Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Что я смыслю в людях-невидимках и инопланетянах, а также в сумасшедших? Зачем мне влезать во все это? Какой в этом смысл?

Я озвучил свои сомнения Флумену. Тот скупо улыбнулся и сказал:

– Ну, посидите вы еще полгодика в этом болоте, вас же самого начнет тошнить от всей этой великосветской мишуры. Вы начнете скучать, приходы, расходы начнут вас утомлять. И сами запроситесь в поля. Это в вашей крови. Вы авантюрист от рождения.

– Но пока что я доволен своей жизнью, – возразил я.

– Однако мы недовольны. Нельзя инструменту простаивать без дела. Ни в коем случае. Это бездарный расход ресурсов. Мы не можем себе это позволить. А если инструмент попадет в чужие руки, его применят против нас. Так что опасный инструмент должен либо использоваться на регулярной основе, либо быть уничтожен.

Взгляд у Флумена был холодный, словно кровь кобры. Можно было не сомневаться, что, если я откажусь, они найдут способ меня уничтожить. Причем сделают это без лишнего шума. Я умру в своей постели от сердечного приступа или случится катерокрушение, и я утону в холодной невской воде. Мне не оставляли никакого выбора. Я мог только принять условия игры и отправиться выполнять приказ Флумена. Бывших специальных агентов не существует, бывают только живые или мертвые.

– Когда мне приступать? – спросил я.

– Вот это другой разговор. Я был уверен в вашей благоразумности. Через три дня в Петрополис прибывает человек на вашу замену. Вы передадите ему все дела, после чего отправляетесь в Лондон, но не позднее чем через неделю. В Лондоне я введу в курс дела, после чего все будет зависеть только от вас.

Флумен встал и, не говоря больше ни слова, направился на выход. Мне хотелось выхватить револьвер и всадить ему пару пуль в спину, но я сдержался, вместо этого сказал:

– Со мной поедет мой помощник Герман.

– Это ваше решение. Оно нас полностью устраивает, – ответил Флумен. – Да, и еще. Я имею прискорбную новость для вас. Стефан Тэсла, ваш дядя, скончался пять дней назад.

Лондон встретил меня сыростью и хлопьями снега. В очередной раз я расстался с прежней жизнью, чтобы с головой шагнуть в новую. Кто я такой? Что осталось во мне от прежнего Николаса Тэслы, который мечтал о науке, делал опыты и верил в то, что ученые могут изменить мир? Я и сейчас мог бы построить передатчик электричества на расстоянии по воздуху, последняя моя разработка, которой суждено остаться в записных книжках и чертежах торговца чаем. Только вот кому это нужно? Зачем прикладывать усилия, рвать жилы и доказывать что-то миру, если миру на это плевать? Миру надо, чтобы я колесил по странам и городам, выполняя секретные поручения британской короны. Вот и сейчас приказ таинственного господина Флумена заставил меня бросить налаженную привычную жизнь и отправиться в Лондон ради того, чтобы познакомиться с неизвестным мне чудаком Гэрбертом Уэллсом, который делал людей невидимыми, грозил миру инопланетным вторжением и совершал много такого, за что иного человека давно бы упекли в Бедлам. Господин Уэллс же продолжал трудиться, не испытывая никакого беспокойства со стороны правительства.

Цеппелин «Шотландская роза» прибыл в порт Хитроу ранним утром, когда город еще был скрыт туманом. Пассажиры чинно спустились по трапу, зевая на ходу. Перелет был длинным и утомительным. Все было хорошо в этих могучих небесных китах, кроме одного – их скорости. Когда человек научился летать по воздуху, я надеялся, что он будет делать это быстро. В сущности, дирижабль двигался быстрее, чем морской корабль, но не настолько, чтобы отвечать требованию времени. Хотя нельзя было отрицать, что полеты на дирижаблях были куда экономнее, чем морское судоходство.

Я ступил на лондонскую землю. За мной сошел на берег Герман Вертокрыл. Он крутил головой по сторонам, пытаясь рассмотреть диковинный город, укутанный туманом. К своим тридцати годам он ни разу не выбирался за пределы Петрополиса, поэтому любое путешествие ему было в диковинку. Герман тащил мою ручную кладь, состоящую из одного саквояжа. Остальной багаж был сдан в багажное отделение, откуда Герман должен был его забрать и проследить, чтобы его доставили по моему новому адресу на Бейкер-стрит.

Пока Герман занимался багажом, я отправился на поиски транспорта и был приятно удивлен тем обстоятельством, что меня встречали – двое джентльменов в цилиндрах, у одного в руках была табличка с моим именем. Я подошел, поздоровался, представился, и они сообщили мне, что прибыли от господина Флумена с целью отвезти меня домой. Подобной встречи я не ожидал и согласился.

Обтекаемый словно черная пуля автомобиль марки «Ровер» мигом домчал нас до трехэтажного дома из позеленевшего от времени камня с белыми широкими окнами. Водитель за все время не проронил ни слова. Сидевший рядом с ним джентльмен безучастно смотрел на дорогу. И хотя у меня было множество вопросов, я также предпочитал молчать. В обществе молчунов лучшее средство общения – молчание. Я размышлял о предстоящем задании, которое меня совсем не вдохновляло. Втереться в доверие к какому-то изобретателю, стать ему другом, чтобы потом контролировать его деятельность.

Я рассчитывал отдохнуть с дороги, потом разобрать вещи, обустроиться на новом месте и заняться оформлением доставки остального имущества, которое я временно был вынужден оставить в Петрополисе. Но в доме на улице Бейкер-стрит в маленькой гостиной меня ждал Флумен. Он сидел на красном кожаном диване и читал книгу. Название и имя автора я не смог разобрать, так как при моем появлении он захлопнул том и отложил в сторону. По другую руку от Флумена на диване лежала толстая кожаная папка с серебряной застежкой, которую он тут же взял и протянул мне.

– Приветствую вас в Лондоне, Тэсла. Нам предстоит много работы, поэтому не будем терять время. Это досье на Уэллса. Здесь все, что у нас есть. Приступайте к изучению. У вас один день. Послезавтра утром вам назначена встреча с Гэрбертом Уэллсом в его доме на Бромли-стрит. Подробная инструкция в деле. Коротко. Уэллсу требуется личный помощник. Ваша задача сделать все возможное, чтобы он остановился на вашей кандидатуре.

С этими словами Флумен направился к двери, в которой показался Вертокрыл, не захотевший уступать дорогу. Они столкнулись плечами в дверном проеме и пошли дальше в разные стороны, сделав вид, что ничего не произошло.

Я взял книгу, которую читал Флумен, и прочитал на обложке: Гэрберт Уэллс, «Международная катастрофа».

Я раскрыл папку и сел на диван, проклиная все на свете, в первую очередь Флумена и свою тягу к азартным играм, которая довела меня до такой жизни. Я попросил Германа принести мне свежего кофе и углубился в чтение.

Первое, что бросилось в глаза, когда я переступил порог дома на Бромли-стрит, это передвигающийся с немыслимой скоростью человек. Он двигался настолько быстро, что во время движения превращался в смазанное цветовое пятно. Лишь только когда останавливался, можно было разглядеть мужчину средних лет с аккуратными усами и выразительными карими глазами, в шерстяном коричневом пиджаке, при галстуке, в плотных, аккуратно выглаженных брюках. Даже когда он стоял перед рабочим столом, руки его стремительно мелькали, что-то вычерчивали, выстраивали, писали. Белоснежные листы бумаги мгновенно покрывались черными витиеватыми буквами и цифрами расчетов, перелетали в сторону, и новые листы заполнялись информацией. Потом человек приходил в движение, перемещался на другую сторону комнаты, слетала книга с полки, пролистывалась за секунду, возвращалась на место, и вот человек уже стоит возле рабочего стола и трудится.

Я был поражен в самое сердце. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Передо мной происходило настоящее чудо, при этом выглядело это настолько буднично и просто, что оторопь от нереальности происходящего прошла в следующую же минуту, а дальше наступило осознание собственной ненужности в этой сложившейся гармоничной картинке жизни.