========== Часть 1 ==========

1450 год, Валахия, Крыша замка Дракулы

― Что с тобой, любовь моя? ― обеспокоенно произносит Влад, обхватывая маленькие светлые ладошки своими, целуя каждую костяшку, каждую родинку на её изящных руках. Лале безжизненно смотрит вниз, на разбушевавшиеся волны, которые едва видно под густым туманом, так схожим на пролитое молоко. Во мраке, с режущей уши тишиной, сердце девушки терзают мысли о её новом статусе, о том, что рядом с ней мужчина, за которого бы она отдала всё на свете. Она поёживается от прошедшего ветерка, покалывающим её кожу, в то время как Влад молча притягивает маленькое тело к себе, прижимая голову к своей груди.

Её размеренное дыхание и его сердцебиение ― музыка, которую хочется слушать вечно.

― Я так волнуюсь, Влад. Сегодня прошла коронация, я и боюсь, что меня не примут здесь. Я здесь никто. ― слова Лале эхом разлетаются в холодном воздухе, напряжение в котором она чувствует каждой фиброй своего тела. Сердце Влада отбивает такой ритм, что он едва не ломает его рёбра, в надежде высвободиться.

― Ты ― мой огонёк, за которым я буду следовать до конца своих дней. А коронация не должна беспокоить тебя, я уверен, что ты станешь прекрасной княгиней. Моей королевой. ― нежный поцелуй в макушку и запах миндаля, исходящий от её волос одурманивает молодого правителя Валахии, да так, что тело Елизаветы обвивают его сильные руки, а грубые пальцы несильно впиваются в её кожу, сквозь ткань зелёного платья, подол которого струящимся шелком доходит до холодного пола.

«― Величайте её Княгиней Елизаветой, Правительницей Валахии, отныне и навеки! ― воодушевлённо произносит Владислав, вздымая золотой бокал с кроваво-красным вином кверху, под одобряющий гул народа, собравшегося в Церемонном Зале, в котором Лале приняла христианство и отныне зовёт себя Елизаветой. Девушка смущенно усмехалась, махая рукой каждому из сидящих, стараясь понравиться своему народу и заслужить их уважение и доверие. Пригубив вина, молодая правительница сморщила носик, чувствуя, как напиток обжигает её гортань, но жжение сменяется приятным виноградно-дубовым послевкусием.

― Слава Князю и Княгине! ― возглас одного из поданных и одобряющие хлопки ладоней всех присутствующих вдохновляет Лале на то, чтобы и самой произнести речь дрожащим от волнения голоском:

― Торжественно клянусь, что отныне и навеки я буду нести ответственность за жизнь каждого из вас. Вы не просто народ, не просто подданные, ― сглотнув подступивший к горлу ком, девушка продолжила доносить свою мысль ко всем людям, да и душа Влада также откликнулась на её слова, ― вы те, благодаря которым наша держава всё ещё существует. Жизнь каждого из вас на вес золота. Никто не посмеет распоряжаться вашими жизнями бездумно, пока вы сами её не сгубите. Я всегда чувствовала себя, будто птица в золотой клетке. Золотые прутья, держащие меня в неволе и дорогие корма, есть которые становится невозможным спустя всего пару дней. Там мне и встретился Наш Князь, который показал мне, что за золотой клеткой скрывается столь чудесный свободный мир и искренние люди, готовые лечь костьми друг за друга. Выпьем же за то, чтобы Валахия процветала, а народ Наш ― стал Великим и не познал всей той боли, что чувствовали когда-то пленные. ― самоуверенно и гордо вскинув голову, Елизавета не услышала ни звука, лишь дуновение ветра где-то в коридорах, а секунду спустя ― гул и вскрики о том, что власть будет поистине достойной.»

― Ты произнесла такую речь сегодня… Она заворожила каждого. Не волнуйся. ― стоит лишь княгине поднять голову и заглянуть в два сапфира в его глазах, как в груди её разливается теплое чувство, такое нежное и бархатное. Оно течёт по всему телу, переплетаясь с каждой её клеточкой и будто разносясь вместе с кровью с невероятной скоростью. Вскоре окутавшее её тепло подает неведомые импульсы тока, которые покалывают и тело Влада, так же ощутившим то, что и она. Сегодняшняя речь растопила его сердце окончательно, и пришлось признать, что это именно та девушка, за которую стоило бы отдать всё, что только имеется.

То, что она чувствовала себя пленной в гареме объяснялось очень просто, и выходка Мехмеда, которая сломала ранимую натуру Лале пополам и на маленькие крошки, доказывала это. Девушка и вправду чувствовала себя птицей в златой клетке, не смотря на всю ту роскошь, что её даровалась и доставалась за то, что она племянница Падишаха. С тех пор, как Мехмед посмел позариться на её невинность, Влада с ног до головы пропитала ненависть к нему и к себе. Они с Асланом едва успели, чтобы спасти эту ранимую девочку, которую он всеми силами старается защитить, создать для неё кокон, в котором её никто не потревожит и не посмеет позариться на неё.

― Поцелуй меня, Влад. ― севший голос Елизаветы был и есть той самой прекрасной мелодией, которой мужчина искренне наслаждается, а фраза, которая только что слетела с её уст за долю секунды разжигает пожар в его груди, с каждой секундой распространяющийся по всему его телу, вымещая покалывающий холодок на горячие импульсы, насквозь пронзающие.

― Что? ― в смятении Дракула не успевает опомниться, как горячие губы его спутницы накрывают его, проскальзывая юрким языком в горячий рот, проходя верхнему ряду зубов острым шершавым кончиком и сплетаясь с его языком, который подталкивает ошеломленный мужчина. Такую наглость Елизавета не всегда может себе позволить, ведь смущение, которое накрывает её и окрашивает щёки в пунцовый цвет вынуждает их остановиться на самых острых моментах их страсти, будучи практически на её пике, после которого им следовало бы раствориться в безумии. Отстранившийся парень внимательно исследует её шоколадные глаза, которые из-за мерцания свечей в коридоре стали янтарными, выискивая в них былой испуг и тревогу, которая просачивалась каждый раз при столь невинных поцелуях

― Лале… Чего ты хочешь? Я исполню любое твоё желание, если ты обдумаешь его. ― стараясь отдышаться и угомонить напряжение в паховой области, томно шепчет Влад, наклонившись, дабы вовлечь её в поцелуй снова.

― Я хочу полностью стать твоей.

― Но… ― очередное недоуменное высказывание Влада прерывается пылким, голодным поцелуем и возбуждение, которое потихоньку завладевает его разумом пробирается под кожу, звенит в ушах и покрывает мужское тело тонкой корочкой похоти, которую так легко сломать и высвободить все эмоции, чувства и потайные желания. Притянув к себе девушку за талию, мужчина глухо рычит, чувствуя холодные руки на своей шее, то, как подушечки пальцев нежно скользят по выступившим венкам и коже, доходят до ключиц, прикрытых лоскутом льняной рубашки. Любой контакт их кожи только дразнит, делает уязвимыми и затуманивает разум похотью и желанием, завладевая каждой клеточкой их тел.

― Вероятно, нам стоит продолжить в покоях, а не здесь. ― томно шепчет Влад, не распахивая глаз и покалывая её губы своим дыханием, в то время как тело Елизаветы пробирает мелкая дрожь, затем волна крупной россыпи мурашек пробегают по её спинке. Зная, что и вправду им следует пройти в покои, девушка делает неуверенный шаг назад, оставляющим пустоту между ними и где-то внутри, поэтому с каждой секундой желание вновь слиться в поцелуе нарастает в геометрической прогрессии.

― Тогда почему мы до сих пор тут?

***

Врываясь в покои и захлопывая тяжелую дверь за собой, молодая супружеская пара не особо беспокоится о том, что происходит за пределами их комнаты, в каждом коридоре, от каждой стены, мимо которой они проходили, отбивалось звенящим желанием в ушах и тугим комком внизу живота, из-за которого тягучей патокой разливается по телу изнывающее ощущение нехватки чего-то такого, что остаётся загадочным. Влад напористо скользит широкими ладонями по плавным изгибам, исследуя каждый миллиметр её кожи кончиками своих пальцев, чувствуя, как под ними пробегают крупные мурашки. Не разрывая поцелуя, Дракула впечатывает новоиспечённую княгиню в стену, наваливаясь сильным телом на неё и увлекая в объятия, плавно переходящие в раздевание одурманенной любовью и животной похотью Лале. Изголодавшийся мужчина рычит в припухшие алые губы, сминая их, покусывая и виновато зализывая ранки в ту же секунду, ласково кружа языком вокруг них. Стоит девушке прогнуться в спинке, словно кошечке, как её корсет тут же ослабляется, что не удавалось и ей самой с первого раза. Одежда спадает к её ногам, оставляя практически обнажённой, в одной лишь лёгкой рубашке, служившей основой под темно-зелёное велюровое платье, подчеркивающее всё изломы её тела.