И я бежала.

Оставляя на острых корнях алые следы. Пока окончательно не выбилась из сил. Но, кажется, оно устало чуть раньше, отстав и бросив упрямую добычу. Наверное, решило, что моя тонкая непрочная кожа того не стоит.

Я упала в последний раз, не в силах снова подняться. Вечно голые деревья нависали надо мной, и я подумала, что Призрачный Лес — это на самом деле чей-то скелет.

В Лесу всегда теплее, чем за завесой, но холод все равно убил бы меня меньше, чем за час, если бы не Стужа в моей крови. А так ему понадобится чуть больше времени.

Я смотрела на призрачный скелет и молилась, чтобы холод забрал меня быстрее, чем придет новое чудище. Холод отозвался на мои мольбы.

Я закрыла глаза.

Прощай, Виктор. Я от тебя сбежала.

ГЛАВА 4

Плакса

Мясо в супе было. Да Валха еще и налила мне порцию «с горкой».

— Холодно, а тебе до вечера работать, — прокомментировала она, подавая полную тарелку.

Работы и в самом деле подвалило выше крыши. Так что нормально отогреться и отдохнуть не получится. Если не перетаскать все туши в Клык, за ночь от них точно ничего не останется. А их надо еще разделать и освежевать на месте. Потому что если правильно не обработать их человеческими препаратами, то вся эта дорогущая мертвечина сгниет за считанные минуты, стоит оттащить ее на сто метров от завесы.

Конечно, было бы здорово построить какой-нибудь теплый сарайчик возле Леса, но Лес разрушает все, до чего может дотянуться. Так что приходится работать на свежем воздухе. И теперь до марта будет только холодать. Хорошо еще человеческая техника выдерживает. В смысле, выдерживает такие температуры. Лес-то нет, Лес для техники — гиблое место.

Кайрен не дал мне спокойно допить чай с сухарями. Притопал лично меня поторопить.

— Ты один справишься? — наш седой и вечно хмурый альфа навис над моим столиком в дальнем углу столовой, вынудив меня встать.

Не могу же я сидеть, когда он стоит.

— Справлюсь. Мелочь уже у Озерика в разделочной, сейчас займусь крупными тушами.

— Давай. Стае очень нужны деньги, нельзя, чтобы добыча пропала, — Кайрен говорил это даже не мне, а каким-то своим тревожным мыслям.

— Иду уже, — я с грустью попрощался со второй чашкой чая, которую надеялся еще выпить.

— Если до сумерек не успеешь, я пришлю кого-нибудь на помощь, — пообещал альфа.

— Угу.

Спасибо, конечно, но можно было бы сразу прислать кого-нибудь. Чтобы мне жилы не рвать. Но зачем? Заботится-то Кайрен, естественно, не обо мне, а о добыче. Хотя я совершенно зря жалуюсь на вожака. Спасибо и на том, что он ни разу не попытался отменить весьма спорное решение предыдущего альфы, позволившего мне остаться в стае, несмотря на то, что для охоты я не гожусь. Понятно, что и это не из-за меня, а из уважения к предыдущему вожаку. Но не ценить это было бы глупо.

Я снова выбрался на мороз. Холодно. У нас, наверное, один из самых холодных Клыков в цепи. Эх, родилась бы у нас голубоглазая девочка, а то ведь вымерзнем все. Но Великая Стужа не одаривала нас Заклинательницами уже давным-давно.

И зря я поленился загнать в гараж трактор, его теперь завести целое дело. Пока провозился с ним, пока доехал до Леса, потерял еще час. А темнеет в ноябре рано. Так что надо шевелиться.

Трактор пришлось оставить в ста двадцати метрах от Призрачного Леса, у специальной отсечки. Если подъехать ближе, Лес его сломает. Никто не знает почему, но вся техника выходит в Лесу из строя, как и оружие, даже топоры и ножи. Поэтому люди и не суются туда. Хотя в некоторых крупных Клыках, где много охотников, стаи ухитряются зачищать ближайшие к завесе территории так, что люди за несколько летних месяцев на километры сдвигают границу Леса, вырубая призрачные деревья. Люди научились делать топоры и даже пилы из поставляемых нами тел монстров. Такие инструменты долго не рассыпаются в труху за завесой, но и стоят, правда, на вес золота. Причем из расчета десять к одному. Человечество — потрясающе изобретательная и предприимчивая раса. Рано или поздно они уничтожат Лес, что бы он себе ни думал.

Стая бросила туши у самой завесы, чтобы я мог легко их подцепить и вытащить трактором. «Легко» — это с технической точки зрения. Потому что холод и Лес многократно усложняют даже самые простые действия.

Холод взялся за меня, а Лес за металлический крюк, которым я подцепил тушу первой страхолюдины. Больше всего монстр был похож на помесь паука и двухголового быка. И все-таки он посимпатичнее второй твари — белесой гусеницы с кучей ног и ртов. И вонять эта вторая штука наверняка будет жутко. По опыту знаю. Такие засранцы любят повонять.

Я вернулся к трактору, который в этот раз не стал глушить, и прыгнул за руль. Трактор медленно и с огромным усилием тронулся, вытаскивая паука из Леса. Вроде все просто, но однажды, еще по молодости, я ухитрился перевернуть эту шеститонную махину. Много лестного о себе узнал. А сколько я крюков перепортил, замешкавшись и предоставив их Лесу, и не сосчитать. У меня теперь всегда с собой есть три-четыре запасных. Расходный материал, можно сказать.

Я оглянулся, чтобы убедиться, что паук пошел нормально. Бывает, что цепляются за деревья конечностями или еще чем, приходится бегать туда-сюда.

Сегодня все было гладко. Если так пойдет и дальше, то я справлюсь безо всякой помощи. Кайрен, может, даже пару монет сверху подкинет. Он вообще всегда справедливо платит.

Я оттащил паука метров на тридцать от завесы. Все, хватит, а то начнет разлагаться на глазах. А мне его еще забальзамировать надо. Ну, я этот процесс так называю.

Я прихватил из кабины три пластиковых пакета, которыми снабжают нас люди. Не знаю, что там внутри за дрянь, но не замерзает ни при каких температурах. Вот ее и полагалось вылить на все пригодные к использованию части туши. Я прикинул, что у быко-паука этот будут хелицеры, коготки, глаза, рога, язык, может, уши и хвост. Это надо отделить и забальзамировать. Остальное можно тащить старику Озерику, он перемелет и продаст людям весом.

Озерик — это наш специалист по переработке падали. Подозреваю, что когда я состарюсь и уже не смогу тягать монстров, а Озерик отбросит копыта, эта почетная должность перейдет мне. Вот это будет карьерный рывок.

Потихоньку зверея, я расправился со всем, кроме глаз. Ненавижу выковыривать глаза. Они смотрят. И стало холодно уже до судорог. Сколько я провел на морозе?

Я зачем-то оглянулся на Лес, хотя обычно этого не делаю. Насмотрелся такого, что предпочитаю лишний раз на него не пялиться. А тут как потянуло.

В глубине Леса, но достаточно близко, чтобы я мог ее хорошо рассмотреть, на призрачном снегу лежала девушка. Я сначала принял ее за какого-то хитрого монстра, потому что как молодая волчица в красном платье могла оказаться в Лесу? Но с каждой секундой, что я на нее смотрел, я все сильнее убеждался, что она — не призрачное чудище.

Я слышал, что такое случается. С теми, кого принято называть Заклинательницами Холода. Иногда Стужа зовет их в Лес. В нашем Клыке Заклинательниц не было уже лет сорок. Я, по крайней мере, ни одну своими глазами не видел.

Я завис. Что делать-то? Самый очевидный вариант — вытащить девушку из Леса — был и самым опасным. Я не охотник. Любой монстр разберет меня на куски безо всяких помех. Бежать за стаей? Столько времени в человеческой форме девушка точно не проживет. А она точно еще не умерла? Никто не может переносить такой холод в человеческой форме. Разве что Стужа очень благоволит к своей жрице.

Но что-то мне подсказывало, что Заклинательница жива. И что это — ненадолго. Я прикинул расстояние до нее — каких-то три десятка шагов.

Но мне нельзя в Лес.

Показалось, что девушка пошевелилась. И еще что-то пошевелилось в глубине Леса. Что-то длинное и быстрое.

Я принялся стаскивать с себя одежду, теряя драгоценные секунды и мелкие детали костюма. Длинное и быстрое нечто снова мелькнуло между деревьев. Удача девушки закончилась. Нет у нее больше времени.