Аржанухин сидел с отсутствующим видом за зарешеченной дверью склада заготконторы и курил.

Ушаков докладывал обстановку прибывшим на снегоходах из райцентра следователю Ведерникову и старшему инспектору УГРО Селезневу. Наталия сидела рядом и слушала. Ведерников, в точности выполняя свое обещание, данное им Логинову, объяснил Ушакову с Самсоновым, что Наталия Валерьевна Орехова – помощник следователя и обладает соответствующими полномочиями…

– Вот, Владимир Александрович, что мы нашли на квартире Аржанухина. – С этими словами Ушаков достал из старого кожаного портфеля, который все это время держал в руках, пакет – из него выпали красная шелковая юбка и белая тонкая блузка…

– А это что? – спросил Ведерников, показывая на скомканные серые комочки.

– Белые капроновые чулки… Грязные, словно в них бегали, вернее, ходили босиком…

– Это одежда потерпевшей?

– По-моему, – решила вмешаться Наталия, чувствуя, что если она этого не сделает, то Ушаков будет рассказывать еще полдня, – потерпевших все-таки две… Я звонила Логинову и все объяснила… Дело в том, что только что схоронили жену директора птицефабрики Ларису Ванееву, молодую женщину, которая погибла при очень странных обстоятельствах… Ее нашли мертвой на молочном складе на ферме… ночью… Ошеров – это местный доктор, который ее осматривал, сказал, что Лариса имела половой контакт с мужчиной, однако он отрицает факт насилия… ссылается на отсутствие синяков и прочего… Это и понятно, поскольку эксперта здесь не было, анализы никто не делал… Женщину похоронили, даже не вскрыв и не установив причину смерти… Предполагается, что она была все же изнасилована, но умерла от сердечного приступа… Я осматривала ее… – она сделала паузу и выразительно посмотрела в глаза потрясенному ее решительной речью участковому, – когда она лежала в гробу… Думаю, что, когда ее нашли, она лежала на боку, потому что вся левая часть тела, насколько я заметила, посинела… Такое бывает при инфарктах, когда человек после смерти лежит на боку… Никаких внешних повреждений на теле не обнаружено… Разве что стертые, какие-то отбитые пятки… И розовые пятна, похожие на засосы (хотя, конечно, на мертвом теле они совершенно другого оттенка)… Но самое главное, что ее нашли вот в этой самой юбке и блузке… – Она ткнула пальцем на ворох одежды на столе. – Это одежда Ларисы Ванеевой, которую, кстати, ее муж никогда на ней не видел…

Наконец подал голос Володя Ведерников, высокий худенький светловолосый мужчина с тонкими чертами лица и очками в изящной оправе, которая придавала ему интеллигентный вид и какую-то, как ни странно, инфантильность. Это было обманчивое впечатление, потому что, по рассказам Логинова, Ведерников был опытным, хотя и молодым еще следователем. В прокуратуре его называли мозговым центром. Что касается Толи Селезнева, то он был, напротив, невысокий, коренастый и жилистый, его лицо с широкими скулами и большими черными глазами было коричневое не то от табака (он очень много курил, опять же таки по словам Логинова), не то просто был смуглый.

– Ты хочешь сказать, что у этого парня нашли одежду Ларисы Ванеевой? – спросил Ведерников.

Они разговаривали вполголоса, так чтобы Аржанухин не мог услышать, о чем они говорят.

– Да. Можете спросить у самого Ванеева. Изъяли с понятыми, все, как положено…

– А где нож, которым зарезали Любу Прудникову, и где она сейчас находится?

– Нож у Ошерова, врача… Он как вынул, так сразу до вашего приезда положил его в пакет… Все чин чином… У него же в подвале и тело Прудниковой.

– Ты видела ее? – обернулся Селезнев к Наталии.

– Видела.

– А еще что-нибудь видела?

– Да, но пока трудно что-либо сказать… Но когда будете в подвале, обратите внимание на пятки и ступни Прудниковой… Я ума не приложу, откуда эти ссадины… Может, вы догадаетесь…

Перед тем как они пошли в больницу, Наталия успела объяснить, в каком доме она остановилась, и предложила им пообедать и переночевать у нее.

– Нет проблем, – улыбнулся Селезнев. – Мы придем… Ведь гостиницы-то тут, я так думаю, нет… Кроме того, у меня есть для тебя кое-что от Логинова… – Он достал из кармана конверт. – Думаю, что это любовное послание.

Вернувшись в дом, Наталия застала Люсю в слезах.

– Что, злой лук достался? – спросила она, смеясь.

– Злой… Щи готовы, картошка сварилась… Ну что, приехал кто-нибудь?

– Да. Приехали, но пошли в больницу к Ошерову. А где Валентин?

– Спит, – махнула рукой Люся. – Если хочешь, пообедай, а мне надо сходить в аптеку…

– У тебя что-нибудь болит? – Наталия открыла крышку ведерной кастрюли и помахала рукой над паром: – Как пахнет!

– Да нет… Просто у нас здесь в прошлом году была эпидемия гриппа, троих пришлось даже везти в райцентр, настолько тяжелые были случаи… Вот я и покупаю профилактические таблетки, а Ошеров делает всем желающим прививки…

– И что, он дает гарантии пациентам?

– Нет. Он честный доктор и всегда говорит правду. Дело в том, что гриппов существует несколько видов: А, В… Просто он своими прививками повышает иммунитет организма в целом…

– Тебе нравится Ошеров?

– Что значит нравится?

– Но ведь он же симпатичный, интеллигентный, в твоем вкусе…

– У него роман со Светланой, продавщицей… Хотя, как мне кажется, она все это выдумала…

– А она что, сама тебе об этом рассказывала?

– Да не то чтобы… Просто их несколько раз видели вместе, когда привозили кино… У жены Ошерова как раз был грипп, а привозили фильм с Шерон Стоун в главной роли… «Основной инстинкт», вот… Вот в тот вечер Ошеров и был со Светкой… Ты ее видела, она продавщица в магазине…

– А что жена?

– Ничего. У них двое маленьких детей… Да и вообще она может об этом и не знать, потому что ведет довольно замкнутый образ жизни… Она никогда ни к кому не ходит в гости… разве что к Ванеевым… Они дружили семьями. Вот Лариса, пожалуй, и была ее единственной подругой.

– Она красивая?

– Кто?

– Ошерова.

– Ольга? Да, довольно красивая… Ошерову повезло… Но только и его можно понять: и жена рано или поздно приедается…

– Как ты спокойно говоришь об этом, – мягко упрекнула Наталия и при этом улыбнулась. – Но я не советую тебе сейчас никуда уходить… Останься… Скоро придут Володя с Толиком. Ты можешь меня, конечно, не слушать… Но все же…

– Да брось ты, они не скоро придут. Ошеров любит поговорить, они явятся часа через три-четыре, не раньше…

– Смотри, как знаешь…

Пришел Валентин. Заспанный и какой-то угрюмый.

– Валя, ты можешь на меня сердиться, но я пригласила их сюда… Они мне нужны.

Валентин развел руками.

– А почему бы тебе не побриться?

Он усмехнулся:

– Тебе что, стыдно, что я такой? Я же все равно буду разыгрывать роль возлюбленного Людмилы…

Люся метнула на него полный укора взгляд.

– Нет-нет, ни в коем случае, – запротестовала Наталия, – наши планы изменились… Люся теперь у нас свободная женщина. Ребята, которые приехали из города, холостые, молодые и интересные, и, я полагаю, не будет ничего предосудительного, если к одному из них Люся отнесется с повышенным вниманием… Это жизнь, время идет, и – кто знает – может, это как раз ее шанс выйти замуж… И не красней, Люся, в этом нет ничего плохого… Мы здесь все свои…

Люся после таких слов не знала просто, куда себя деть.

– Тогда объясните, что же должен буду делать я? К тебе отношения иметь я тоже не могу, поскольку все они приятели Логинова, так?

– Так… Я представлю тебя как двоюродного брата Люси… По-моему, совсем неплохо… Вы не находите? Да что, черт побери, происходит? Почему вы оба такие кислые? Вам не нравится, что здесь на несколько дней поселятся посторонние люди? Ну извините, это мне нужно для дела… Потерпите уж как-нибудь… – Она хотела добавить, что кому не нравится, тот может уйти, но, разумеется, сказала это про себя. Она не верила в то, что Люсе неинтересна предстоящая встреча с двумя холостыми мужчинами, и ее сдержанность и скованность отнесла к ее же комплексам.