— Этого не произошло бы, если бы ты сам пришёл в Кэр-Параваль!

— Всё же тебе ещё многому нужно научиться, — Эдмунд с лёгкой горечью отвёл взгляд. — Если бы я пришёл, то подарил бы тебе, да и себе надежду, а потом Аслан забрал бы меня, и стало бы только хуже. А так через несколько лет ты смог бы отпустить…

— Не смог бы! — рявкнул Каспиан, вкладывая в эту простую реплику всю свою боль. — Я никогда не смог бы тебя забыть, не смогу и сейчас, потому что, разрази меня Таш, люблю тебя. Люблю больше жизни, понимаешь? И теперь ты… тебе всё равно, верно? — Запал Каспиана исчез так же резко, как и возник.

— Любишь, да? — тихо спросил Эдмунд; его голос звучал вкрадчиво, будто бы он задумал что-то недоброе.

— Люблю. — Каспиан вопреки всему выдержал тяжёлый прямой взгляд.

— Что же, — Эдмунд с какой-то печальной злостью ухмыльнулся, — в таком случае, я кое-что тебе покажу. Ты должен увидеть, кого ты на самом деле любишь.

— Что ты имеешь в виду? — недоумённо спросил Каспиан.

— Терпение. — Эдмунд мягко опустился на колени и уставился на зелёную траву под ногами; Каспиан с удивлением наблюдал, как он поставил ладони на землю, прикрыл глаза, и лицо стало сосредоточенным. Сперва он не понял, что всё это значит, но потом…

Трава под руками Эдмунда стала покрываться ледяной коркой; лёд распространялся так быстро, что Каспиану пришлось отпрыгнуть назад, чтобы его не зацепило. Он со смесью страха и какого-то извращённого восхищения смотрел, как Эдмунд поднял руки, и лёд послушно, как ручная змея, последовал за ним, беспрекословно повинуясь своему хозяину.

Хозяину.

Эдмунд убрал ладони, и лёд остановился; вместе с ним отмерло и гулко застучало сердце Каспиана. Только теперь, когда Эдмунд плавно поднял на него глаза, он понял, что только что произошло. Эдмунд колдовал, управлял льдом, по его приказу существенная часть поляны покрылась белой коркой. Он владел силой, доступной, как было известно Каспиану, всего лишь одному существу во всех мирах, той, кто как никогда угрожала Нарнии что тысячи лет назад, что сейчас. Возможно, теперь Каспиан мог бы понять холодность Эдмунда, но образ тёмного волшебника, повелителя льда и мрака, никак не вязался с его любимым королём даже теперь, когда он видел всё воочию.

— Впечатляет? — ухмыльнулся Эдмунд, поднимаясь на ноги.

— Что… это? — с придыханием прошептал Каспиан. Он достал Риндон и потрогал ледяную корку его кончиком: она была твёрдой, несмотря на палящее почти полуденное солнце.

— Магия, — мрачно ответил Эдмунд. — Сила Белой Колдуньи. Знаешь, я чувствую, как она плещется во мне, каждую секунду, — он понизил голос, так что Каспиану пришлось подойти. — Этот холод всего за день стал неотъемлемой частью меня. Я не хотел, чтобы кто-то это знал, но ты… Ты должен понимать, — Эдмунд снова странно улыбнулся, — что человека, которого ты любишь, больше нет.

— Но ты же стоишь передо мной, — Каспиан попытался приблизиться ещё немного, но Эдмунд отшатнулся от него, как от прокажённого.

— Ты не понял? Это не я! — Карие глаза снова маниакально зажглись. — Великого короля Эдмунда Справедливого больше нет. В этот раз в Нарнию вернулся Эдмунд-предатель. Белый Колдун, если тебе так угодно.

— Это не имеет значения, — вдруг выпалил Каспиан. Слова вырвались легко и неосознанно, но он знал, что говорит со всей искренностью.

— Имеет, — Эдмунд снова покачал головой. — Ты хотел знать, что я к тебе чувствую, но это уже неважно. Я не знаю, откуда у меня эти силы, но уверен в одном: они опасны. И меньше всего на свете я хотел бы, чтобы они причинили тебе вред. А добиться этого можно только одним способом, — Эдмунд снова сделал шаг назад и закончил: — Держись от меня подальше, Каспиан. Возвращайся в Кэр-Параваль. Так будет лучше для всех.

— Не для меня. Эдмунд, пожалуйста, — Каспиан протянул руки, но Эдмунд ожидаемо не позволил ему к себе прикоснуться. — Мне всё равно, какая магия живёт у тебя внутри. Я люблю тебя, своего Эдмунда, и я верю, что ты не изменился, что ты… возможно, где-то в глубине души, но всё ещё прежний Эд, которого я знал. Прошу…

— Я всё сказал, — резко оборвал его Эдмунд. — Вернись в замок. Чем быстрее ты это сделаешь…

— Ты не можешь мне указывать, — вдруг в таком же тоне ответил Каспиан. Ситуация начинала его раздражать. — Я тоже всё сказал. Как бы там ни было, я останусь в лагере, и это не обсуждается.

— Кас…

— Я не твой подданный, не смей так со мной говорить! — сорвался Каспиан; впрочем, по лицу Эдмунда не было заметно, что его это как-то трогает. — Я сохраню твою тайну и ещё раз повторю, что мне плевать, и мои чувства останутся прежними, даже если тебе всё равно. — Он развернулся. — Возвращайся в лагерь, здесь небезопасно. — С этими словами он покинул поляну.

Каспиан не знал, что подумали нарнийцы, когда он широким шагом вылетел из леса в одиночестве, прошёл через весь лагерь и остановился напротив Реввуса, но ему не было до этого дела.

— Ваше величество? — Кентавр удивлённо на него посмотрел. — Вы одни?

— Эд… его величество Эдмунд вернётся позже, — Каспиан мотнул головой. — Я хочу поговорить с тобой о положении дел. У вас уже есть какой-то план?

— На самом деле, мы не успели сделать многого, ваше величество, — с лёгким стыдом ответил Реввус. — Мы владеем только информацией от разведки, а её не так уж и много. Однако его величество Эдмунд отлично справляется с организационными моментами. Мы сформировали несколько отрядов и прикинули, где их необходимо расположить в случае нападения.

— Это неплохо, — кивнул Каспиан. — Не посвятишь меня в детали?

— Конечно, ваше величество. Но, быть может, желаете сперва позавтракать? Вы сегодня ещё ничего не ели…

— У нас мало времени. Если еда осталась, принесите, я поем в процессе.

Реввус позвал крутящуюся у костра бобриху, и вскоре Каспиану вручили миску какой-то рыбной юшки и высказали тысячи извинений по поводу того, что такое простое блюдо вряд ли достойно короля. Заверив бобриху, что всё в полном порядке, Каспиан разместился на высоком камне напротив Реввуса и собрался завязать диалог, как тут увидел выходящего из леса Эдмунда. Не обращая ни на кого внимание, он вошёл в лагерь, сказал пару слов Пипайсику и ещё нескольким зверям, а затем сел прямо на траву в нескольких метрах. Каспиан постарался взять себя в руки: сердце умоляло его хотя бы позвать Эдмунда к ним, но гордость, задетая сказанными в лесу словами, оказалась сильнее, поэтому Каспиан на это просто промолчал, делая вид, что и вовсе ничего не заметил.

Они с Реввусом вели достаточно долгую беседу; кентавр принёс карту и позвал ещё нескольких причастных ко всему нарнийцев, и вместе они пересматривали, изучали и в чём-то дорабатывали составленный ранее план. Глядя на небрежно сделанные рукой Эдмунда пометки на карте, Каспиан со смесью гордости и горечи осознавал, насколько тот гениален в военной области: даже Каспиан не смог бы придумать что-то лучше, хотя правил уже шесть лет. Это говорило о многом, но он старался отбрасывать подобные мысли и заниматься тем, что действительно важно.

Прошло несколько часов, и только теперь Каспиан обнаружил, что Эдмунда на поляне больше нет. Желание в очередной раз победило здравый смысл, и он поскорее поднялся на ноги.

— Ситуация мне ясна, — кивнул Каспиан, складывая карты. — Завтра должна прийти новая информация от разведки, тогда и дополним существующий план. Вопросы?

— Всё понятно, ваше величество, — Реввус склонил голову. — И… простите меня, но этим визитом вы подвергаете себя опасности. Вы уверены, что это целесообразно?

— Как бы там ни было, я уже всё решил, — ответил Каспиан. — К тому же, пока здесь король Эдмунд, я тоже останусь.

— Ваша воля, — будто бы нехотя согласился Реввус, но Каспиан уже не обращал на него внимание. Ноги сами принесли его к шатру Эдмунда, возле которого нёс стражу верный Пипайсик.

— Ваше величество, — мышь почтительно поклонился. — Что я могу для вас сделать?

— Скажи королю Эдмунду, что я хочу его видеть, — немного резким от нетерпения голосом приказал Каспиан, но Пипайсик остался на месте.