«Жизнь – уходящий вдаль корабль…» Жизнь – уходящий вдаль корабль, И солнце на борту Восходит в брызгах капель, Идет на высоту. Жизнь – волн густая пена На гальке берегов, Воды бегущей вены В камнях материков. Жизнь – ручейков узоры В асфальте городов И облачные горы На зеркалах прудов. Жизнь – малое в великом, Воды на суше быль. И солнце сыплет бликом, И на борт всходит в штиль. «Бьется сердце, стучит под кожей…» Бьется сердце, стучит под кожей, О чем ты молчишь, душа? Весь жизни путь до конца исхожен, Когда ты споешь, дыша? Ты ослабела в когтях химеры, Острых шипах венца, И кровь появилась, и жажда веры, Что нет у пути конца. И гордые люди тебя не знали. В море бездушных тел Только сердца до конца стучали, И воздух от них теплел. Воздух теплел. Поднимался выше. Колоколов перезвон Громче, тише, громче, тише По морю людскому он. Заколыхалась бездна морская, Разных чудес полна. Нечистью ада, духами рая Вздымалась ее волна. И вот из бездны душа взлетела, В теле нашла предел И тем, дыша, о любви запела, Кто слушать ее хотел. «В тихом саду, у хрустальной реки…» В тихом саду, у хрустальной реки Днем распускаются белые розы. С кротостью нежной смочив лепестки, Падают их благодатные слезы. В мир безмятежный красивых цветов Крадучись ночь потихоньку вступает, Дух разрушенья прошедших веков К розам со звездного неба слетает. Холодом веет от черного гостя, Ветром забвенья он жизнь усыпил, И красоту силой яростной злости Дух разрушенья везде загубил. Только одни белоснежные розы Призрачный дух пощадил навсегда, Чтобы увидеть их кроткие слезы, С неба ночного слетая сюда. «За черту одинокие души заходят…» За черту одинокие души заходят. Может, больше надежд на спасение нет, Все же верим мы просто, что тихо исходит Из небес отворенных божественный свет. Как обычно, часы пробивают двенадцать, Тишиною окончен двенадцатый раз. Почему-то должно все по кругу вращаться, И, конечно, наступит назначенный час. Пусть сейчас мы исполнены горя и скорби, Но под нами растут голубые цветы. Равнодушное время нам тело коробит, Но душа расцветает и ждет красоты. «Золото осени ветры ковали…»
Золото осени ветры ковали, Зим серебро холода обвевали, И в изумрудные чаши весны Лето рубинов вмещали они. Прочно висели небесные своды, В мире царили все силы природы, В пышной листве утопали сады, Нежными духами пахли цветы. Солнце вошло в изумрудные грани, И разгорелись рубины в тумане. Из-под открытых создателя век На мирозданье глядел человек. «В моем саду растут цветы тревоги…» В моем саду растут цветы тревоги. Я чувствую, что в нем я одинок. Куда иду по жизненной дороге, Зачем расту, как вянущий цветок? Моя душа безмолвна, как могила. Меж вечным сном и истиной любви Судьба мне жизнь туманом застелила, И в нем пути, где истины мертвы. Пройти по ним назначено в сомнении. Не ощущать божественную твердь. Средь мертвых истин, как в пору цветения, Живую в сердце истину иметь. «Мне кажется странным твой пышный восторг…» Мне кажется странным твой пышный восторг И речи возвышенных красочных фраз, Замыслил ты с Богом бессовестный торг, И ум демонический светит из глаз. Ты, впрочем, ребенок, тебе все простят. Природа – твоя, для забавы, раба. Сияет любовью твой ищущий взгляд, Но не для других. Та, другая, глупа. Что сонмы неслышных, невиданных сил, Архангельских крыльев могучий размах, Что дышит любовью во тьме Михаил, И жизнь претворяется пламенем в прах, Что в сердце твердыни престол и чертог, Предвечный, премудрый, исполненный дум, Все любящий, вечный, всевидящий Бог Отбросил с презреньем твой ласковый ум. Душа твоя сжалась с давлением сна. Холодному сердцу не видно души. Взял лапой когтистой ее сатана И шепчет ей сладко: «Не верь, согреши». Бесстрашен и тверд твой отчаянный взгляд. Гордыня жезл царственной власти берет, И скаредность прячет богатый наряд, Любовь, иссушенная ядом, гниет. Ты смерти уже не боишься и смел. Мечты и надежды, что после – все ложь. Нет духа среди умирающих тел, Нет Бога в сердцах под покровами кож. Но будет, но будет сиять красота, Просвечивать ветры, снега и дожди, Сквозь каплю росы, через тело листа, Лучами рассвета играть на груди. Но будет, но будет в заросший погост Тянуться сияние дальней звезды, Не сгинет, не сгинет до вечности мост, И наши его укрепляют следы. Но будет, но будет чистейшая высь, От ангельских крыльев ясна и свежа. Над бездною ада всей верой решись, Взмывай или падай свободно, душа. |
