========== IMY ==========
― Уверена, что не хочешь остаться у Эдриана? Я не вижу в этом абсолютно никакой проблемы, ― с мертвецким спокойствием произносит Мёрфи, скрестив руки на груди и тепло глянув на Андреа, что всерьёз думала над тем, чтобы уехать домой прямо сейчас. После драки и количества выпитого алкоголя хотелось только спать, без лишнего шума и музыки, в холодной постели и с открытым нараспашку окном. Голова кружилась, перед глазами плыло практически всё, а соблазн остаться у Эдриана и просто никуда не ехать всё больше и больше одурманивал её хмельную голову.
«Та пина-колада была явно лишней» ― проносится в её голове прежде, чем девушка успевает усесться на большой диван бежевого цвета, на котором было бы удобно вздремнуть. Голову посещают мысли только о сне, уж так случилось, что алкоголь действует на неё либо как афродизиак, либо как снотворное. И брюнетку бесспорно радует то, что сегодня спиртное пожаловало в виде второго варианта, от которого даже моргать становится сложнее, ведь веки будто налились свинцом и грозятся сомкнуться прямо сейчас.
― Не знаю. Вероятно, мне стоит остаться, ― хриплым голосом шепчет Андреа, прикрыв глаза и закрыв лицо руками, стараясь привести себя в чувства. Из головы не выходит образ бывшего парня, и это откровенно её пугает. Весь вечер ей хочется прижаться к нему и втянуть носом родной запах его мятного одеколона, растворяясь в нахлынувших чувствах и воспоминаниях о выпускном, который подарил ей много волшебных моментов в тех давно забытых отношениях. Хочется запустить ладонь в его волосы и ощутить мягкость тёмной шевелюры, а затем легонько потянуть их у самого корня, чтобы с его губ слетел гортанный стон.
Брюнетка резко качает головой в надежде отогнать подобного рода мысли, но увы пока она здесь ― это невозможно, потому что образ этого парня просто не покидает опьяневшее сознание. Нужно выйти на балкон и освежиться, наполнить лёгкие отдушкой ночи, а не клубами дыма сигарет и алкогольных паров. Хотя в доме и осталось всего несколько человек, но музыка где-то всё равно колеблет воздух, посылая энергичные мелодии небольшими волнами.
Несмотря на пошатывание, девушка идёт уверенно, и не разбирая дороги. Не совсем ей понятно, идёт ли она на балкон, когда поднимается вверх по лестнице и открывает первую попавшуюся стеклянную дверь, что судя по логике должна вести именно туда. В лицо тут же ударяет поток прохладного ветра, покалывая уязвимую раскрасневшуюся кожу и на секунду развеивая алкоголь, что застелил разум своей серой вуалью.
Но только на секунду.
Он стоит в углу, опираясь о перила и задумчиво вглядываясь вдаль, но приход бывшей возлюбленной заставляет его переключить своё внимание. Ему нравится в ней всё: походка, особенно когда она так вальяжно виляет бёдрами, её смех, схожий с пением птиц, ореховые глаза, которые сияли золотом на закатном солнце. Пухлые губы, вкус которых он запомнил надолго, играл на кончике языка, но лишь призрачным воспоминанием. Помнит каждый изгиб её тела, её тёплые объятия и сладкую медовую речь, которую готов слушать сутками напролёт, лишь бы она была рядом. Лишь бы снова не ушла от него, сказав, что нужно больше пространства и свободы, как это было несколько лет назад. Не хочет её отпускать, не хочет видеть её с кем-то другим, чувствуя жалящую ревность и захлёстывающую обиду.
Просто хочет, чтобы она была рядом.
― Андреа? ― знакомый и до боли родной голос ударил по ушной раковине, отпечатавшись теплом где-то в районе грудной клетки. ― Тебе нехорошо?
― Эдриан. ― Она произносит его имя с таким трепетом, что внутри всё переворачивается, по спине пробегает дрожь, а лёгкие требуют больше кислорода, чем обычно. ― Мне уже легче. Я немного перебрала с алкоголем и ужасно хочу спать, ― говорит медленно и неразборчиво, но если внимательно вслушаться в мелодичный голос, то можно разобрать каждое слово, что и удалось Эдриану.
― Мне отвести тебя в комнату? ― Он подходит чуть ближе, стараясь сохранять спасительную дистанцию, что не даст ему сорваться с места и прижать её хрупкое тело к себе, втянуть носом аромат её волос и сказать о том, как ему её не хватает. Нужно держаться, держать себя в руках. Он не хочет её спугнуть, это повлечёт за собой очередные переживания и боль, которая поползёт по венам и отравит сердце, каждый день напоминая о себе. Этого ему хочется меньше всего: потерять её вновь.
― Я хотела бы лечь с тобой. Мне так будет спокойней. ― Осознание сказанного приходит к Кэмбпелл только тогда, когда она прижимается к Эдриану, казалось бы, по дружески, из-за чего щёки её вмиг окрашиваются в пунцовый цвет, а внутри всё сжимается в один тугой комок. Её тянет к нему. Тянет так, что невозможно сопротивляться.
Она и не хочет сопротивляться.
Тепло его тела так манит, так приятно проникает под её кожу, что хочется остаться в таком положении навсегда, не покидать этого места и наслаждаться сбитым из-за волнения дыханием. Совсем как подростки. Сильные руки неуверенно обвивают женскую талию, боясь то ли спугнуть и потерять насовсем, то ли возвратиться вновь в этот омут нежных чувств к этой персоне. Хотя он уже совсем ими пропитан, ведь любое прикосновение к ней заставляет волну жара накрыть всё тело, словно горячей магмой. Она обволакивала, проникала в каждую клеточку кожи и пленила абсолютно каждый участок его тела и души, сердца и разума. Дышать становится сложнее, сердце грозится вот-вот вырваться из груди, в то время как глаза устремлены в сторону закрытой двери, что должна играть роль чего-то отвлекающего. Плохо играет. Хочется взглянуть на Кэмбпелл ещё раз, хотя бы мельком. Голова её покоится на его плече, пока дыхание щекочет шею. Ему это всегда так нравилось, что сейчас это действие находит отклик по всему телу, ведь приятное тепло молниеносно растекается вместе с кровью.
Стоит Ньюману перевести взгляд на выпившую девушку, как та поднимает голову, и их взгляды ненарочно встречаются, задерживаются на пару мгновений, будто в поисках чего-то давно скрытого и забытого. Той искры, которая раньше жила в их душах и каждый раз становилась причиной пожара в их сердцах. Глаза цвета мокрого асфальта внимательно изучают ореховую радужку «подруги», которая даже не собирается отводить взгляда от родных прикрытых очей, разве что на его приоткрытые губы, которые без слов просят коснуться их, жадно прильнуть и почувствовать вкус спиртного на них. Часто вздымающаяся грудь Андреа с головой выдавала её волнение, а мысль о том, что она так хочет поцеловать Эдриана, вовсе не давала ей покоя. Словно впервые.
― Почему ты так смотришь на мои губы? ― издевательски шепчет брюнет, слегка наклонившись и обдав жаром её покрасневшие уста, на которые он и сам заглядывается так долго. Один миг и он накрывает её губы, утягивая за собой в жгучий омут страстного поцелуя, в котором не чувствовалось ни капли робости, которая была присуща ему всего несколько мгновений назад. Они как всегда мягкие, податливые и со вкусом кокоса, видимо, пила пина-коладу. Ненавязчиво его язык скользит по нижней губе, а затем и вовсе проникает в её рот, настойчиво исследуя его. Внутри вспыхивает то, что так давно насильно потушили, в голове взрываются победные фейерверки, а желание быть ближе и стать единым целым нарастает с каждой секундой, вытесняя другие прихоти. Все эмоции и чувства будто притупились, звуки исчезли, и мир вокруг замер: есть только они вдвоём, их сомкнутые уста и сплетённые языки, влажные и шершавые.
Этот поцелуй не хотелось разрывать, он разливал истому внизу живота и наполнял каждый сосуд и капилляр непреодолимым желанием, а стоило Эдриану чуть прикусить её губу и слегка оттянуть, как эффект стал просто крышесносным, он раздавил и подчинил желание быть робкой и смущённой, оставив лишь страсть от которой тлело всё тело.
― Думаю, нам стоит перейти в комнату… ― выдавливает из себя Андреа полушёпотом, оторвавшись от парня лишь на мгновение, затем снова прильнув к припухшим губам, продолжая властно сминать их. Руки её могли бы уже давно гулять по его телу, если бы не надоедливый костюм, который так тщательно скрывал всё, что неподвластно её взору сейчас. Ньюман сделал несколько уверенных шагов, подталкивая скулящую от желания девушку к двери, что до сих пор ни разу не открывалась с момента прихода Андреа. Видимо, никто не проявлял желания выходить на балкон, а кто-то видел через стекло происходящее.
