Но теперь, вспоминая этот разговор, Клайв был несколько обеспокоен. Уортон считал, что у лорда Джона, несмотря на все его связи во флоте, пока нет партнёров по беспошлинной поставке (назовём это так) товаров из Вест-Индии. По крайней мере, Толстяк очень на это надеялся.
Ещё, похоже, Толстяк был уверен, что лорд Джон на данный момент не сильно интересуется вопросом. Одной из основных задач Клайва как раз и было сделать так, чтобы в результате светского общения, подполковник решил, что реализацией сахара и табака из Вест-Индии имеет смысл заинтересоваться.
Сегодняшняя беседа показала, что Грей-то как раз очень заинтересован в беспошлинной поставке товаров, и возможно, станет слушать толстяка Уортона несмотря на кривые зубы контрабандиста и его неспособность вести светский разговор о чем-то, кроме вчерашнего жаркого. Но если это так, то он, Клайв, может оказаться не сильно и нужен.
Это-то его и беспокоило. Ему нравилась идея иметь стабильный процент как посреднику, а перспектива сотрудничать с таким человеком как лорд Джон Грей вызывала в нем восторг — он просто восхищался каждой чёрточкой характера этого человека.
Значит, Толстяку не стоит раньше времени знать об интересе лорда Джона к контрабанде. Когда настанет время, он сам сведёт аристократа и контрабандиста. И, вероятно, ему стоит подстраховаться — узнать больше о бизнесе
Уортона, чтобы тот не мог потом водить за нос Клайва и лорда Джона.
По большому счёту, Уортон может и не понадобится… Но нужно продолжать быть полезным милорду и показать свою компетентность, а то подполковник и брат пэра может решить, что ему не только Уортон не нужен, но и сам Клайв без надобности. Когда дело доходит до сбыта товара, хороший стряпчий — на вес золота. Ведь товар без документа можно сбыть разве что в дешёвый бордель, да на барахолке. Если вы хотите продавать по хорошей цене на бирже, то вам нужны документы.
А если у братьев Грей-Девейн уже есть свой стряпчий?
Клайва прошиб холодный пот… Нет, что это с ним — если бы у них был знакомый с вопросом юрист, лорд Джон Грей не задавал бы таких дилетантских вопросов. Все же морское право — штука непростая.
Шевеление теней на стене комнаты убаюкивало и завораживало. Клайв стал вспоминать, о чём его просил офицер и на чём они расстались…
— Милорд, я не готов прямо сейчас ответить на все ваши вопросы. Мне нужно проконсультироваться с кодексами, которые я храню дома в Бристоле… Если вы соблаговолите оставить адрес, на который вам можно будет прислать результаты моих изысканий, то через неделю, я надеюсь, вся информация будет у вас
— Буду вам очень признателен, мистер Квикснап. Скажите, по какому адресу я смогу отправить вам благодарность за ваши услуги?
— Вот моя визитка, милорд, однако мне не нужно никакой благодарности. Сама возможность помочь вам — честь для меня.
— И всё же, вероятно, я чем-то могу быть вам полезен?
— Если вы так настраиваете, милорд, то если вы изволите мне сообщить об одном из ваших последующих визитов в Бат, я буду благодарен возможности записать ваши рассказы о Вест-Индии. Видите ли, я пишу книгу…
О своей книге Клайв мог говорить часами. Это была его отдушина. Он записывал истории своих клиентов, перерабатывал и добавлял своих фантазий, превращая косноязычные побасенки в захватывающие рассказы об удивительных приключениях и дальних странах.
Лорд Джон ему показался человеком, который способен оценить его работу, так что Клайв не кривил душой, когда говорил, что мечтает показать свои творения столь искушённому ценителю.
А что же он будет рассказывать Уортону?
Толстяк знает, что утром он выехал на охоту за лордом Джоном, и наверняка выяснит, что ночевать в Бат стряпчий не вернулся. Значит, Клайв скажет правду, но не всю: про интерес к морскому праву можно не распространяться. Расскажет о совместной дороге и о договорённости как-нибудь ещё встретиться.
И надо ещё не забыть проверить информацию Уортона и расспросить лондонских знакомых, что они знают о лорде Джоне Грее, мистере Эдварде Девейне, герцоге Пардлоу, осаде Гаваны, и посмертном трибунале над майором Сиверли. Хотя… вероятно, он услышит не столько правду, сколько ту версию событий, которая устраивает герцогского брата.
В любом случае, это всё уже будет завтра.
Клайв заснул, убаюканный игрой теней и полетом своего воображения
☆☆☆
четверг, 23 февраля 1764 г.
Капитан Джонс бросил записку в камин, и пламя жадно набросилось на бумагу и буквы на ней: «Всё по плану. У.»
Минуту поколебавшись, он встал и плеснул себе бренди. После чего вернулся в стоящее у камина кресло и блаженно вытянулся, положив ноги на специальную скамеечку.
Отлично. Надо будет последить, но слишком близко не подходить: ни жертва, ни наживка не должны почуять ловушку.
У капитана была возможность рассмотреть Квикснапа вблизи. Парень пытается вести себя как хваткий делец, но сам он явно мечтатель. А в целом, не похоже, что совсем дурак. Кажется, задача, подкинутая контрабандистом, возбудила в стряпчем азарт — это хорошо. Даже такой гусёнок, как этот Квикснап может вцепиться как репей, если будет верить, что ему это нужно. Так что лорду Джону придётся приложить некоторые усилия, чтобы отвязаться от стряпчего.
Ходить за Гусёнком по пятам пока нужды нет, а за лордом Джоном — просто опасно. За мечтателем присмотрит Толстяк, а лорд никуда не денется. Можно спокойно подумать о других делах. А их предостаточно. Хлопот хватает и без обязанностей в полку.
Нужно найти человека Военном управлении. Человека с высоким постом, и при этом склонного с интересом выслушать некоего шевалье Д’Эона. А потом помочь вышеназванному шевалье раздобыть некие сведения, интересующие короля Людовика.
Скользкий Д’Эон честно признавал, что после гибели Бернарда Адамса французам не удавалось завербовать или внедрить агента сравнимого калибра. Война, конечно, закончилась. Но это вовсе не значит, что лягушатникам перестало быть интересно.
Джонс на протяжении нескольких лет работал с Бернардом Адамсом бок о бок. Дальний родственник с материнской стороны и был тем человеком, который ввёл его в удивительный тайный мир шпионажа и секретных операции. Мир полный не только опасностей, но и огромных возможностей. Мир, в котором нет бесполезных знаний — всё на свете можно либо использовать, либо продать.
У Ломана Джонса не было ни титула, ни связей, ни достаточно денег, чтобы занимать важные посты и иметь доступ к самой ценной информации (но если что интересного в руки попадалось, он не тушевался). Зато у него был особый талант — способность заводить и поддерживать самые разные знакомства, собирать и проверять слухи, сводить нужных людей — это была его стихия. Ещё он умел хорошо планировать различные операции, помогая Адамсу раскидывать свои сети, собирать и отправлять добычу по адресу.
Бернарда Адамса, наставника и друга, больше нет.
И виноват в этом лорд Джон Грей, который раскопал неопровержимые доказательства шпионской деятельности советника Военного управления. Самого Джонса тогда спасло только то, что следователи не сильно хотели раздувать это дело, и кузену Бернарду удалось сохранить в тайне несколько имён… Чёртов Грей, со своим карающим клинком, возомнивший себя, по-видимому, чуть не архангелом Михаилом…
Джонс скривился. Про себя он называл лорда Джона «Голди» — Златовлаской. На роль архангела лорд Джон статью не вышел. Хотя субтильность вовсе не мешала Златовласке быть несомненным обладателем талантов и вершить заслуживающие внимания дела. Капитан всегда стремился отдавать должное противникам.
Джонс встал, поставил стакан на каминную полку и принялся мерить комнату шагами — движение всегда помогало ему сосредоточиться на своих мыслях.
Он ещё раз попытался вспомнить всё, что он знал о своём противнике. Нужно просчитать и предусмотреть все варианты развития событий.
В первый раз он увидел Голди на какой-то офицерской вечеринке в Вестфалии почти шесть лет назад, летом 58-го.
