Во время движений Макса в глазах брюнета читается паника, но при этом интерес и предвкушение. Всё ещё не верится в то, что парень может так просто получить поцелуй, что Зорин хочет подобной близости. Дыхание перехватывает, и Юра снова закрывает глаза, вовлекаясь в поцелуй и удивляясь тому, каким привычным, но от этого не менее волнительным кажется это действие. Ладонь скользит по щеке одноклассника, перемещаясь на шею и задерживаясь в районе бьющейся жилки, в то время, как языки парней встречаются. Вторая рука лежит на чужом плече, держа Максима ближе к своему хозяину.
Кажется, Зорин никогда так не думал о поцелуе, как сейчас, обычно он действовал на инстинктах, но сейчас…каждое движение было выверено, он буквально старался сделать этот поцелуй приятным. Нежно поглаживая чужой язык своим, Макс невольно напирал, прижимая Юру к себе ближе, словно тот был хрупкой девушкой, которой нужно чувствовать себя в чужих сильных руках.
Нет. Он не девушка. И ощущения не такие, как с девушкой. Зорин этого не осознавал, отрицал, не мог признать того факта, что это совершенно разные вещи. И что сейчас он просто не может оторваться от губ Журавлева, даже чтобы сделать вдох.
Юра поддался навстречу объятиям юноши, не задумываясь над тем, почему Зорин так сильно пытается удержать его в своих руках. Целоваться у брюнета получалось уже в разы лучше, хоть он и не пытался, просто подстраиваясь под общий темп и идя на поводу у своих ощущений. Голова кружилась то ли от нехватки кислорода, то ли от разыгравшихся чувств и заглушающей все остальные эмоции радости. Ладони продолжали исследовать открывающиеся уголки тела. Парень скромно положил руку на грудь, боясь показаться наглым или чересчур навязчивым, надеющимся на что-то, хотя Журавлёв действительно надеялся, мечтал о том, чтобы друзья могли позволять себе такие моменты хоть изредка. Чтобы Макс хотел этого так же сильно, как и его приятель. Пальцы второй руки стали зарываться в светлые пряди, одновременно поглаживая их. Они были мягкими гладкими на ощупь.
Юра не хотел отрываться от чужих губ, считая, что смерть от нехватки кислорода из-за поцелуя не такой уж плохой исход.
========== Часть 12 ==========
Время замерло. Пространство комнаты наполнилось тяжёлым дыханием, звуками поцелуев и трения одежды под скользящими руками, которые ловили момент и исследовали тела.
Совершенно по-новому. Новые шея, плечи, ключицы, грудь.
Отрываясь от чужих губ, снова набирали лёгкие кислородом и возвращались. И не разобрать, кто являлся инициатором. Кажется, мальчики даже соревновались на скорость, а призом был туман, что вновь проникал в голову при каждой дозе.
Спустя время Макс всё же заметил то, что старался игнорировать уже как минимум десять минут, ведь такого в принципе не может быть. Как невинные поцелуи могли перерасти в это? А именно в неприятное стеснение в брюках.
Опустив взгляд, юноша мысленно выругался, прикрывая после глаза и громко вдыхая через нос. Юра, озадаченный резким прерыванием поцелуя и заминкой, последовал примеру юноши, но увиденное совершенно смутило его. Зрачки расширились и заметались, мальчик не знал, как реагировать, не желая показаться бестактным или самонадеянным, потому что иметь стояк после продолжительного поцелуя — это нормально. Ведь нормально же? Но положение Зорина было куда хуже. Он пребывал в откровенном шоке, всеми силами пытаясь скрыть и его, и причину повисшей паузы, которая, несмотря на свою непродолжительность, словно длилась вечность. И Макс не придумал ничего лучше того, чтобы привлечь друга в очередной поцелуй, ещё более остервенелый, отчаянный, хватаясь рукой за затылок и пытаясь доказать и себе, и Юре, что всё в порядке, что происходящее — ерунда. Реакция организма. Стараясь сделать вид, что ничего на самом деле и нет, а Журавлёв не заметил.
Макс и представить не мог, что это действие станет роковым. Возбуждение было настолько тяжёлым, что хотелось выть, как минимум, повывать. Парень и не заметил, как его собственное тело, изнемогающее от боли в паху и стремящееся к удовлетворению своих потребностей, полностью отключило мозги и заставило бёдра медленно шевелиться, потирая вставший член о первое, что попадётся. И только когда его нижнюю губу прикусили, не в состоянии сдержать тихий стон, юноша понял, что они с Юрой пересекли черту. На двух диких лошадях, которыми невозможно управлять, которых нет возможности остановить. Зорин уже просто физически не мог оторваться от совершенно распухших губ, а хрупкое тело под ним уже начало выгибаться. Парень молил все существующие силы лишь о том, чтобы Журавлёв не принялся возражать, потому что тогда Максиму ничего не останется, кроме как сгореть со стыда. Он не хотел анализировать происходящее да и не мог, просто хватая обеими руками подбородок мальчика и задирая его. Проследив за нервным сглатыванием кадыка, прислонился губами к шее и закрыл глаза.
Тонкие пальцы хватаются за плечи, но не отталкивают. Запах Юры больше всего сконцентрирован на его шее, там же, куда он иногда наносит одеколон, но этого всё ещё недостаточно, поэтому Макс пытается зарыться носом, стараясь вобрать как можно больше ноток.
Непривычно. Всё слишком острое и глухое одновременно. Как те несколько слабых стонов, что раздаются из грудной клетки парня. Не так мягко и уверенно, как с девушками. Но непривычно не значит неприятно, именно поэтому Зорин не прекращает своих движений, изголодавшийся по возбуждению, которое в последнее время не торопилось его посещать.
Страх происходящего и ещё больший страх никогда не почувствовать подобного побуждают мальчиков лишать друг друга одежды, быстро и с опаской, словно кто-то может передумать. Кто боится сильнее - при всём желании не получилось бы выяснить.
Не останавливаться, чтобы не встретиться глазами и не сгореть со стыда. Не останавливаться, даже если из одежды остались только трусы, избавиться и от этой части гардероба. Макс приподнимается на локтях, после перемещая весь центр тяжести на колени, которые разместились по бокам от чужих бёдер, касается чужого члена, прекрасно зная, что Юра не сможет оставить без ответа любое его действие. Но это является не главным мотивом, юношу тут же едва ли не бросает вперёд. Он втягивает воздух, раскрывая рот, и по его животу видно, как часто принимается дышать. В глубине души Макс надеялся именно на такую реакцию, и хоть он впервые трогал чужой член, но ему не было противно. Опять же непривычно, странно, но желание увидеть ещё больше эмоций со стороны Юры, чья мимика, наверно, никогда не была столь живой, сильнее. Парень принимается водить по стволу, стараясь распределить смазку, чтобы устранить все возможные ощущения дискомфорта, но сам через несколько мгновений резко вскрикивает и двигает плечами, когда Журавлёв начинает отвечать на действия. Максим только сейчас осознаёт, как долго он воздерживался, и те ощущения, что он испытывал в данный момент, были ничем не хуже секса с девушкой.
Полностью отпустив себя, оба парня дали волю своим стонам и движениям, которые приобрели самый нетерпеливый характер. Голос партнёра будоражил, из-за чего темп набирал обороты.
Зорин завороженно посмотрел на губы Юры и не в ответе за собственные действия опустил большой палец на нижнюю, брюнет почти сразу схватил его зубами, прикусывая в желании не закричать на всю комнату от получения оргазма. Открывшаяся картина заставила Макса забыть о дыхании и почти тут же последовать за другом.
Потребовалось некоторое время, чтобы мысли перестали бродить за пределами черепной коробки. Первое, о чём подумал Журавлёв, было тем, за что смог зацепиться затуманенный взгляд - губы Макса. Мальчик тут же обхватил их своими, переполненный эмоциями и не имеющий ни малейшего желания даже представить, что всё это может подойти к концу. Сейчас Юра мог позволить своим чувствам обрушиться на них с головой, потому что всё происходящее не было похоже на реальность, словно парни перенеслись в захороненную ото всех капсулу и им больше ничего не осталось, кроме как наслаждаться обществом друг друга.
