере выразить свою неизмеримую любовь к человеку, которого знает едва ли не с самого детства. Она знает, что не найдет такого же, как он. Первая любовь, которую описывали в книгах ― чушь, по сравнению с тем, что происходило между ними. Не передать словами то блаженство, когда она замечала эти рыжие локоны неподалёку и уже бежала к нему в объятия, не смотря на то, что свидетелей было достаточно вокруг, а стоило ему только лишь приблизиться к приоткрытому ротику Лале, как дыхание замирало, сердце будто на секунды останавливалось, но затем било по рёбрам с бешеной скоростью, возвращаясь в привычный темп не совсем обычными путём.
Перед глазами пролетает тот их первый поцелуй, когда она была в том розовом платье, когда неопытность не так играла роль, как бушующие внутри них чувства. Всё это ― лишь малая часть воспоминаний, которая отдает приятным ощущением в глубине души и разума. Их больше, но этот поцелуй, который он осмелился оставить на губах хатун два года назад ― особенный, не пошлый, чувственный и такой долгожданный.
Пожалуй, это последнее, что услышали Аслан и Лале друг от друга ― ведь его мёртвое тело найдут стражники дворца прямо возле того дома, а Лале, хрипящую от перебивающей дыхание густой крови, Влад в слезах будет прижимать к себе, умоляя не смыкать очей, на что та слабо улыбнется и попросит не плакать, ведь когда-то они ещё встретятся.
