Дамы уже приблизились почти вплотную, но я все же спросила:

– А правда, что у мэра дочка больная?

– А, это вы местный форум прочитали! – усмехнулся он. – Ну, наверное, я не спрашивал. Но что-то с ней не то, вечно жена мэра с ней по больницам ездит, на служебной машине. У них свой шофер есть, но иногда и мне возить приходится.

– Виктор Иванович, что это вы тут с новенькой уединились? – капризным тоном спросила брюнетка. – Мы без вас соскучились уже.

– Ташенька, мы с девушкой познакомились просто, – ласково ответил шофер. – Все, я весь у ваших ног.

Как интересно, подумала я. Дама к нему так официально: Виктор Иванович, а он – Ташенька! Ладно, потом спрошу, пока вокруг нас стало слишком людно.

Тем временем к нам подошли патрульные, присланные Оскаром. Насколько я поняла, машину они тоже оставили возле опушки, и нашли нас с некоторым трудом.

Теперь мужчин было трое, и они без особых усилий вытолкнули противный камень из углубления и оттащили в сторону. Я приблизилась было к образовавшейся яме, но вдруг один из патрульных изменился в лице и резко скомандовал:

– Всем отойти в сторону!

Он снова нагнулся над ямой, еще больше побледнел и схватился за рацию:

– Капитан? Докладывает сержант Тишкин. Под камнем обнаружены чьи-то кости, присылайте бригаду.

Я сидела на кухне у Маши и пыталась решить совершенно неразрешимую проблему: рассказывать ли Оскару местные сплетни про дочку мэра? Когда год назад после раскрытия громкого дела Оскар резко пошел на повышение, мэр воспылал к нему самыми теплыми чувствами, начал приглашать на городские приемы, а совсем недавно, узнав, что Маша ждет ребенка, предложил Оскару служебную трехкомнатную квартиру, объясняя, что негоже главе СК тесниться с грудничком в тесной однушке. Оскар пока отбивался от начальственных милостей, но с каждой неделей все слабее – дополнительная комната ему была совершенно необходима.

И что теперь? Может ли он начать копать аж под мэра, кто окажется сильнее – городской начальник или глава СК? Ладно, если действительно мэр каким-то образом причастен к похищениям детей, но фиг с квартирой и возможным риском, надо срочно установить за ним слежку. Но если сплетники свои предположения высосали из пальца?

– Поля, представляешь, Оскар решил мне ничего не рассказывать про пропажи детей! – Маша прямо пылала от гнева. Беременность еще не испортила ее изысканную красоту, но тонкие черты лица словно смазались слегка, оплыли, и изящные щиколотки сильно увеличились в размерах. – Якобы, это может мне повредить. Он что, идиот! Все местные сайты и форумы только об этом и пишут, а он считает, что я тут взаперти сижу и ни о чем не догадываюсь? Я неграмотная, или инетом пользоваться не умею?

– А ты бываешь на городских сайтах? – обрадовалась я. Может, мне наконец повезет, и не придется гробить глаза, просматривая простыни из сотен сообщений, 90 процентов которых составляют чьи-то досужие выдумки. – И НН1 тоже читала?

– Ох, чего я только не читала, – махнула рукой подруга. – А что, тебя конкретное что-то интересует?

Я кратко поведала о сплетнях про больную дочку мэра, которой, по мнению местных дам, требуется пересадка печени.

– Да, что-то такое читала, – растерялась Маша. – Ну ты ж сама понимаешь, любая печень никому не подойдет, нужна совпадающая по всем параметрам. Ты ведь не думаешь, что мэр решил – похитим десять, двадцать, сто девочек, чья-то печень да подойдет?

– Бред какой-то, – подтвердила я. – А если не бред? У городского начальства наверняка есть доступ к мед карточках в детских поликлиниках. Если похищают лишь тех девочек, у которых нужные параметры?

– Тогда тем более одной бы ограничились, – отрезала Маша.

– Да, наверное, – кивнула я. – Но я все же проверю, что там с дочерью. Сможешь узнать, в какой школе она учится?

– Оскар проверит, – нахмурилась Маша.

– Давай ему пока не будет ничего говорить, – попросила я. – Сама ж понимаешь – скорее всего, фигня все это, а не версия. А вот отношения испортиться могут.

– Но молчать в таком деле…

В этот момент заскрипела входная дверь, затем раздались тяжелые шаги, и едва я успела заговорщицки прижать к губам указательный палец, как на кухню заглянул Оскар.

– Что, девушки, чаевничаете? – он пытался улыбнуться, но запавшие от усталости глаза оставались мрачными. Усевшись в любимое широкое кресло, он вытянул вперед длинные ноги, кое-как запихал их под круглый кухонный столик, и удовлетворенно прикрыл глаза.

Маша налила ему в большую синюю чашку горячего чаю, слегка подтолкнула ее к краю стола. Оскар протянул руку, наощупь нашел горячую чашку, с наслаждением отхлебнул пару глотков и вновь поставил чашку на стол.

– Оскар, чьи кости нашли вчера в лесу? – весь вечер я ждала возможности задать этот вопрос.

– Ребенок, девочка, приблизительно шести – семи лет. Анализ ДНК еще не готов, но по одному предмету, найденному на месте захоронения, предполагаю, это вторая из пропавших девочек, она 10 месяцев назад исчезла из супермаркета “Орхидея”. – не открывая глаз, ответил он.

– И она там десять месяцев лежала? Неужели раньше в том леске не искали? – поразилась Маша. – Это ж рядом с городом совсем!

– Но “Орхидея находится в другом конце города, – вяло возразил Оскар. Он едва шевелил губами, и, похоже, мечтал лишь об отдыхе. – И эксперты уверяют, что останки перемещали. Они под тем камнем вряд ли дольше двух месяцев лежали.

Я ошарашенно смотрела на него, пытаясь вспомнить все, что было известно по давнему делу. Десять месяцев назад я еще отходила от поимки Незнакомки в белом, которую теперь звали Лаурой, и похищением детей не занималась. Да и никто тогда не предвидел, что исчезновение двух малышек из супермаркетов превратится в целую серию загадочных похищений.

Итак, супермаркет “Орхидея”. Двухэтажный развлекательный комплекс с кинотеатром на втором этаже. Отдельные сеансы проходили воскресным утром, цены на детские мультики были ну совсем дешевыми. Единственное, взрослый билет стоил как обычно, и потому многие отправляли малыша на мультик, а сами бродили по магазинам. А к концу сеанса приходили за своим чадом.

И вот как-то домохозяйка Евгения Орлова привела на воскресный мультяшный сеанс шестилетнюю дочку Нику. Чтобы не тратить зря деньги, она купила лишь детский билет, передала малышку в хозяйственные руки билетера, и отправилась бродить по супермаркету. Мультик шел час и двадцать минут, за десять минут до его окончания Евгения уже стояла возле узкого выхода из кинозала. Дети тонкой струйкой вытекали наружу, иногда в паре с мамами, но Ника все не появлялась. Наконец, вышли все, и билетерша начала натягивать красный шнур, загораживающий вход.

Евгения бросилась к ней, они вдвоем проверили небольшой зал – он был пуст. Выходил ли кто-то во время сеанса? Да, разумеется, выходили постоянно – маленьким детям часто хочется в туалет, попить, поесть, да и просто мультик не нравится. Родители обычно сидят на красивых лавочках неподалеку от кинотеатра, и дети бросались к ним, но билетерша за этим не следила. Не выпускать детей она не имела права.

Куда же могла пойти Ника? Евгения час бегала по супермаркету, по громкой связи объявили, что потерялась девочка, шести лет, в белом платьице с розовыми мелкими цветочками, с розовой сумочкой, отороченной рыжим мехом. Никто не откликнулся, и администрация магазина вызвала полицию. Тогда еще делом занимался не Оскар, ему все похищения, объединенные в серию, передали лишь после третье случая необъяснимого исчезновения малышки в супермаркете.

Разумеется, видеокамер в “Орхидее” было немало, в том числе в и самом кинотеатре. Но оказалось, китайская видеотехника не слишком хорошо видела в темноте. Либо подрядчики сэкономили и купили вместо нормальных камер какую-то хрень даже без ИК-подсветки, либо идиоты ставившие камеры, намудрили с настройками и испортили ночной режим.

Какие-то тени на видео мелькали, но разглядеть, были ли это девочки или взрослые люди, оказалось невозможным. Невозможно было понять, в какое время Ника вышла из кинозала, и куда пошла дальше – на камерах, расположенных на некотором удалении от кинозала, никаких ее следов не обнаружилось. Да, по лестницам и коридорам проходили дети примерно ее возраста, но девочки в розовом платье и с сумочкой, отороченной рыжим мехом, на записях никто не нашел.