- Не знаю, кто такой твой Уэс Андерсон, - признался юноша и взял очередную конфету. - Но я верю, что он хороший режиссёр, раз он понравился тебе. Я, если честно, на режиссёров внимание не очень обращаю. И на картинку тоже. Мне больше нравится сюжет. Если я смотрю что-то несупергеройское, это обычно что-то депрессивное или повествующее о странностях людей. Я люблю странных людей.

Юра усмехнулся, наблюдая иронию в том, что хоть он и любит людей, но общий язык найти с ними не может.

Закончив с ужином, десятиклассник помыл посуду, а после отправился делать уроки, поблагодарив Вселенную за то, что на следующий день задали немного. Он поставил рядом с собой стул на случай, если Макс тоже решит присоединиться.

— Серьезно? Тебе должно понравиться, посмотри как-нибудь, — Макс рекламирует любимого режиссера и начинает помогать с посудой - хотя бы подал свою грязную тарелку.

Время приближалось к 20:00, а Юра не думал выгонять его, что было странным. Даже уроки начал делать, стул поставил. Это чтобы вместе решать? Обычно Макс делал всё на переменах или в автобусе по пути от дома отца, спокойно сидеть вечером и вдумчиво все делать - не в его стиле. Но сейчас он решил присоединиться исключительно из солидарности. Достал из рюкзака тетрадь и начал готовиться к уроку, но перед этим достал телефон.

28 пропущенных, 13 сообщений. «Скрыть», и экран вновь чист, один наушник в левом ухе, другой протянут Юре.

— Хочешь? — раз уж у них всё на двоих: и борщ, и домашка, то может и музыкой стоит поделится. А может быть парень просто хотел показать Юре важную частичку себя в ответ на тепло дома и возможность ненадолго задержаться.

В ответ на протянутый наушник парень снова удивленно раскрыл глаза. Музыка всегда для него являлась чем-то очень сокровенным и личным. Поделиться ей значило раскрыть часть своей души, что со стороны Макса было каким-то волшебством. Слабо, но искренне улыбнувшись, брюнет принял подарок и вернулся к домашнему заданию. Песня казалась печальной, но одновременно легкой и свободной, и очень нравилась Юре. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя так открыто, как сейчас, сидя рядом с тем, кого пытался прочитать уже не первый год, слушая его музыку и не боясь просто молчать.

Но спокойствию вскоре пришел конец - мама пришла с работы. Естественно, она сразу заметила, что в их квартире есть еще кто-то другой. Увидев Зорина в одежде сына, она только спросила:

- А не слишком поздно для гостей? Здравствуйте, - без ярко выраженных эмоций обратилась женщина уже к Максиму.

- Привет, мам, - ничуть не смутившись или испугавшись, откликнулся Юра. - Это Максим. Мой одноклассник. Ты, наверно, его не помнишь. Может он у нас на ночь остаться?

- Зорин, - оказывается, у мамы Журавлева была хорошая память. - А что, Максиму ночевать негде?

- Он не хочет домой идти, - ответил юноша, поворачиваясь к матери всем корпусом. - И если он не останется у нас, то скорее всего, просто будет ночевать на улице.

Юра не был уверен в последней фразе, но ему стоило сблефовать, чтобы вероятность не выпроваживать новоиспеченного друга возросла. В том, что Макс не хочет идти домой, молодой человек был уверен на сто процентов.

Хозяйка квартиры вздернула брови, но не возразила.

- Хорошо, - голос женщины был строгим, но не враждебным, что уже радовало. - Только у меня два условия. Пусть он предупредит родителей, и вы, мальчики, ляжете спать не позднее двенадцати.

Сказать, что Максиму было неловко во время беседы Юры с мамой - ничего не сказать. Он был готов сквозь землю провалиться, лишь бы не быть причиной этого разговора. На ночь? Он же мог сейчас собраться и уйти, нашёл бы вписку или ещё что, голова на месте, придумал бы что-нибудь, но…кажется, его только что оставили на ночь без его ведома.

— Большое спасибо, — отвечает он женщине, пытаясь создать вид воспитанного молодого человека и скрывается в комнате Юры, чтобы не мешать семье общаться.

Предупредить родителей? «Алло, пап, как ты там? Я останусь на ночь у одноклассника, с которым впервые за два года нормально заговорил? Хорошо, спасибо! И я тебя люблю…»

Неожиданно Макс осознает, что на глазах появляются слезы. Что? Он всегда обладал эмоциональным диапазоном, который можно было сравнить с диапазоном камня, но сейчас…слезы словно сами рвались наружу. Он совсем не хотел рыдать сейчас, находясь в гостях, Юра мог вернуться в любой момент. Нужно было что-то придумать, не выходя из комнаты. Он сжимает зубы и берет телефон, видит очередной пропущенный и перезванивает.

— Да, мам…Нет. Да…У друга…Ты его не знаешь, одноклассник…Рядом, через два двора…Нет, не приду… — он чувствует, как слезы продолжают ползти вниз по щекам. — Мам, не звони мне.

Он бросает трубку и тут же видит на экране вызов не от матери. В этот момент Юра возвращается в комнату. Неловко. Парень опускает голову вниз, чтобы скрыть заплаканное лицо, берет трубку. Это Лиза. Лизе 15 лет, она в 9ом классе, а пьёт и курит похлеще многих студентов, она типичная тусовщица в модных шмотках и, вроде как, с прошлой недели они с Максом встречаются. По пьяни он позволил себе лишнего с девочкой, вот и пришлось.

Сейчас она кричала что-то в трубку, явно была не в себе, на фоне была музыка и смех. Вписка? Ничего нового. Макс терпит её «приезжааай к нам» ещё несколько секунд, после чего резко отвечает:

— Развлекайся без меня, окей? Мне сейчас не до отношений, поэтому прости, я сливаюсь.

Он убирает телефон и долго смотрит на свои руки, сдерживая дрожь. Всё ещё испытывает неловкость за всё происходящее. Он поднимает взгляд на Юру и улыбается сквозь остатки плача.

— Не стоило так уговаривать маму, я мог пойти домой, я вообще не хочу тебя напрягать, а её тем более.

Еще несколько минут парень разговаривает со своей мамой, отвечая на стандартные вопросы: “Как дела?”, “Что нового?”, “Как в школе?”, а затем возвращается в комнату. Картина, которую он застает там, необычная и одновременно ужасающая. Никогда еще Журавлев не видел своего одноклассника таким эмоциональным, и это в первые секунды пугало, хотя подобное было вполне понятно, ведь юноша только сегодня потерял своего, как оказалось, любимого отца.

Хотелось подойти, запустить пальцы в светлые волосы и погладить их, возможно, даже обнять, чтобы успокоить Макса, показать ему, что он не одинок, и может не скрывать свои переживания перед юношей, потому что тому не наплевать уже очень долгое время. Но звонок девушки разрушил весь настрой. Было слышно, откуда звонила юная леди, и примерно понятно, что она из себя представляла. Теперь стало ясно, с кем дружил Зорин. Кто ему нравился.

- Ты нас не напрягаешь, - ответил Юра, смотря прямо в заплаканные глаза, которые от красноты казались еще красивее. На лице у него не отображалось абсолютно ничего, хотя внутри кипела обида, хоть и безосновательная. Мальчики даже никогда не разговаривали до этого дня. - Если хочешь, можешь уйти.

Задержав зрительный контакт еще ненадолго, брюнет повернулся на кресле, возвращаясь к домашнему заданию. Так ему было легче не обращать внимания на то, что происходило по правую руку.

И вновь нить хорошего настроя была утеряна. Парень понял, что вновь сказал что-то не то, а может быть зря ответил на звонок, пускай явной причины очередного молчания между ними не находил. Юра вёл себя странно: то рассказывал о своём любимом железном человеке, накрывал на стол, предлагал делать вместе уроки, то резко отгораживался, предлагал уйти. Да уж, угораздило же его.

«Ну ты и мудак, конечно, Макс»

«Иди нахуй, понял?»

«Я думала, у нас чувства»

Сообщения посыпались на экран, но Макс был настолько не настроен на разборки с какой-то глупой девчонкой, что просто засунул телефон куда подальше. Вместо этого в комнате через несколько минут раздался звук карандашного грифеля – он что-то активно зарисовывал в скетчбуке, игнорируя предложение об уходе. Так они просидели достаточно долго, выполняя свою работу. В итоге на столе Юры оказался вырванный листок со стилизованным скетчем Магнито, который сжимал в руке банку кока колы, а в облаке диалога красовалась надпись: «Ещё одно слово, и вместо банки будет твоя тачка!». Внизу рисунка была скромная надпись с датой и благодарностью «спасибо за борщ».