Припарковав машину, я вышла. Не было нужды запирать ее или поднимать крышу. Открыв калитку, я увидела мужчину в синей спецовке, красившего оконную раму. Был он низеньким и худым, очень бледным, с коротко подстриженными волосами и в круглых очках. Это и есть хозяин дома? Или человек, на него работающий? Трудно было сказать.

– Добрый день! – воскликнул неизвестный. Он, похоже, вовсе не удивился, увидев меня. На его губах играла улыбка.

– Вы здесь живете? – спросила я.

– Да. Чем могу помочь?

К такой общительности я оказалась не готова и не могла сообразить, как лучше представиться.

– Простите, что отрываю вас от дел, – начала я. – Но не могли бы мы переговорить. – (Он выжидающе молчал.) – Это насчет «Бранлоу-Холла».

Тут мужчина сразу оживился:

– Да, конечно.

– Я там остановилась.

– Счастливица. Шикарный отель.

– Я хочу задать вопрос о том, что произошло там довольно давно. Вы, случайно, не знали человека по имени Фрэнк Пэррис?

– Да. Я знал Фрэнка. – Мой собеседник заметил, что до сих пор держит малярную кисть, и опустил ее. – Не хотите ли войти в дом и выпить чашку чаю?

Такое гостеприимство меня огорошило. Он, похоже, был не просто согласен, но горел желанием поговорить со мной.

– Спасибо, – сказала я и протянула руку. – Меня зовут Сьюзен Райленд.

Он критически осмотрел свою ладонь, перепачканную белой краской.

– Мартин Уильямс. Извините, что не могу подать руку. Пойдемте…

Он повел меня за угол дома и далее через сдвигающуюся дверь. Внутри дом оказался в точности таким, как я себе и представляла. Кухня была просторной и уютной, с плитой фирмы «Ага», островком для приготовления пищи, подвешенными к потолочным балкам цветочными горшками и обеденным столом из сосны, вокруг которого стояло восемь стульев. Тут имелись современное окно, выходящее в сад, и арочный проем, ведущий в коридор со стенами из красного кирпича, круглым антикварным столиком и лестницей на второй этаж. Семья закупалась в супермаркете «Уайтроуз». Два фирменных пластиковых пакета стояли на полу в ряд с высокими резиновыми сапогами, кошачьим лотком, гладильной доской, теннисными ракетками, корзиной для белья и велосипедным насосом. Это создавало ощущение не столько неопрятности, сколько обжитого дома. Все находилось там, где следует. Карты, выпущенные картографическим обществом, и пособия по наблюдению за птицами лежали раскрытыми на столе, рядом со свежим номером «Гардиан». Повсюду были фотографии в рамочках: две девочки, от младенческого возраста до лет двадцати с небольшим.

– Вам крепкий или с мятой? – спросил Мартин, включая чайник.

Но прежде чем я успела ответить, в комнату вошла женщина. Она была чуть ниже хозяина и примерно того же возраста: в качестве пары они подходили друг другу идеально. Женщина слегка напомнила мне Лизу Трехерн – из породы злючек. Разница заключалась в том, что она была настроена более воинственно. Я вступила на ее территорию, и мне здесь явно были не рады.

– Это Джоанна, – представил супругу Мартин. Потом обратился к жене: – А это Сьюзен. Она приехала из «Бранлоу-Холла».

– Из «Бранлоу-Холла»?

– Да. Хочет разузнать насчет Фрэнка.

При этих словах Джоанна переменилась в лице. Минуту назад она выглядела сдержанно негостеприимной, теперь же заметно встревожилась. Быть может, даже испугалась.

– Это довольно непросто объяснить… – начала я, стараясь ее успокоить.

Стоявший рядом с плитой электрический чайник зашипел.

– Я просто готовлю чай для Сьюзен, – сказал Мартин. – Так вам какой: крепкий или с мятой?

– Крепкий будет в самый раз, – ответила я.

– Я сама сделаю. – Джоанна потянулась за кружками и пакетиками с заваркой.

– Нет-нет, дорогая. Ты лучше посиди и займи гостью. – Уильямс улыбнулся мне. – Не так часто у нас бывают посетители. А мы обществу всегда рады.

Почему у меня сложилось впечатление, что эти двое ведут своего рода игру? Они напомнили мне мужа и жену из пьесы «Кто боится Вирджинии Вулф?» – тех самых, что заманили в свой дом юную пару исключительно с целью разлучить возлюбленных.

Мы с Джоанной сидели за столом, я расспрашивала ее про Уэстлтон, а Мартин тем временем готовил чай. Я забыла все, что она сказала. Помню только ее обращенный на меня взгляд, воинственный и напряженный. Я порадовалась, когда Мартин присоединился к нам. В отличие жены, он держался исключительно приветливо. Даже пододвинул мне тарелку с печеньем.

– Так почему вы заинтересовались Фрэнком? – спросил он.

– Вы с ним родственники? – ответила я вопросом на вопрос.

– Да. – Мой собеседник нисколько не смутился. – Он приходился мне шурином. Джоанна – его сестра.

– И он приехал в Суффолк навестить вас?

– Простите, Сьюзен, но вы не ответили на мой изначальный вопрос. – Он улыбнулся. – С какой стати вы заинтересовались Фрэнком?

Я кивнула:

– Уверена, вы слышали про исчезновение Сесили Трехерн. Ее родители владеют отелем.

– Да. Мы читали об этом в газетах.

– Они попросили меня помочь, потому как считают, что исчезновение дочери может быть связано с убийством Фрэнка.

– А вы кто? Ясновидящая или что-то в этом роде?

– Нет. Я работала в издательстве. Один из моих авторов написал о случившемся, и Трехерны думают, что тут может быть связь. – Объяснять все в подробностях было довольно проблематично, поэтому я решила пойти напролом. – Вы встречались с Фрэнком в те выходные, когда он умер?

На миг мне показалось, что супруги станут отпираться. Джоанна вздрогнула, но Мартин невозмутимо кивнул:

– Ну да. Он приезжал сюда в тот самый день, когда произошла трагедия. Если правильно помню, его убили в ночь на субботу. А здесь он был накануне, утром в пятницу, сразу после завтрака. В котором это было часу, дорогая?

– Около десяти, – ответила Джоанна, не сводя с меня взгляда.

– Можете назвать причину его визита?

– Фрэнк только что вернулся из Австралии. Хотел повидаться с нами.

– Но у вас он не остановился.

– Нет. Мы были бы рады принять его, но он даже не дал нам знать, что находится в Англии, пока не позвонил из отеля утром. Уж таков был Фрэнк – полон сюрпризов.

Я не поверила ни единому из слов хозяина и, самое удивительное, подозревала, что он на это и не рассчитывал. Весь его рассказ и даже эта лукавая улыбочка… все это был спектакль. Мартин походил на фокусника, позволяющего мне посмотреть на карту, но при этом твердо уверенного, что две секунды спустя она поменяется на совсем другую. Его поведение, учитывая, что речь идет о человеческой жизни, о члене семьи, которого жестоко убили, выглядело очень странным.

Я обратилась к Джоанне, решив, что, может быть, до нее окажется легче достучаться:

– Понимаете, мне очень неприятно вмешиваться. Знаю, что это не мое дело, но, как я уже объяснила, я просто пытаюсь найти Сесили, и все, что вы поведаете мне о событиях тех выходных, может оказаться полезным.

– Едва ли нам есть, что сообщить… – попыталась было уклониться Джоанна.

– Спрашивайте о чем угодно, – оборвал ее Мартин. – Нам нечего скрывать.

В романах Алана Конвея люди произносят такую фразу, когда им определенно есть что скрывать.

Я обвела комнату взглядом.

– Как давно вы тут живете? – Я намеренно переменила тему, заходя с другой стороны.

– Мы переехали… – Мартин принялся загибать пальцы. – Так, это было, наверное, за семь лет до того, как Фрэнк перебрался в Австралию – в девяносто восьмом. В том году умерла мать Джоанны.

– Это дом принадлежал ей?

– Да. До этого мы жили в Лондоне. Я работал на страховую компанию в Сити. «Гест Кригер»… Вы наверняка про них слышали. Они специализируются на искусстве.

– Я искусством не интересуюсь.

– Что ж, к счастью, у фирмы есть много богатых клиентов, которые интересуются. – По губам Мартина промелькнула все та же странная улыбочка. Она начинала меня раздражать. – Джоанне всегда хотелось перебраться из Лондона в сельскую местность. И так уж случилось, что я по большей части работаю на телефоне. Не имеет значения, где я нахожусь. Наши девочки как раз пошли в школу, когда дом освободился, и поэтому мы переехали.