Толпа одобрительно загудела.

Палач с зажженным факелом в руке подошел к костру.

Солнце, яркое на безоблачном небе, равнодушно освещало площадь.

– Господин законник, а как же древний обычай? – раздался откуда-то из толпы громкий голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Дознаватель, палач и я одновременно скользнули взглядами по головам людей, выискивая крикуна. Я заметила его первой, и все внутри сжалось от узнавания. Господин Кауфман, аптекарь, у которого я работала, стоял, глядя на законника прямо и строго. Отчасти я была счастлива увидеть здесь хоть одно знакомое лицо. Но с другой стороны, мне бы не хотелось, чтобы добрый старик стал свидетелем моей казни.

– Как же обычай, господин законник? – повторил Кауфман. – Ежели найдется мужчина, желающий жениться на несчастной, приговоренной к смерти, и взять на себя полную ответственность за ее жизнь и дальнейшие действия, то казнь будет отменена.

Надежда, глупая и бессмысленная, вспыхнула в душе ярче костра, на мгновение согрев мое закоченевшее тело. И тут же угасла, столкнувшись с суровой реальностью. Кто же решится взять в жены четырежды вдову?

Господин дознаватель наконец увидел аптекаря, и губы его искривились в насмешливой улыбке.

– Все правильно, уважаемый господин… Кауфман, верно? Аптекарь. Уж не хотите ли вы сказать, что сами готовы взять в жены свою бывшую помощницу? Да будет вам известно, двоеженство в нашей стране запрещено.

В толпе раздались редкие смешки. Аптекарь нахмурился, чуть смутившись, но не отвел взгляда.

– Хорошо, будь по-вашему, – произнес господин дознаватель. – Кто из вас, храбрецы, согласится жениться на этой женщине, осужденной за убийство четырех мужей? Есть ли желающие расстаться с жизнью, ощутив на себе смертельную хватку ментальной магии? Может быть, вы? Или вы? Может быть, вы, палач?

Палач равнодушно дернул плечом.

– Да как по мне, ей и тут хорошо, – пробасил он, показывая на костер.

Собравшиеся на площади люди поддержали его одобрительным хохотом.

Законник, вытянув вперед тонкую руку, указывал то на одного, то на другого мужчину в толпе, специально выискивая самых отъявленных забияк. Те отшатывались, бледнели, мотали головами, а затем с удвоенной силой принимались кричать, распаляя остальных:

– Сжечь! Сжечь убийцу!

Господин дознаватель торжествующе улыбнулся.

– Как видите, господин Кауфман, никакой древний обычай не вытащит эту женщину из рук правосудия. Можете приступать, – кивнул он палачу.

Палач с зажженным факелом шагнул ближе. Я вдохнула полной грудью морозный воздух, понимая, что это, возможно, один из последних вдохов в моей жизни.

– Я готов.

Звучный низкий голос разнесся по площади, мгновенно заставив всех до единого замолчать и обернуться. Прищурившись, я различила высокую фигуру в темном плаще, стоявшую почти у самой ратуши рядом с отполированным до блеска самодвижущимся экипажем. Мужчина медленно двинулся вперед к помосту, и горожане расступились перед ним, взволнованно перешептываясь. Он не показался мне знакомым, но я увидела, как господин Кауфман кивнул ему, когда мужчина проходил мимо.

Незнакомец остановился прямо передо мной и дознавателем.

– Лорд Майло Кастанелло, – сухо приветствовал его законник. – Не могу сказать, что я удивлен.

Я с трудом сдержала вскрик.

Лорд Кастанелло, промышленник, меценат и талантливый изобретатель, давно привлекал внимание общества. Но предметом горячих споров и сплетен в клубах и гостиных были вовсе не его успехи и заслуги перед городом и Короной, а загадочные обстоятельства, сделавшие этого еще молодого мужчину трижды вдовцом.

Может ли брак с человеком, который свел в могилу всех своих жен, быть предпочтительнее смерти? Или это всего лишь отсрочка?

Увидев мою реакцию, лорд Кастанелло еле заметно скривился, но затем вновь повернулся к дознавателю.

– Согласно обычаю я имею право взять эту женщину в жены.

– Ваше поместье стоит на землях, не входящих в городское управление, а значит, городские обычаи на вас не распространяются, – сощурился законник.

– Не припомню, чтобы это смущало сборщиков налогов.

Господин дознаватель замялся. К такому повороту событий он не был готов.

– Вам известно, за какие преступления должны казнить эту женщину? – поинтересовался законник.

– Разумеется, – равнодушно произнес лорд.

– В таком случае не думаю, что магистрат одобрит подобное решение.

– Честно говоря, не вижу причин для отказа. В конце концов, я беру на себя ответственность за все последующие поступки этой женщины и избавляю службу магического контроля от ненужной головной боли. Прошу вас поторопиться, – бросив короткий взгляд на вынутые из нагрудного кармана часы, добавил лорд. – Мне бы хотелось уладить все формальности до обеда.

Толпа застыла в напряженном молчании, стараясь не пропустить ни звука из происходящего у помоста. Для них спор одного из самых богатых и знатных людей города с представителем отдела магического контроля, известным своей принципиальностью, был не менее интересен, чем сожжение менталиста.

Да и, в конце концов, многие понимали, что брак с лордом Кастанелло мало чем отличается от казни.

– Хорошо, будь по-вашему, лорд Кастанелло, – неохотно уступил господин дознаватель. – Я распоряжусь, чтобы вас немедленно приняли в магистрате. Приготовьтесь подписать соответствующие бумаги.

Лорд Кастанелло еще раз взглянул на часы.

– Подъеду через час, – кивнул он. – Приведите мою жену. И оденьте ее во что-нибудь, более соответствующее погоде.

С этими словами лорд развернулся и, провожаемый взглядами изумленных горожан, столпившихся на площади, уверенно направился в сторону своего экипажа.

Господин дознаватель посмотрел на меня с нескрываемым презрением.

– Снимите ее отсюда, – распорядился он, кивнув на гору поленьев.

Палач развязал веревки, грубо дернув запутанный узел. Окоченевшие ноги не могли более удерживать меня, и я чуть ли не кубарем скатилась на каменную брусчатку, поскользнувшись на сложенных бревнышках. Господин дознаватель сделал знак паре охранников, стоявших ближе всего к помосту. Подхватив за руки, законники практически поволокли меня в сторону ратуши, следуя за господином дознавателем. Разочарованные зеваки расходились по домам.

Первый этаж ратуши занимал дежурный пост законников. После коротких переговоров с находившимися внутри служащими меня втолкнули в небольшую комнату, и я сразу же бросилась к горевшему там камину. Накопительный кристалл, подсоединенный к сетке раскаленных проводов, тускло светился, отдавая последние крохи энергии, но мне было достаточно и этого. Я вытянула вперед скованные руки, стараясь хоть немного согреться.

На пороге возникла одна из женщин, работавших в ратуше, и, не подходя близко, повесила на краешек стула, стоявшего возле двери, черное форменное платье и чулки, а рядом поставила невысокие черные сапожки. Я удивленно приподняла брови.

– Ничего другого нет, – ответила законница.

Мне показалось, что господин дознаватель это оценит.

– Вот, наденьте. – Она бросила мне плотные черные кожаные перчатки. – Когда закончите, я раскую вас на время, чтобы вы могли одеться. И не вздумайте делать глупостей. За дверью охрана, я успею подать сигнал.

Я пожала плечами, вытягивая вперед руки в жесте, который уже грозил стать привычным. Женщина сняла наручники и отошла, не мешая мне заниматься платьем.

Я с преувеличенным старанием привела себя в порядок, застегнувшись на все пуговицы до самого воротника-стойки. Законница оказалась настолько любезной, что подождала, пока я переберу волосы и вновь заколю их гребнем, зачесав в более высокую и плотную прическу, схожую с теми, какие приняты у женщин-служащих. Теперь от законницы, стоящей в дверях комнаты, меня отличали только вновь надетые наручники.

Мы вошли в комнату отдыха служащих ратуши. Оглядев меня с ног до головы, господин дознаватель недовольно поморщился. Я встретила его взгляд спокойно и невозмутимо.