На сообщение не отвечали, и Макс уселся на уже знакомую лавочку во дворе парня. Как назло он забыл номер квартиры, хотя, кажется, он его даже и не знал. Закурив, Зорин начал искать глазами нужные окна, но сейчас, в дневном свете, все они плохо просматривались, отражая пасмурное небо. Он вновь уставился в экран телефона, сообщение даже не прочитано. И ведь не позвонишь, номера тоже не знал. Можно было бы, конечно, спросить Андрея, но это уже было бы слишком навязчиво. Сигарета постепенно уменьшалась, а Макс терял надежду на возможность достучаться до Журавлева. В их диалоге было уже пять непрочитанных сообщений.

«Прости, я поступил как мудак»

«Я могу всё объяснить, это реально случайность, недоразумение»

«Наверное, я сейчас как идиот тебе написываю, но это действительно важно»

«Это как в глупом кино, где герои друг друга не поняли»

«Выгляни в окно.»

Периодичность вибрации телефона увеличилась. Сообщения стало сложно игнорировать, и парень наконец отвлекся от писанины. В конце концов, что Юре сделает или скажет Зорин? Ну, поговорят они, попрощаются и мирно разойдутся. Разве это плохой вариант? Совсем нет. Все же дружить с тем, кого любишь - очень плохая идея. Нет возможности разлюбить или быть вместе. А так Юра хотя бы сможет начать реабилитацию своего сердца.

15:29

Сообщение от Юрия Журавлёва:

23 квартира

Домофон вызывает Юру, неприятный писк, и дверь открыта. Макс несётся наверх, капюшон спадает с головы, волосы растрёпаны. Он стоит у его двери и тяжело дышит, ожидая выхода одноклассника.

— Привет, — спокойно говорит он, когда дверь открывается. — Прости, что вот так врываюсь, тебя не было в школе да и вообще, — он не знает, может ли вообще войти, поэтому стоит немного в стороне, может быть, им придётся задержаться в подъезде, конечно, если Юра сейчас не захлопнет перед ним дверь.

Юра молча открывает подъездную дверь, а потом терпеливо ждёт, когда одноклассник появится у его квартиры. Вид Зорина немного удивляет, и парень почему-то не скрывает своей реакции, поднимая бровь. Точно так же в тишине юноша пропускает одноклассника в квартиру, а когда замок в двери щёлкает, спокойно встает перед ним, скрестив руки на груди, дабы закрыться.

- Не нужно было приходить. Ничего страшного не произошло. Мне не на что обижаться, - привычным тихим голосом говорит юноша, надеясь убедить в этом Макса и отправить его как можно раньше.

Зорин даже не разувается, разговор настолько не терпит, что парень был готов вести его хоть на крыше, хоть в подъезде да хоть в подвале дома!

— Поэтому ты вчера смотался, а потом не пришёл в школу? Потому что ничего страшного не произошло? — сперва из Макса выходит первый порыв агрессии и недовольства, Юра ведёт себя как ледышка, хотя Макс знает, что это лишь защитный слой, который нужно пробить.

— Я хочу извиниться, даже если ты не обижен. Я действительно не знал, что ты говорил обо мне, и не хотел, чтобы это выглядело так! — он говорит спокойней, но всё ещё достаточно нервно.

Юноша подозревал, что эти вопросы посыпятся на него, но он сам был виноват в том, что повёл себя как истеричка после поцелуя. Сам был виноват в том, что вовлёк в этот поцелуй друга снова. Теперь ни о какой дружбе речь уже идти не могла, несмотря на то, что Макс и правда не хотел ставить эксперимент.

- Я.. Просто был напуган, - пытался объяснить своё состояние и себе, и парню Юра. - И раз уж ты теперь в курсе. Да, мне было обидно, что ты решил проверить, правда ли я сохну по тебе. Ну, так я думал.. Извини, что подумал о тебе так плохо. Но даже если это не так..

Мальчик делает глубокий вдох и прикрывает глаза.

- Мы всё равно больше не можем общаться.

Максим сам не мог понять, зачем он сделал это. С одной стороны он хотел проверить, но это было второстепенно, в первую очередь он действительно просто хотел этого поцелуя, и даже сейчас, будучи трезвым, он не жалел.

— Не можем? — переспрашивает Зорин, прислоняясь плечом к стене. — То есть, ты не хочешь?

Он строго посмотрел на одноклассника. Кто решал, что им можно делать, а что нельзя? Как себя должны вести друзья и прочее решать только им. Для начала Макс хотел бы увидеть, что Журавлев в норме, а уже потом решать все остальные проблемы.

Журавлёв закатил глаза, нервно вздыхая. Ну как Макс не может понять, что парню сложно с ним общаться. Это какая-то долгосрочная пытка, у которой нет логического завершения.

- Мне тяжело с тобой дружить, - юноша смотрел прямо в глаза приятеля. - Ты что, не понимаешь? Тем более, после того, как ты узнал обо всем. Мне кажется, легче просто не общаться.

У этой дружбы могло быть только два финала: конец всяких отношений и переход отношений на новый уровень. Конечно, парень понимал, что второй вариант был невозможен.

Пускай половина школы считала, что у Макса девушек было столько, что не сосчитать, нормальных отношений у парня никогда не было. Он всегда существовал в режиме «ну мы друзья с привилегиями», а слово «встречаемся» использовал, только чтобы его дамы не расстраивались. Сейчас же он слышал разумную вещь, логичную и понятную. В голове пронеслась фраза Андрея.

«Ты не просто ему нравился. Он был в тебя влюблён»

— Эй, ты только не нервничай, хорошо? — настрой Журавлева немного пугал, Максим видел, что однокласснику сложно, и понимал, что сам и является причиной всех этих проблем. Парадоксально. Чем больше он пытается помочь, тем больнее он делает Юре. Это было невыносимо осознавать.

— Хочешь, я уйду?

Последний вопрос юноши чуть не вызвал паническую атаку у Юры, и первая мысль была - остановить, не дать уйти. Быть просто другом, но хотя бы рядом. Юноша не был готов прощаться с Зориным. Он наверняка сможет привыкнуть. Когда-нибудь обязательно найдет свою вторую половину и позовёт Максима в качестве шафера на свадьбу в Германии, а тот будет счастлив. Они оба были одиноки и хорошо ладили друг с другом, у Журавлёва было не так много друзей, чтобы раскидываться ими. Однако спустя несколько секунд раздумий, что казались вечностью, молодой человек всё же понял, что просто пытался найти вразумительную причину, почему однокласснику можно остаться, но на деле ее не существовало.

- Да, я хочу, чтобы ты ушел, - в конце концов говорит Юра и молит высшие силы, чтобы Макс просто молча послушался.

Макс смотрит на одноклассника ещё несколько секунд, после его уголки губ содрогаются в нервной улыбке. Он бы хотел сейчас одного: разуться, зайти в комнату Юры, завалиться на диван и начать смотреть какой-нибудь хороший сериал. Вместе.

— Хорошо, — произносит он одними губами, поправляет лямку рюкзака и выходит из квартиры.

Ноги быстро переступают ступеньки, Макс уходит, не чувствуя ничего. Это опустошение, наверное, страшнее даже самой сильной обиды. Парень думает о Журавлеве, о том, что ему действительно будет лучше, если они перестанут общаться. Может быть, обычно Максим и эгоист, но сейчас он думал лишь о том, как больше не причинить Юре боли. Он шёл по городу, не зная, где закончится его путь, в голове было так много мыслей, что становилось страшно.

Смотреть на то, как юноша уходит, было больно. Нестерпимо больно. Хотелось развернуть его, сказать, что ничего страшного не будет, если парень останется. В тот момент Юра терял своего друга и свою мечту в одном лице. Ну а на что он рассчитывал? Что парень откажется уходить, начнет отговаривать и клясться в том, что больше никогда не обидит Журавлёва? Но даже этого не было достаточно.