Пару секунд я взирал на надпись над зданием автовокзала, а потом не придумал ничего лучше, чем двинуться к нему. В мою голову закралась шальная мысль – а вдруг автобусы еще ходят по маршрутам. И тогда я ведь очень быстро доберусь до Ната.
Запомните главную истину: идиотами не рождаются, идиотами становятся. Исключение этого правила – я лично. Я идиотом родился и, судя по всему, идиотом и умру. Потому что только идиоту может прийти в голову мысль о том, что автобусы ходят по Пустошам. Я это понимаю, но раз я оказался неподалеку от автовокзала, почему бы не проверить?
Пройдя немного вперед, я остановился неподалеку от «зебры» и с минуту ждал, когда светофор покажет зеленый свет для пешеходов. К моему удивлению, светофор работал исправно, только никому он был не нужен. Даже мне. В очередной раз почувствовав себя дураком, я перешел пустынную, если не считать несколько брошенных автомобилей, Вокзальную улицу, и остановился напротив здания автовокзала.
Чтобы попасть к автобусам, мне нужно было пересечь автовокзал изнутри и выйти на платформу. Других путей не было. Когда я был совсем пацаном, мы делали лазейки, чтобы сразу попасть к автобусам, но персонал автовокзала бдил. Наши лазейки жили день-два от силы. Да и не пацан я уже, ползать под забором. Мне бы лучше повернуть назад и уже по Вокзальной выйти к Ивановскому ручью. Это можно было сделать, хоть и заняло бы больше времени, чем если бы я вернулся к своему дому и вновь начал свой путь до Ната оттуда. Но раз я пришел…
Я медленно поднялся по лестнице вверх, к дверям, ведущим внутрь здания автовокзала. Лестницу эту весь наш город ненавидел люто. Она была очень скользкой. И не только зимой, но круглый год. Сколько здесь было вывихнуто лодыжек, сломано рук, ног и других частей тела – не сосчитать. Но администрация автовокзала даже не почесалась, несмотря на многочисленные жалобы. Мы, жители города, привыкли подниматься по этой лестнице, крепко держась за поручни. На мой взгляд, лестница эта легко могла стать червоточиной. Хоть будь вместо города Пустоши, хоть нет.
В общем, я поднялся по этой лестнице, чудом не заработав вывих. Подошел к двери и задумался: а оно мне надо? Ведь на улице, которую я только что переходил, куча брошенных автомобилей. Всяко хоть один найдется среди них с ключами и бензином… Но любопытство победило. Зря я, что ли, сюда поднимался…
Я распахнул дверь автовокзала и шагнул внутрь…
– Мамочка, – выдохнул я спустя мгновение.
– Совершаю вызов бродяге Мамочке, – мгновенно отреагировал голос в моей голове.
– Нафиг вызов, валим отсюда, – заорал я и выбежал обратно на лестничную площадку перед вокзальной дверью. Совершенно забыв, какая она скользкая, я пересчитал задницей весь марш, но не остановился, а, поднявшись на ноги, бросился бежать прочь.
– Получены незначительные повреждения. Осталось восемьдесят семь процентов здоровья.
Честно говоря, в тот момент, когда голос в моей голове уведомил меня о моем здоровье, мне было плевать на него. Черт с ним, с физическим здоровьем, у меня бинт в кармане есть. А вот кто мне психическое здоровье подлечит?
Я забыл, что в автовокзале постоянно, и днем и ночью, тусуются бомжи, кроме прочих людей, ожидавших свои автобусы. То, что превратило мой город в Пустоши, застало их здесь. И превратил в елбутов. Может быть, там были и другие преображенные, но я их как-то не заметил. Не до того было. Но перед моими глазами все еще был образ охранника-елбута…
Наверное, бомжи-тостобуты Витек и Шурик были на порядок выше рангом своих привокзальных товарищей, раз они стали тостобутами, а те – обычными елбутами…
Боже, о чем я вообще думаю?
Пытаюсь классифицировать преображенных по их принадлежности к той или иной прослойке общества – тут же здраво ответил я сам себе.
Я пересек Вокзальную, уже не обращая внимания на светофор – все равно меня не собьет ни один лихач, все они, наверное, на автовокзале собрались или, если не преобразились, спрятались по домам.
Остановился я только на перекрестке Ленина и Космонавтов. Меня остановил звук сообщения на КПК. Я достал свой смартфон и прочитал:
– Бродяга, зачем звонил? Помощь нужна? Извини, я после рейда, но могу дать сигнал своим. Если что, я в баре «Шти». Мамочка.
Несколько раз перечитав поступившее сообщение, я наконец сообразил, что голос в моей голове все-таки попробовал вызвать бродягу Мамочку через мой КПК, но тот не принял вызов, но зато потом ответил через СМС. Даже несмотря на то, что сейчас он был в несуществующем баре «Шти» – респект тебе, бродяга Мамочка, за то, что отозвался на возможный призыв о помощи. Хотя я вовсе не тебя звал, а свою маму.
Я не стал отвечать бродяге Мамочке, вместо этого написал Нату:
– Как ты? Держишься? Я скоро. P.S. На автовокзале полно зомби.
Нат не ответил. Возможно, был занят своими проблемами, о которых мне он уже писал.
Я не стал теребить его и огляделся по сторонам. Судя по всему, здесь произошла авария. Сразу три автомобиля стояли посреди перекрестка. Ни пассажиров, ни водителей не было, чему я был рад. Мне хватило автовокзала. Не знаю, кем могли стать эти люди под влиянием Пустошей. И не хочу этого узнавать.
Осмотрев автомобили, я понял, что зря отказался от того, чтобы пошарить по автомобилям на Вокзальной. Все, что я мог взять здесь – это с десяток гаек из багажника. Сойдет вместо болтов. Для чего-то другого они бесполезны.
Не знаю, что я ожидал найти… Тайник с оружием, наверное. Мне давным-давно было пора понять, что здесь такого не будет. Это не Изтокские Пустоши, которую истоптали бродяги вдоль и поперек, везде оставив свои схроны. Это Пустоши, что только-только родились. И я в ней – первопроходец. Это круто, конечно. Так намного интересней, но мне немного, даже нет, очень сильно жаль моего родного городка. Он не заслужил участи стать Пустошами. Даже если все это мой сон.
Закончив осмотр автомобилей, я двинулся вперед по улице Космонавтов, в направлении проспекта Мира. Шел я осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам и изредка кидая впереди себя гайки. Потом подбирал их и шел дальше.
А потом еще бросок, три шага вперед, поднял гайку и бросил. Бродяга в рейде. В квесте. По чужим дорогам Пустошей…
Я так зациклился на этих простых движениях, что подпрыгнул от страха и начал лихорадочно оглядываться, когда внезапно раздался звук сообщения с КПК.
– Прикольно, конечно, что ты обо мне беспокоишься, обезьяна, – писал мне Нат, – но я вижу, как ты идешь. Хватит болтаться, как гавно в проруби! Двигай ко мне. Квесты от тебя не убегут.
– Извини. Спешу, – написал я в ответ, но не успел отправить, как пришла вторая СМС от Ната:
– Я тут узнал, откуда взялись кыры. Энциклопедия Пустошей лжет. Ни фига они не продукт экспериментов из секретной лаборатории. Это кроты. Прикинь?
Я довольно долго хохотал над СМС Ната. Кроты… Нарочно и не придумаешь. Если бы мне это рассказал сейчас не Нат, я вряд ли бы поверил, что кыры – это продукт преображения кротов. Это надо же… Бедные разработчики… Они так старались, создавая этих преображенных, выдумывая им легенды их происхождения, а Нат все опошлил. Я теперь не удивлюсь, если слух про олов – тот, в котором они произошли от бройлеров – правда. Потому что кроты-кыры – это вообще за гранью фантастики.
Ну да ладно. Так уж получилось, что мне крайне повезло, что те, кто создал эти Пустоши из моего городка, использовал привычных мне и многим другим бродягам преображенных из оригинальной игры, а не из ранних билдов. Если с старыми знакомыми преображенными можно еще было как-то бороться, то бруоры, абыхылары, биудуны и лишы, что тогда наводнили просторы Пустошей были порой неубиваемы от слова «совсем». И мало кто из бродяг тогда спорил в барах о их происхождении. Чаще всего споры были о том, как их убить и выжить при этом.
Тогда я едва не бросил эту игру. Потому что выжить в Пустошах стало совершенно нереально. А квесты тогда были такими дурными… История с теми билдами закончилась тем, что все бродяги взбунтовались и потребовали от разработчиков нормальных Пустошей. И те согласились. Наверняка потому, что им не хотелось терять денег.
