– Так поднимай зад и начинай вкалывать как раньше. – Когда они оба были под кайфом, щипающим, будто теплый воск по коже и под ней, Рокси говорила с Тайлером на равных (ну почти).

И он-таки внял ее словам (разумеется, не сразу). Отлип от дивана, закинулся дозой (увеличивая умственную активность), ощутил прилив самоуверенности и пошел делать деньги. Но не в очередной филиал АН. На ум пришла настолько блестящая идея (насколько же и аморальная), что он незамедлительно поделился ей с Рокси.

– Это перегиб.

– Так ты со мной?

– Да…

Их грязевой ком достиг колоссальных размеров. Толкать наркотики только реабилитирующимся анонимным наркоманам – загонять себя в рамки, растрачивать потенциал, решили они.

Так, когда Рокси и Тайлер были трезвые, один являлся на собрания АА¹¹, а другая – в группу поддержки больных лейкемией (ведь тем уже нечего терять, так пусть хоть кайфанут).

Они стали вездесущими. Если бы какой-то шизик посещал одновременно несколько групп психологической поддержки, непременно пересекся бы с Рокси и Тайлером. Их можно было встретить везде. Они даже составили расписание и прикрепили его магнитом на холодильник.

Угловатый почерк гласил:

В понедельник и среду Рокси наведывалась в группу кровяных паразитов.

Тайлер прикидывался туберкулезником по вторникам и пятницам.

Мозговые паразиты – Рокси.

Меланома – Тайлер.

Костная болезнь – Рокси.

Прогрессирующий рак желудка – Тайлер.

Между прочим, сценарий ни щепотки не изменился. Все те же семь шагов и клиент на крючке, а деньги в кармане. Следовательно, длина и толщина белых дорожек не деградирует …в отличие от носовой перегородки нюхачей и не только. Лицо Тайлера стало вечно помятым (синяки от недосыпания), напоминающим что-то вроде большущего сухофрукта. Рокси – руки-спички, ноги и того тоньше – практически превратилась в анорексичку, депрессия и психоз заделались ее верными спутниками.

В таком состоянии они уже не могли появляться на собраниях. Чахлый мозг Рокси осознал это по дороге в Церковь Святой Троицы. Она развернулась и поплелась домой. И прямо как в тот раз застала Тайлера за новым шокирующим занятием…

Продавленный диван пустовал. Однако белая полоска на столике говорила, что Тайлер дома (он всегда «убирает» за собой). Если его нет в комнате, остается только одно место.

Рокси бесшумно поставила сумочку на пол, поразмыслив, вытянула из нее тазер, сняла куртку, перехватила его в левую руку, затем опять в правую. Она проделывала все бессознательно, оттягивая решающий момент. Боялась, что мысли станут правдой, или наоборот – не станут. Тем не менее – худо-бедно соображая – крадясь к двери ванны, она не могла решить обрадуется ли, если это случилось, вздохнет спокойно или реакция обещает быть прямо противоположной?

Повернув дверную ручку, она уставилась на Тайлера. Синюшного, как покойник, но живого. Наблюдая за ним Рокси уверилась, что тот больше не занюхает и грамма. Рука, которая подсадила ее, та самая здоровенная лапища, сейчас держала иглу ровно на уровне глаза. Лапища дернулась. Рокси отвернулась, а Тайлер замычал как при оргазме и не представить, как игла вошла в глазной сосуд, как утопает поршень, впрыскивая героин, у нее попросту не вышло. Теперь парень-напарник ширяется подкожно.

«Какого…» – собиралась она начать, но вовремя вспомнила к чему данная фраза привела в прошлый раз. Поэтому лучшим решением ей показалось проигнорировать la petite mort¹² Тайлера. И молиться, что тот проигнорирует ее. Она представила себя с вздувшимися на венах миниатюрными сосками – засосами от иглы – и панический страх угнездился в подкорке мозга, в котором уже запустился финальный эпизод их биографического фильма: когда на их коже не останется и дюйма, Тайлер сбреет себе, а потом и ей макушку, сделает лезвием надрезы и приложит к ним марлю смоченную наркотиком. Так они и будут впитывать кайф. Грозившаяся сбыться сцена на короткий промежуток времени ввела Рокси в ступор.

Когда Тайлер как ни в чем не бывало вышел из ванны, она сидела на диване, подтянув колени к груди, с дрожью в руках и подкатывающей тошнотой она ждала, что случиться дальше. А дальше не было ничего хорошего.

Он легонько хлестнул ее по щеке. Рокси до одури боялась, что он сейчас достанет иглу – ту же самую! – и предложит ей. К ее облегчению в руку ей сунули другого рода иглу (менее острую). Рокси не возражала. Только сначала припудрила ноздри кокаином…

– Есть косяк? Или героин? Желательно героин.

– Две сотни.

Не успели Рокси и Тайлер произнести: «голяк», как деньги растаяли и утекли промеж пальцев. Что, впрочем, вполне ожидаемо. Героин и кокаин – дорогое удовольствие.

– Да брось, приятель, сделай скидку, – канючил Тайлер.

– Не.

В «Железную башню» Рокси и Тайлер наведываться откровенно боялись, если бармен пронюхает (а возможно уже пронюхал), что его бегунки обратились в покупателей, выдавит из них уже не одну каплю крови.

Потому лучше чем выцепить толкача ночью в подворотне они ничего не придумали. Против ломки нет приема.

– Берешь?

– Да-да. – Тайлер полез в задний карман, но вместо денег дилер получил кулаком в ухо.

– Мля! – Тайлер накрыл ладонью содранные до крови костяшки пальцев и прошипел: – Больно, зараза.

– Сейчас ты узнаешь, что такое боль, – грозно сказал ему дилер и отлепил руку от уха.

Без замаха, без крика, без суеты (без сомнений старый волчара проделывал такое не раз и не два), снизу вверх Тайлер получил удар в живот. Потом еще один. И еще. Рокси стояла рядом и не видела ничего из-за темноты, лишь слышала звуки похожие на чавкающие по мокрой грязи шаги. Представить, что в животе Тайлера ковыряются ножом или чем-то похожим у нее в текущем состоянии не хватило воображения. А возможно на периферии сознания она и догадывалась, что конкретно сейчас творится. Но если и так, что ей в таком случае делать? Схватить кирпич и защищаться? Пнуть носком дилера? Куда она подевала тазер? Покорно стоять и ждать своей очереди?

Решение пришло неосознанно, скорее инстинктивно. Адреналин, в равной дозе с паникой, заструился по крови, вышибая оцепенение. Как Тайлер, харкая кровью, рухнул на колени, Рокси уже не увидала. Она мчалась с поразительной прытью, не слыша под собой ног, что есть мочи, без оглядки; улепетывала скорее даже не от дилера (ей было не понять, гнался ли тот вообще за ней), а от Тайлера, прям как когда-то давно, только на этот раз он ее точно не догонит.

Петляя по улицам, подворотням, между зданий, она в итоге заскочила в единственную открытую на ее пути дверь и позволила себе отдышаться.

В коридоре, из глубины которого доносилась музыка, было так же темно, как и снаружи. Рокси подумала, что зашла через черный вход в какой-то клуб. Так оно и было, хоть и только наполовину.

Большущий зал с хаотично расставленными столиками, длиннющей барной стойкой и еще более длинным подиумом. За душой у Рокси ни гроша, а такие клиенты ни в одном клубе не котируются. Стараясь не привлекать внимания, она закралась к лестнице наверх. Там шмыгнула за тяжелую занавеску и уселась на полукруглый диванчик.

Чувство времени сбилось, и определить, сколько она так просидела – в слащавых кораллово-малиновых тонах – сказать наверняка не представлялось возможным.

– Привет, сладкий, – залетела в комнату скабрезного вида бабочка. – О, у меня еще не было клиентки девушки. Будешь первой.

Рокси не сомневалась, что ей только что скормили сладкую ложь. Молодая – не старше двадцати шести лет – девушка взяла пульт с дивана; зазвучали медленные ноты с тягучим баритоном; она принялась в такт двигать телом. Внезапно мысли о Тайлере, о деньгах, о том, как быть дальше улетучились, словно мгновенно развилась амнезия. В голове, приятно шурша крыльями, порхала только бабочка. Одна бабочка.

– Как тебя зовут?

– Дарси. А тебя, дорогая?

– Рокси… Что ты со мной делаешь?