Он не ответил.

– Виктор Владимирович, вы слышите меня? – Она сделала несколько шагов в его сторону. Северин сидел в кресле, но никак не реагировал на ее присутствие. Он был мертв. Умер. За одно мгновение.

Наталия на всякий случай включила свет и подошла к нему совсем близко. Пощупала пульс. Все было кончено.

В машине она поняла, что Северин умер от любви. Он убивал людей из-за своей любви, а потом умер сам.

Наталия мчалась по начинающим светлеть улицам и думала о том, как бы ей убедить Логинова отпустить Стеллу. Ведь ножи, находящиеся на экспертизе, лишний раз докажут ее виновность.

По щекам катились слезы. Она остановила машину и разрыдалась.

На похороны Лоры они поехали вдвоем. Логинов, выслушав за завтраком историю Северина, выглядел растерянным. Он как будто похудел за эти последние дни. Щеки впали, глаза потемнели и смотрели куда-то в пространство. Задумчивый вид придавал его облику флер романтичности и таинственности. Кроме того, он был очень красив. Но, несмотря на это, Наталия по-прежнему испытывала к нему смешанное чувство любви, как ей казалось, и недоверия. Она не верила, что ему удастся освободить Стеллу. Ему, как прокурору, проще было бы все-таки признать убийцей именно ее, нежели Северина. Но с другой стороны, после всего, что ему утром наговорила Наталия, он не мог закрыть на эти факты глаза.

С самого утра позвонив Сапрыкину, он приказал обыскать дом Ядова на ферме, на что Сергей ответил ему, что они обыскали его еще вчера и ничего особенного не нашли.

– И ни грамма наркотиков? – переспросил Логинов. Наталия, стоявшая рядом, все слышала.

– Ни грамма.

Логинов положил трубку. Наталия ушла на кухню, достала там с полки большую жестяную коробку из-под шоколадного печенья и высыпала на пол пачки долларов.

– А это что еще такое? – Игорь присел на корточки и взял в руки одну пачку. – Настоящие. Откуда? Такая сумма?!

– Теперь тебе понятно, почему в доме Ядова не обнаружили наркотики? Потому что он их успел продать, чтобы с этими деньгами уехать за границу. Скажи, среди его личных вещей были билеты? Ну что же ты молчишь?

– Были, – он кивнул, – причем на разные дни. Через Москву в Хельсинки, оттуда прямым чартерным рейсом в Стамбул… И листок с расписанием самолетов в Вену, Париж и куда-то там еще. Но откуда у тебя эти деньги?

– Я нашла их на квартире Шаталова.

– Шаталова?!

– Да. Он украл их у Ядова. А я все это время водила Ядова за нос, чтобы только не возвращать их ему. Ты же ничего, ничегошеньки не знаешь…

– Как же я могу что-то знать, если ты мне ничего не рассказываешь? Ты забралась в свою скорлупу и живешь там своей жизнью.

– А ты – своей, – не осталась в долгу Наталия. – Скажи лучше, что теперь делать с этими деньгами?

Он недоуменно уставился на нее:

– Как – что? Отдать государству, конечно.

– Эх, Логинов, – вздохнула она. – Ничему-то тебя жизнь не учит. Ты только представь себе, как бы ты смог изменить свою жизнь с такими деньжищами! Триста тысяч долларов. Шутка ли. А ты – отдать государству.

– А ты как бы хотела? Прикарманить деньги, добытые торговлей наркотиками и потратить их на свои нужды? Это безнравственно.

– У тебя, Логинов, даже язык казенный: «потратить на свои нужды». Безнравственно? А не безнравственно заправлять казенную машину бензином, купленным на свои деньги? А приходить ко мне без цветов и конфет не безнравственно? А во всем себе отказывать, получая гроши за преподавание в музыкальной школе – не безнравственно? А я, между прочим, всю жизнь отдала музыке. И что в результате?

– По-моему, как раз ты ни в чем себе и не отказываешь, – вставил Логинов. Он сложил пачки долларов в аккуратные стопки и теперь любовался своей работой. По его виду нетрудно было догадаться, что он пребывает уже в эйфории от мысли, что принесет в прокуратуру эти деньги.

– А ты хотя бы раз поинтересовался, откуда у меня деньги? Может, это ты купил мне на прошлой неделе туфли из змеиной кожи? Или бюстгальтер за двести долларов? Или покрывало на нашу кровать стоимостью четыреста с лишним долларов?

– Четыреста долларов? – Логинов встал с полу и с недоверием посмотрел ей в лицо. – Все, больше мне его не стели. Я буду спать на полу, на коврике. У двери. И вообще, давай закончим этот разговор. Ты прекрасно могла бы обойтись и без туфель, и без такого дорогого бюстгальтера и тем более покрывала. Хочешь, я сам буду твоим покрывалом и туфлями и всем остальным. Ты только скажи… – Он обнял ее и прижал к себе. – Я, конечно, все понимаю, но меня уже не исправить. Если надо, возьми себе немного денег – купишь картошки к ужину, масла, еще каких-нибудь продуктов… Хотя нет, давай я сам сегодня заеду в магазин с Сапрыкиным, и мы привезем тебе целую гору еды.

Она, ничего не сказав, высвободилась из его объятий и ушла на кухню. «Горбатого могила исправит».

– У тебя только одна еда на уме, – сказала она в сердцах, грохая тарелку с солянкой на стол. – Иди, прокурор, завтракай.

На вопрос, зачем же она сама отдала ему в руки такие деньги, она отвечать не хотела. Импульсивный поступок. Возможно, она побоялась, что их будут искать. Отдала и отдала. У нее еще есть четыре тысячи долларов, о которых Логинов никогда в жизни не узнает.

И вот теперь они ехали на кладбище. Всю дорогу Наталия рассказывала ему о своих похождениях, упустив лишь эпизод, связанный с ее пребыванием в домике Ядова на турбазе.

– Я тоже привяжу тебя, как Стеллу, в конюшне, – пригрозил Логинов. – Надо же, шляешься где-то по ночам. Неужели тебе не страшно было разговаривать с Севериным?

– Страшно. Мне вообще всегда страшно. Я же трусиха.

Они подъехали к воротам кладбища.

– Все, прибыли. – Игорь помог ей выйти из машины. – Дальше пойдем пешком. Куда народ идет, туда и мы. Кстати, на каком кладбище похоронена сестра Сары?

– Где-то здесь.

У могилы собралась целая толпа. Гроб был установлен на табуретах. Рядом с ним стоял мужчина, высокий и худой, с печальными глазами и красным отечным лицом. Весь в черном.

– Отец. Напился с самого утра, – услышала Наталия знакомый голос позади себя и оглянулась.

– Нина Михайловна? – узнала она в стоящей рядом женщине соседку Лоры.

– Товарищ следователь? – разволновавшись, женщина просто не знала куда себя деть. – И вы тут? Господи, как жалко девочку-то.

– Послушайте, говорите тише, – зашептала испуганно Наталия, боясь, что Логинов услышит, как та назвала ее «товарищем следователем». – Никто не должен знать, кто я.

– Понимаю, – с серьезным видом произнесла Нина Михайловна. – Вы в прошлый раз спрашивали меня про Оксану Рыбак. Она только что была здесь. Приехала на черном «Мерседесе», шикарная особа. Только в рыжем парике. Но я ее все равно узнала, хоть она вся и была закутана до бровей в черный газовый шарф.

– Где она?

– Уже уехала. С ней была женщина, черноволосая, тоже шикарная. Они обе поцеловали Ларочку в лоб и ушли. Минут пять назад, наверное.

Наталия повернулась к Логинову, который, задумавшись, смотрел, как к гробу все подходят и подходят люди:

– Подожди меня здесь. Мне надо срочно увидеть одного человека.

Логинов, схватив ее за руку, притянул к себе:

– Никуда ты не пойдешь. Стой и не привлекай к себе внимания.

– Но это очень важно.

– Тогда я пойду с тобой.

Они вышли на дорогу, и Наталия почти бегом бросилась к кладбищенским воротам. Логинов молча бежал следом.

– Что еще случилось? Может, ты мне что-нибудь объяснишь?

– Сначала давай сядем в твою развалюху и попытаемся догнать черный «Мерседес».

При слове «догнать» Логинов, почуяв знакомую страсть к погоням, ни слова не говоря сел за руль.

– Поехали. Где, говоришь, твой черный «мерс»?

Уже через несколько минут, вылетев на асфальтированное шоссе, они увидели мчащуюся по направлению к городу черную шикарную машину. И даже не черную, а темно-синюю. Но только это был не «Мерседес». Наталия сразу узнала эту машину. «БМВ», новенькая, сверкающая хромированными деталями, гордость хозяйки, за которую она выложила тридцать тысяч долларов.