― Привет, Бонт. ― негромко произносит Мими, на цыпочках проскальзывая в помещение заброшенного бального зала и тут же оглядываясь по сторонам, дабы исключить факт того, что кто-то подглядывает или подслушивает. Не нужно, чтобы кто-то знал о присутствии Бонта в Небесной Школе, да и тем более ― видел или слышал. Ответа не последовало, что удивляет дьяволицу: обычно он приветлив и рад её видеть, а сейчас здесь царит лишь тишина, сквозь плотный туман которой просачивается тихое сопение, размеренное и умиротворённое. Сейчас утро: по человеческим меркам, примерно, шесть утра, но это не столь важно, ведь ей нравится проведывать Бонта преимущественно в такое время, дабы никто не видел, а ему нравится проводить время с ней.
В голове демонессы проносится мимолётное воспоминание о том, как только их познакомила Вики:
«― Это же тот мальчик из башни! ― с нескрываемым ужасом шепчет Мими на ухо подруге, изредка оглядывая светловолосого парня, глупо усмехающегося ей в ответ. Его невинный вид растапливает льдину в сердце девушки, но параллельно с этим в свои лапы сгребает и сковывающий страх, от которого млеет всё тело, а не унимающаяся дрожь предательски выдает её волнение.
― Мими, прошу, присмотри за ним! Он хороший парень, совсем безобидный, как дитя! ― успокаивая подругу поглаживающими движениями по плечу, Вики вновь оборачивается к Бонту, одними губами лишь прошептав:
«Она хорошая»
Парень широко усмехается, удивляясь тому, что всё так быстро налаживается. Ему согласились помочь, освободили из башни, которая примелькалась ему за все те дни, что он не спал, а теперь соглашаются проводить с ним время, охотно расспрашивая о том, кем он есть. Всё же, одно маленькое посеянное зёрнышко страха перед демоном даёт о себе знать, вживляя в его разум маленькие крапинки недоверия к дочери Мамона. Но его Вики сказала, что Мими хорошая, а значит, не станет его обижать. Блондинка поспешно целует подругу в щёку, расправив алого цвета крылья и бесшумно улетев прочь, подмигнув напоследок и вальяжно вильнув бёдрами.
― Ты боишься меня? ― с ноткой горечи в своих словах протягивает блондин, сделав шаг вперёд, навстречу к ней, и к собственному удивление он подмечает то, что девушка даже не пошатнулась, лишь смерила его изучающим взглядом, часто моргая и постепенно расплываясь в улыбке.
― Встречный вопрос, Мальчик из Башни. ― усмехнувшись, молвит она, также сделав шаг вперёд, от чего парень ахает, ― Поиграем?»
В груди теплеет от этого воспоминания, засевшего в её голову около недели назад. Пугает? Чертовски сильно. Малышка Мими боится испытывать любые чувства, кроме всепоглощающей похоти, а светлое чувство к непорочному ангелу, спящему сейчас на старой кровати, вводит её тело в ледяное оцепенение. Девушка закрывает за собой дверь, и дабы не разбудить это невинное чудо, подлетает ближе к нему, стараясь не шелохнуть даже одним пёрышком. Его сон крепкий, и ей хочется, чтобы он вдоволь отдохнул, чтобы его не тревожили просто так. При виде Бонта её светлые руки слегка дрожат, голос всегда становится более ласковым, как и взор серых очей, а сердце ускоряется, нарушая привычный ритм. Кровь тут же приливает к щекам, делая их неестественно-пунцовыми, ведь неравнодушие проявляется так ярко только рядом с ним, в остальное время дьяволица тщетно пытается разогнать эти мысли прочь.
Мими невольно прикусывает нижнюю губу, ведь от плутающего по сильному телу юноши, взгляда блекло-серых глаз, не ускользает оголённый участок его смуглой кожи; длинная кофта задралась довольно высоко, приоткрывая вид на торс и дорожку из волос, ведущих от пупка вниз, скрываясь под белыми брюками, так чётко выделяющих нижнюю часть его тела. Пальцы сами тянутся к низу его живота: касаясь одними лишь их подушечками, брюнетка оставляет за собой маленькие полосочки, покрывшиеся мурашками от веющего холодка. Боится разбудить, поэтому вновь кидает обеспокоенный взгляд в сторону его лица, и с тех пор как она на него смотрела изменилось лишь положение уголков губ ― они поползли вверх, едва заметно, но теперь это больше похоже на ухмылку, нежели на лицо спящего ангела.
Кисть невольно скользит ниже, к выпирающей на его брюках части, робко прислоняя распахнутую ладонь к скрытому под грубой тканью половому органу; будто загипнотизированная его поистине божественной красотой, которую описывали в мифах о греческих богах, и телом, подтянутым и таким соблазнительным, что дьяволице тяжело сдерживаться, она не думая, ласкает плоть неуверенными движениями.
Ей хочется открыть для него новую палитру ярких эмоций, показать, что значит «наслаждение», но и портить его своим плохо скрываемым вожделением ― не хочется, ведь тогда он будет винить себя в том, что теперь он и не такой уж чистый ангел, коим был. Но это желание дать ему почувствовать то, чего он не чувствовал ранее ― такое необычное, разбивающее её нравы и убеждения на мелкие стеклянные осколки, теряющиеся в пучине развратности и развязности, скрываясь в глубинах потускневшего от влечения, сознании.
Ладошка сжимается чуть сильнее, на что тут же откликается возбуждённая плоть, характерно дёрнувшись, что вызывает блаженную усмешку на девичьем личике.
Она ― демон, а демоны всегда получают то, что хотят, и то, что им принадлежит.
Черноволосая без лишних церемоний и опасений усаживается между ног парня, облизываясь, будто хищница, хитро оскалившись и принявшись неторопливо расстегивать юношеские брюки, изредка останавливаясь лишь тогда, когда слышит протестующее мычание, посвящённое утренним грёзам. Солнце освещает это место через витражи окон, переливаясь всеми цветами радуги и погружая комнату в приятную обстановку, утягивающую в эту бездну, состоящей из опасно-тёплого чувства привязанности и потребности в нём. Пальцы ловко расправляются со светленькой металлической пуговицей, затем тянут вниз молнию, которая с неприятным скрежетом покорно скользит вниз. Сквозь нижнее бельё ласки становятся более приятными, ощущения приобретают более острые очертания, посылающие приятные покалывающие импульсы по двум телам. Бонт всё также спит, и лишь иногда слышится шорох жемчужных крыльев, перья которых пошатываются от гуляющего здесь несильного ветерка, от которого по бренной оболочке сероглазой пробегает не совсем приятный озноб.
Мими решительно высвобождает набухший член, поражаясь собственной коварности; её мысли заглушает звон в ушах, не дающий ей думать ни о чем другом, как об этом ангеле. И том, какие у неё планы на него. Она наклоняется и проводит широким расслабленным языком по стволу, не спеша исследует каждую выступившую сине-фиолетовую венку, пульсирующих так быстро и часто под напором влажной шершавой плоти; демонесса обхватывает орган у основания, плавно движет рукой вверх-вниз, всё так же стараясь не разбудить блондина, скомкавшего простынь в широких ладонях, ведь то что снится ему сейчас ― абсолютно точная копия происходящего в данный момент, это всё происходит наяву.
Обхватывает губами солоноватую головку и тут же закатывает глаза от того сладкого блаженства, разрастающегося внизу живота и поражающего её рассудок; будто растягивая сие удовольствие, девушка медленно вбирает член, параллельно вырисовывая языком странные узоры и тихо постанывая от сжимающей в своих тисках, истомы. Движет головой медленно, мучительно медленно. Кажется, если бы Бонт не спал, то он бы воспринял это как пытку с её стороны, испытание, которое разливает сладкую негу в конечностях, обволакивая в горячую магму, не давая пошевелиться или промолчать. Мими попутно помогает себе рукой, несильно сжимая член и двигаясь в точно таком же темпе и ритме, что и её горячий рот, доставляющий наслаждение спящему, но прикусывающему губу, чистому ангелу.
Девушка всячески маневрирует язычком, надавливая им на головку, от чего плоть раз за разом подрагивает, вырывая наслажденный гортанный стон из её грудной клетки, из-за которого вибрация мощной волной проходится по всему телу Бонта, приятно покалывая внизу живота.
― Мими…? Что ты…? ― парень распахивает светло-голубые глаза, ошарашенно глядя на демона, но не в состоянии сдержать стон, он выпускает его вместе с громким вздохом. Не в силах пошевелиться от сковавшего наслаждения, ему остается лишь приподняться на локтях и обречённо свести брови, ведь это грех, и ему он безусловно нравится. Внутри него быстро растекается поток бурлящей лавы, которая обжигает ангельское нутро и вытесняет какую-либо мораль, которая раньше не смогла бы позволить ему с усладой отдаваться этой абсолютной трясине безумия, в которую он погружается так быстро, даже не сопротивляясь. Юноша вновь откидывается на кровать, сжимая ткань собственной кофты от нестерпимой истомы, окутавшую его в толстый слой, отдающей малиной. Как её энергия. Мими прекращает эти ласки, как только слышит его возглас, сообразив, что парень вовсе не против, и сейчас её демоническая натура, изнывающая от томного желания внизу живота подбивает её на что-то более сумасшедшее.
