– Маргарита Германовна! Как же мы повзрослели, – присвистнул Александр. – Давно же я тебя не видел.
– Здравствуйте, дядя Саша, – кивнула ему девушка.
– Вот, Рита, познакомься, солдат по имени Николай, которого наши охотнички нашли в тайге, – представила его Тамара Петровна. – Оказался мой земляк – уралец.
– Очень приятно! Маргарита…
Николай настолько был смущён происходящим и, чтобы представиться, соскочил со своего места. При этом случайно зацепил край скатерти. И вся посуда и её содержимое с одного края стола опрокинулась. А звон тарелок заглушил звук его голоса.
Рита улыбнулась, не сказав ни слова, вышла из кухни и удалилась к себе в комнату.
– Ты чего, Колька, так разволновался-то? – спросил Гера. – Посуду чуть всю не побил. Спокойнее надо к этому относиться.
– Простите, Герман…
– Ну-ка, признайся, только честно, запал на неё? А?
Николай покраснел, опустил голову, но ничего не ответил.
– Если запал, возьми, познакомься, а там глядишь и…
– Чего болтаешь, пень старый! – возмутилась Тамара Петровна. – Чему учишь? Ритка только первый курс окончила, дай ей хоть до диплома дожить!
– Ну, ты чего, мать, опять завелась!
– А ничего! Думай башкой иногда! Вечно «зальёт шары»!..
– Тома, ну перестань, не ругайся, – попытался вклиниться Саня.
– Ладно, надоели вы мне оба! – заключила Тамара Петровна. – Пора и честь знать, на работу завтра! Укладывайтесь где хотите, я спать пошла.
Хозяйка вышла из кухни, оставив мужскую компанию.
– Вон оно как! – сказал Гера, подняв указательный палец кверху. – Вишь, Колька, как живём? Как на вулкане.
– Зато не скучно, – поддержал его Саня.
– О! Золотые слова! – воскликнул Гера. – Санька, дай я тебя обниму. Ты у меня молодец! Хороший мужик.
– Ты тоже хороший.
– Нет, я всю свою жизнь был плохой, – возразил Гера.
– Почему?
– Потому, что я родился немцем.
– И чё?
– Как это чё? Саня, соображай! Для советского человека, особенно прошедшего войну, немец был враг номер один. О! Знаешь, как фронтовики моего папу били. Я видел. Спрашивается, за что? Только за его немецкую фамилию. А ведь мы – немцы СССР к Германии никакого отношения не имели. При Сталине, во время войны, нас взяли вот так, как скот, посадили в вагоны и вывезли из Поволжья кого в Сибирь, а кого в Казахстан. Сейчас перестройка, Горбачёв. Можно выехать в Германию. Зазывалы со всех сторон агитируют: «Выезжайте! Выезжайте! В Германии Вас ждут!» Но я никуда не хочу ехать, я даже язык не знаю.
– Гера, успокойся, ты уже пьян, – сказал Александр, обняв его за плечи. – Что скажет Коля? Ещё не так поймёт.
– Колька – нормальный пацан, всё он поймёт. Сейчас я вам с ним в коридоре постелю. Надо до завтра выспаться. Колька, не побрезгуешь в коридоре спать?
– Ну, это гораздо лучше, чем в тайге на голой земле, – отозвался Николай.
– О! Молодец!
– Эх, ничего вы не понимаете. Тайга жизни учит, – вставил своё веское слово Саня.
– Ладно, мужики, не обижайтесь. Пошли лучше спать.
Гера вытащил с балкона широкий матрац и пару подушек, потом принёс постельное бельё. Сам, еле передвигая ноги, пошёл в комнату. Когда Саня с Николаем расстилали себе постель, слышно было, как в комнате что-то громыхнуло под возмущённый окрик Тамары Петровны.
– Похоже, Геру с кровати скинули, – тихо хихикнув, сказал Саня.
Николай долго лежал с открытыми глазами, не спалось. Думал о Рите. Конечно, он был под впечатлением от её красоты.
А утром, с приходом рассвета, Саня отвёз его обратно в больницу. Успели до утреннего обхода.
7
Из глубоких размышлений Николая вывела ситуация, происходившая с самолётом. Неожиданно лайнер стало подбрасывать то вверх, то вниз. Слышны были скрипы в местах крепления крыльев к корпусу. Обеспокоенные пассажиры отвлеклись от своих занятий, смотрели по сторонам, в надежде получить объяснения от стюардессы.
– Болтанка, – заключил Ринат. – Это бывает. Самолёт попадает в зону турбулентности, его начинает потряхивать. Плохие метеоусловия.
– А долго это будет продолжаться? – осторожно спросил Николай.
– Думаю, нет. Пролетим эту зону – и всё. Хуже, когда происходит обледенение корпуса.
– Обледенение?
– Да. Это когда в атмосфере скапливаются переохлаждённые капли воды. Носовая часть самолёта покрывается ледяным панцирем. Машина становится тяжелее и менее управляемой, так как нарушаются законы аэродинамики.
– И что?
– Ничего. Надо идти на посадку.
– На посадку?
– Коля, успокойтесь, прошу Вас. Это бывает крайне редко. Перед вылетом в зимний период самолёты проливают противообледенительной жидкостью.
– Знаете, Ринат, когда я летел в Хабаровск, встретил одну девушку, которая боялась летать. Так вот, она рассказала, на чём основывались её страхи. А в нашей сегодняшней ситуации, я вспоминаю сказанное ею.
– На чём же основывались её страхи?
– Не помню дословно, но, кажется, она сказала так: самолёты падают из-за разгильдяйства и безответственности людей.
– Как ни прискорбно, но эта девушка во многом права. Сейчас в авиации, в основном гражданской, много случайных людей.
Словно в подтверждение его слов самолёт ещё пару раз изрядно тряхнуло. Потом Николай почувствовал, как его тело вдавило в кресло, а через некоторое время, наоборот, был эффект невесомости. Ринат был невозмутим. Последовав его примеру, Николай тоже успокоился.
Стюардесса разносила еду. Пассажиры с энтузиазмом разбирали пластиковые контейнеры, наливали чай или кофе. Про «болтанку» уже никто и не вспоминал. Но через полчаса, после приёма пищи, по громкоговорителям было объявлено, что самолёт совершит вынужденную посадку в Новосибирском аэропорту Толмачёво. На вопрос пассажиров о причине вынужденной посадки стюардесса отвечала, что командир экипажа принял такое решение. А командиру всегда видней. Вскоре все подчинились заданному курсу и летели туда, куда летел самолёт.
– Видно, у них что-то серьёзное, раз посадка вынужденная, – сказал Ринат. – Перед вылетом из Хабаровска была задержка. Возможно, причина та же.
– Возможно, – согласился Николай. – Кстати, только недавно думал о Новосибирске, а сейчас мы летим туда.
– Почему Вы думали именно о Новосибирске?
– Просто я там служил.
– А, понятно, – кивнул Ринат и опять надел наушники.
При упоминании города Новосибирск Николай всегда вспоминал о Рите. Хоть бы одним глазком увидеть её. Какая она теперь стала? Где работает, чем живёт?
8
Но если продолжать вспоминать, то лучше всё по порядку.
На следующий день вечером в больницу к Николаю пришёл Гера. Он виновато смотрел на солдата и после рукопожатия некоторое время молчал, сидя на стуле.
– Коля, ты прости меня за вчерашнее поведение, – начал он. – Мне следовало прежде немного поесть, а я выпил водки на голодный желудок, меня и развезло. Неудобно так получилось.
– Я не в обиде на Вас, Герман. Можно ли обижаться на своего спасителя.
– Ну, какой я спаситель? Так, случайно оказался в нужное время и в нужном месте.
Он достал из пакета несколько красных яблок. Положил на тумбочку.
– Вот, яблоки венгерские, поправляйся.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Герман, можно вопрос?
– Конечно, спрашивай.
– Вы вчера рассказывали про немцев, которых вывезли из Поволжья в Сибирь.
– Рассказывал? Слушай, не помню. А что, тебе это интересно?
– Интересно. Можно мне как-то подробнее узнать о немцах СССР?
– Ну, если тебе интересно, могу и подробнее рассказать. Немцы ещё при Петре Первом массово приезжали в Россию. Компактно расселялись в разных местах. Много их было на Украине, в Поволжье. Веками жили и трудились на выделенной им земле. Когда началась война, в сорок первом, советские немцы стали заложниками ситуации, и Сталин тогда боялся, что они перейдут на сторону нацистов, станут их пособниками. Поэтому всё немецкое население насильно изгонялось. Это называется депортацией. Людей сажали в товарные вагоны и увозили на Восток страны – в Западную Сибирь, в степи Казахстана и Киргизии. Мой отец со своей семьёй из Поволжья в начале 1945 года оказался в Новосибирске, во временном лагере для переселенцев. По дороге от голода умерла моя сестра и тётя. Я тогда был грудничком, может, поэтому и выжил.
