Джонс какое-то время не сводил глаз с льющейся в стакан жидкости. Подав дяде один из стаканов, он взял в руку второй и смотрел в него невидящим взглядом.

— Я давно хотел подослать к нему убийцу. Сразу после дела Адамса, не говоря уже о Робби. Но беда в том, что он слишком заметная фигура, и, если что, копать будут глубоко. И копать будет не только проглотивший аршин настырный Пардлоу со своим всехзнающим охальником Кворри, но и лупоглазая жаба Боулз, у которого ещё больше связей и возможностей, чем у тех двоих. А вот после того, что я задумал, от Голди отвернутся друзья, а Пардлоу будет только рад, если смерть братца пусть не смоет, то хотя бы чуть притушит скандал.

Так и не притронувшись к виски, пожилой ирландец с беспокойством смотрел на племянника.

— И всё же… Будь осторожен, у такого человека, как лорд Джон, друзья обнаруживаются в самых неожиданных местах. Я подыщу тебе поместье — что бы ты ни задумал, после этой истории тебе нужно будет уехать оттуда подальше.

☆☆☆

вторник, 8 мая 1764 г.

Жизнь в Бристольском филиале конторы «Квикснап и сыновья» шла своим чередом. После обеда Мистер Квикснап всегда проверял почту.

С их последней встречи с лордом Джоном прошёл месяц. Но Клайв до сих пор помнил каждую минуту. Он мог закрыть глаза и перенести себя в ощущения того вечера: тепло от вина и опьянение от запаха тела. Он снова дышал смехом собеседника и тонул в отблесках пламени камина в голубых глазах гостя. Но, возможно, в глазах гостя отражалось не пламя камина, а пламя его, Клайва, страсти? Он очень хотел в это верить.

В то утро милорд так и не сказал «да». Но не сказал и «нет».

Гость долго расспрашивал Клайва о том, откуда у него интерес к вопросу, где бывает молодой человек и прочие детали его жизни. Стряпчий прекрасно понимал, что собеседником движет не праздное любопытство — подполковнику есть что терять, окажись Клайв той подсадной уткой, которую из него изначально хотел сделать мерзавец Уортон…

В конце концов лорд Джон поблагодарил мистера Квикснапа за интересную беседу и сказал, что ему нужно ехать в гостиницу — успеть привести себя в порядок перед обедом, на который он приглашён. О следующей встрече он не заикнулся, а Клайв не решился спросить. Однако лорд Джон знал его адрес, и Клайв надеялся, что ничего не закончилось, а всё только начинается.

Следуя своему плану, Клайв начал следить за Уортоном. Конечно, у него не получалось не спускать глаз с толстяка, но стряпчий, например, завёл привычку оказываться возле дома арматора как раз тогда, когда Исаак Уортон выходит по своим утренним делам. Он уже знал в лицо двух его подельников, и даже смог однажды незаметно обшарить карманы пальто, которое контрабандист оставил без присмотра в обеденном зале одного из пабов.

Но это все, конечно, несерьёзно, хорошо бы за Толстяком следить постоянно. С другой стороны, он не может забросить свои обязанности в фирме. Вот, например, разбирать адресованную лично ему корреспонденцию… Увесистый пакет, вероятнее всего содержащий книгу, он заметил сразу. Когда он увидел почерк, которым был написан адрес, его просто накрыло волной восторга.

Книгой оказался тот самый «Золотой осёл» Апулея, также известный как «Метаморфозы». Именно на неё ссылался лорд Джон за минуту до того, как Клайв выпалил своё признание.

Записка гласила:

«Дорогой мистер Квикснап,

Надеюсь, что моя посылка застанет вас в добром здравии.

Вы, как никто другой, сможете оценить изящество, с которым почтенный римлянин сплетал свои сюжеты. Я планирую быть в Бате с 15-го по 18-е мая сего года. Если ваши дела также приведут вас Бат в эти же числа, я буду рад возможности встретиться с вами и лично обсудить «Золотого осла» и другие античные произведения.

Искренне ваш, лорд Джон Грей

PS. Ваша рукопись стоит того, чтобы её издать. Я написал нескольким своим знакомым. Возможно, их ответы помогут вам определиться с дальнейшим направлением действий.»

Это было «да». Клайву показалось, что сердце его перестало биться.

Внезапно он вспомнил, как начиналось их знакомство и даже удивился, что всё это он затеял ради сахара и табака. Клайв тут же решил, что пока не будет отвлекать лорда Джона скучными вещами, чтобы не портить их вечера, и, как он очень надеялся, ночи.

В конце концов, чтобы что-то предлагать, нужно сначала разобраться самому, иначе придётся рассказать про Уортона… в общем, как-нибудь потом…

☆☆☆

среда, 16 мая 1764 г.

Почтительный племянник сопровождал пожилого дядюшку на прогулке вдоль какого-то очередного промозглого и заболоченного озера.

Четыре недели, которые он провёл тут, прошли почти незаметно и с большой пользой.

Операцию по организации сети своих агентов и Ирландии он назвал незатейливо — «Гиберния». Именно так называли остров римляне. Хитроумный Джонс уже закинул свои первые пробные камешки и наметил список людей, с которыми имеет смысл, говорить. Ещё он выбрал себе резиденцией милый домик, и стряпчие уже занимались бумагами.

Также он вдоволь наобщался с дядюшкой, окончательно составил план операции по компрометации Голди (он назвал её «Троянский гусь»), и несмотря на то, что провёл месяц вдали от Лондона, капитан даже сумел немного продвинуться с выбором жертвы в военном министерстве. Ещё бы, конечно, к флоту присмотреться, да и с армейскими не всё до конца понятно, но месяца за три он с этим тоже разберётся.

Его, конечно, немного беспокоило то, что они кое-чего не знали наверняка в деле Голди. Вообще, они не знают самого важного — есть ли вообще смысл пытаться ловить милорда на содомии? Лорда Джона Грея регулярно видят посещающим бордель на Ковент-гарден. Девушки, к которым Джонс нашёл подход, утверждали, что невысокий хорошо одетый блондин с сапфиром на пальце всегда уединяется с самой мадам.

Мадам недурна, в общем-то Голди мог и привязаться к шлюхе настолько, что не спешил связывать себя законным браком… А, может, шлюха — просто его осведомитель? Одно другому не мешает — Джонс сам никогда не забывал приласкать женщин, поставлявших ему информацию.

В общем-то, лорду Джону совсем необязательно действительно быть содомитом — будет достаточно, если получится убедить в этом общество. Но Скользкий зря надеется, что таким человеком можно будет управлять.

Капитан знал наверняка — подполковник слишком опасен, чтобы оставлять ему возможность действовать. Особенно в свете того, что несколько лет назад Голди откуда-то узнал про ирландский заговор. Это значит, что у него есть связи тут, в Ирландии, и нужно убирать Грея просто, чтобы не мешал работать. А месть будет приятным дополнением…

— Ломан, — голос дядюшки Шеймуса вернул его к действительности — у тебя есть с собой монетка? Нужно бросить в озеро, тогда ты обязательно сюда вернёшься!

========== Глава 8. Трели соловья ==========

вторник, 10 июля 1764 г.

В призраков капитан Джонс не верил, но, если бы он сам не назначил встречу Трёхпалому в это время и в этом месте, мог бы и уверовать — бывший солдат появился из темноты совершенно бесшумно.

— Сэр, я к вам только что из Бристоля. Кажется, мы знаем дату следующей встречи голубков.

— Итак? — капитана охватил азарт, как бывало всегда, когда его комбинации подходили к эндшпилю.

— Толстяк передал, что Гусёнок объявил своим, что проведёт Бате дни с двенадцатого по четырнадцатое — собеседник тоже был возбуждён, и кажется, доволен собой и проделанной подготовительной работой…

— Отличная работа! — Джонс никогда не забывал отдавать подчинённым должное — А как стряпчий объясняет свои отлучки? Это же будет уже их третье свидание за последние полтора месяца?

— Он заявил, что в Бате практикует врач, у которого стряпчий и лечится — в голосе Трёхпалого зазвучали скабрезные нотки — от геморроя и запора, полагаю.

Джонс криво улыбнулся и хмыкнул в ответ.

В тот день, когда он по совету дяди кидал в озеро монетку, к постояльцу в доме с флюгером-кошкой приходил гость. Невинное дитя Элисон решила, что это была переодетая мужчиной женщина: некто пришёл в темноте по чёрной лестнице и ушёл в рассветных сумерках спрятав лицо в складках плаща.