Солдаты с нами общались мало. Помню, они удивились, как моя мать ухватом достает из печки большие чугуны с варевом для животных. У нас была корова, куры и индейки. Так вот солдаты по очереди пытались вытащить чун из печки и ничего не получалось, сказывалось отсутствие сноровки. Постепенно животные исчезли. В один день корова не вернулась домой. Сказали, что стадо увели партизаны. Так ли это – мы не узнали. Постепенно съели кур и индеек. Как-то перед Новым годом отец променял пару куриц на коробку с печеньем, которые везли в качестве подарков на фронт в вагоне солдаты. Печенье было очень вкусное. В сарае, где когда-то жила корова, держали немецких коней. За ними ухаживал рыжий солдат – этакий немецкий мужичок. Был уже, кажется, 1943 год, время было беспокойное, и отец после пропажи коровы собрал кое-какое имущество в сундук и закопал в сарае. Так вот тот рыжий солдат нащупал металлическим штырем сундук и выкопал его. Смотрим однажды, солдаты таскают наше добро, отец и мать сунулись было к ним: бесполезно, и близко не подпускали. Я больше всего сожалел о пропаже из сундука мешка с подсолнечными семечками…

Помню итальянцев в шляпах с перьями (позже я узнал, что это традиция, и они не снимали их даже во время боевых действий), когда они ехали на фронт. После фронта они возвращались пощипанными, итальянцы не очень хотели воевать за Германию. Один из них, веселый, рассказывал о семье, показывал фотографии, журналы. Учил меня итальянскому языку. Помню даже счет по-итальянски: уно, дуе, тре, куатро… Говорил, в шутку, что заберет меня после в Италию. Были также венгры: здоровые, упитанные. Был один чех: курил трубку, передние зубы у него были стальные: говорил, что ехал на лошади, упал, и трубкой выбило зубы. О немцах он отзывался недоброжелательно. Он был, служил на каких-то подсобных работах. Да некоторые немцы сами плохо отзывались о войне: "Krieg ist Scheiße" (война – дерьмо) и даже "Гитлер капут". Запомнились русские солдаты, бывшие пленные, которые теперь служили в немецкой армии "Власовцы". Несколько человек около суток жили у нас. Помню один, совсем молодой ходил по двору босиком. А вечером они пили самогон и вполголоса пели: "…и опять в атаку капитан Баталов на геройский подвиг поднял батальон". В душе они оставались советскими, как они попали в немецкую армию не понятно. Гораздо позже я узнал, что капитан Баталов был командиром батальона, что отличился при обороне Жлобина, потом погиб. Его именем названа улица в Жлобине.

В городе появились полицейские, некоторые были из местного населения, были и приезжие. Предлагали стать полицейским и моему отцу. Но он категорически отказался. Когда очень настаивали – показывал им изуродованную еще в молодости правую руку: без двух пальцев, с одним скрюченным. О полицейских шла недобрая слава. Говорили, они участвовали в расстрелах евреев, в карательных акциях против партизан. Один полицейский жил недалеко от нас по улице Максима Горького. Однажды зимой мы с моими друзьями – братьями катались по улице на лыжах. Мы бежали по обочине, когда мимо шел полицейский. Братья обогнали его, а я бежал позади, и когда поравнялся с ним, он свалил меня на землю и бил ногами. Меня спасло от увечий только то, что он был обут в мягкую обувь (бурки с резиновыми галошами). Было не больно, но обидно. Ругался он, что нас распустила советская власть. Вместе с немцами он отступал до Германии и в Жлобин больше не вернулся. В их доме жили какие-то женщины и парень примерно моего возраста. Был полицейским и муж Марии, у которой мы были на свадьбе в ночь 22 июня 1941 года. Он приезжал к нам в Жлобин, был вооружен винтовкой. О чем мы с ним говорили – не помню. Что с ним стало потом – не знаю. До войны он был учителем.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.