- Это была ты, - выдохнул он.

Вздрогнув, Сигрид обернулась, мазнув ладонью по глазам, и он увидел, что она плакала. Конечно, тысяча причин может быть у девицы, чтобы слезы лить, но она смотрела на него так, как смотрят только на тех, из-за кого плачут. И из-за кого говорят, что замуж не хотят. И под взглядом этим слились вместе благодарная страсть его и стальная верность спасительнице, этот отчаянный блаженный долг, от которого он не мог освободиться, даже решив больше не искать, и то, что ему нравилось смотреть на Сигрид и говорить с ней обо всем на свете, что он помнил ее смех и ее плечи и что касаться ее было так, что ради этого стоило выжить. Слились — и стали целым, ясным как день.

Всего лишь любовью.

Как же много лун минуло с тех пор, как они встретились впервые, он только теперь понял это до конца, и за время это они сказали уже так много, обо всем, что слов больше попросту и не осталось. И, догоняя слова эти прикосновениями, Фили рухнул на колени в снег подле Сигрид и поцеловал ее.

И совсем, совсем не сразу понял, что обнимает ее обеими руками, чувствует под неживой правой теплую мягкость ее сдобно заплетенных упрямых волос - «Не хочу, может, замуж»… Понял и даже не удивился, только засмеялся и, прижимая свою очертя голову счастливую улыбку к ее мокрым, соленым, отзывчивым губам, думал, что это было просто правильно, да и в самое время. Одной рукой косу не заплести ведь.

А невеста на свадьбу с двумя косами приходит, одну сама заплетает, вторую - жених.