― Тебе же было больно от моих касаний. Что изменилось? ― провоцируя мужчину, шепчет Бёрнелл, сильно сжав пульсирующий член сквозь грубую брючную ткань и вновь ухмыльнувшись его резкому стону.
― Заткнись. ― впервые Влад обращается к ней с такой грубостью, но сил терпеть нет ― он утопает в этом омуте, желание оказаться в ней так затмевает рассудок, что любые слова сейчас лишние. Как, впрочем, и оставшаяся одежда, которая плотно натянулась из-за возбуждения, и оно сейчас едва ли не на самом пике. Просьба замолчать вызвала у художницы всплеск эндорфинов, пробравшихся в кору головного мозга и отдавшись громким эхом в паху. Она чувствует, что чёрное кружево мокрое, липкое от вязкой горячей смазки, пачкающей её бёдра. Не разрывая столь жадного поцелуя, Влад поспешно перемещает её дрожащее от напряжение тело на постель, вжимая Лайю своим телом в матрас и нависая над ней, внимательно вглядываясь в практически чёрные радужки, которые несколько минут были привычного цвета ликёра.
― Влад, пожалуйста…
― Что? ― обдавая тонкую шею резким дыханием произносит он, едва ощутимо прикусывая её и чуть оттягивая кожу, повторно вздрогнув от её громкого стона, застывшего на алых от поцелуя губах. Ему нравятся её мольбы, буквально делают его одержимым этими хриплыми звуками с её уст. ― Чего вы добиваетесь, мисс Бёрнелл?
― Возьми меня. ― отчаянно молвит она, нетерпеливо протягивая руки к черному кожаному ремню, умело расстегая его и шумя металлической пряжкой, которая так мешает сейчас. Её ловкие пальцы подхватывают пуговицу, тянут вниз «змейку», поддающуюся так легко и не напряжно.
― Будешь активничать ― свяжу руки этим же ремнем. ― вновь сорвавшись на хриплый шепот говорит Дракула, самостоятельно скидывая надоедливую одежду и чувствуя увлекающее за собой блаженство, которое вот-вот накроет их с головой и даст возможность раствориться друг в друге, полностью и без остатка. Влад оставляет беглый поцелуй на её губах, проходит языком по бархатной коже, чувствуя на кончике языка привкус, отдаленно напоминающий кокос. Сильная жилистая рука проходит вверх, от колена до внутренней части бедра и останавливаясь у надоедливого нижнего белья.
― Это точно угроза? ― она чувствует горячие пальцы на своих трусиках и выгибается, подобно кошке, требовательно прижавшись к разгорячённому мужскому телу. Брюнет неторопливо размазывает густое масло по нежным складочкам, касается точки, которая пылает от совокупности всех тех наглых и резких движений, а теперь её ножки подрагивают от резких разрядов, поражающих мозг и вырывающих из горла те самые требовательные стоны. Он прекращает эту пытку и всё же решается ответить на заданный ранее вопрос, в который раз оказавшись у губ «хозяйки» замка, скулящей от блаженной истомы:
― Считай, что да. ― входит резко, до упора, заполняя её собой и своим жаром. Мужчина готов поклясться, что этот стон ― лучше любого звука в этом мире, а витающие в воздухе афродизиаки лишь подначивают его к такому долгожданному, но по-прежнему болезненному слиянию.
Толчок, вновь и вновь. Шлепки кожи о кожу становятся с каждым разом громче, наполняя эту мрачную и обычно тихую комнату, искрящей похотью и женскими нетерпеливыми стонами, доводящими Дракулу до исступления. Её ногти, оставляющие красные дорожки на его спине лишь зажигают интерес хозяина замка, они усиливают возбуждение в сотни раз, громким гулом отдаваясь в паху и заставляя проходиться по дрожащему телу, вибрации.
― Я сейчас… Боже… ― полу-криком выдавливает из себя Бёрнелл, чувствуя скорый оргазм, но увы, Влад замирает и блудливо разглядывает её тело и стараясь уловить ту обиженную нотку в её очах.
― Нет. Только когда я скажу. ― строго, чётко и понятно ― она не кончит, пока он сам того не захочет. Распоряжается ею, будто это его собственность.
Что, впрочем, правда.
Движется вдоль сжимающихся вокруг его члена стенок резко, жестко вколачиваясь в податливое и покорное тело, чувствуя, что её лоно прямо таки истекает сладкими соками, которые обволакивают его плоть, делая скользкой и позволяя входить все менее нежно. Мужчине нравится смотреть, как извивается в его руках эта похотливая барышня, утопающая в цунами эйфории с каждым толчком его бёдер, и ему возможно бы хотелось дать ей кончить, но стремление продлить этот момент единства побеждает в этой схватке.
По лбу скатываются росинки пота, а тела покрываются щекочущей испариной, которая будто накатывает горячей лавой. Хочется взорваться прямо сейчас, разлететься на миллионы осколков, но нельзя, нужно лишь слово, которым брюнет даст знак. Последний наклоняется ближе к её ушку и жалобно, практически издевательски, шепчет то, что молодая Лайя так жаждет услышать, прикусив её мочку и добавив порцию экстаза, опьяняющий её рассудок:
― Ну же Лайя. Кончай. ― один миг этого сладострастного безумия ― девица прижимается к сильному мужскому телу и бьется в сладкой агонии, взрывающей внутри неё фейерверки и даруя облегчение, которое тугим комком едва ли не болело внизу живота. Последние движения Дракулы ― быстрые, звериные и не щадят даже её. Он будто попадает в паутину, которая крепко удерживает его в бездну разврата, куда проваливается и Бёрнелл, чувствуя звон в ушах.
Мужчина изливается на плоский женский животик, истошно застонав и упав рядом с ней, в тщетной попытке отдышаться. Он смотрит на неё с нахлынувшей вновь нежностью и чувством вины, что обращался так грубо. Кожа неприятно заныла во всех тех местах, которые соприкасались ранее, и Влад мученически усмехнулся, сгребая девушку в охапку, невзирая на саднящую боль в теле, которая затем обжигает адским огнём.
Желание и боль ― спутники их сегодняшнего вечера.
