Тина и инспектор Грейвс всегда были как кремень и кресало: оба сплошная твердость и слишком заняты своими столкновениями, чтобы заметить, как между ними искры летят.

— …вас решительно не касается.

— Скажите только, получено ли письмо?

Грейвс тяжело вздохнул.

— Да. — Тина жадно смотрела на него, и инспектор все же добавил: — «Шесть боев не в вашу пользу. Стерпите этот удар и ни один больше». Полагаю, мистер Риддл получил желаемое, вписал себя в историю и решил отправиться на покой со всем награбленным. Напоследок не отказав себе в удовольствии показать нам язык.

Тина задумчиво сдвинула брови.

— Может быть, но… Он ведь раньше намекал в своих письмах, что именно будет украдено. Он похитил кольцо с черным бриллиантом, загадав загадку про помолвку и траурный цвет, потом чашу миссис Смит с загадкой про файв-о-клок и барсуков, потом точно так же было с диадемой — «окрыляет мысли и украшает», помните? Диадема была в форме птицы! И медальон был определенный, с монограммой Сеймуров, он намекнул на это в загадке про жён Генриха… Он очень точно давал нам намеки! Зачем прислал еще одну загадку, если это всего лишь прощание?

— После Джека Потрошителя всякая дрянь считает своим долгом писать нам письма, — сказал на это инспектор. — Риддлу просто нравится делать вид, что он умнее нас.

Тина слушала его, сверкая глазами.

— И он прав, — сказала она дерзко. — Вы ведь до сих пор его не поймали! Потому что не старались понять, не разгадывали его загадки!

— Мисс Голдштейн… — грозно начал было Грейвс, но Тина не слушала.

— В этот раз я докажу, что вы неправы! — воскликнула она и ринулась из пекарни растрепанным целеустремленным вихрем.

Наверняка проведёт весь день за книгами и газетными вырезками, вздохнула Куинни, проводив ее глазами. И отметив, что инспектор Грейвс тоже проводил.

Вечером она в красках описала Якобу эту сцену.

— Я читал про Риддла в газетах, — вспомнил Якоб. — Самый неуловимый грабитель в истории, так его кличут. Что он делает со всеми этими штуками, что украл? Дарит какой-нибудь барышне?

— А ты бы что сделал? — спросила Куинни кокетливо.

— Тебе бы подарил. А хочешь, и подарю! Что там у него было, сапфиры, рубины?

Заинтригованная Куинни спустилась за ним следом в кухню. Якоб растянул по старому столу душистое миндальное тесто и принялся вырезать узкие контуры корон, круглых медальонов и кубков. Внутрь их он насыпал толченые разноцветные леденцы. Извлеченные из духовки, печенья зазолотились и превратились в ювелирную оправу вокруг застывших внутри сахарных рубинов, изумрудов и сапфиров.

Куинни с наслаждением съела корону. А потом добавку из парочки кубков и медальонов. Аппетит приходит во время еды!

— Я самая богатая во всей Англии!.. У меня есть ты.

Назавтра тарелочку таких сладких сокровищ Куинни подала профессору Дамблдору.

— Профессор! Ньют вас послушал, продолжит учебу?

Мистер Дамблдор усмехнулся.

— Если бы вы имели удовольствие учить его, то знали бы, что он не очень хорошо слушается распоряжений…

На столе перед ним лежала газета, в которой красовалось то же изображение, что на стенах окрестных домов: афиша выступления магистра иллюзий Великого Геллерта.

— Я так хочу его увидеть! — воскликнула Куинни. — Магия — это ведь так здорово! Или вы скептик?

Профессор поднял на неё очень грустные глаза.

— Я дурак, миссис Ковальски.

Куинни молча скользнула за стол напротив него, вся — один сплошной интерес в облаке розовых шелковых юбок. И профессор рассказал. Великий Геллерт был полнейшей ему противоположностью, но притом другом, дороже и ближе, чем брат. Они вместе учились, вместе строили грандиозные планы и мечтали о величии, но по-разному. Профессор Дамблдор хотел стать полезным миру, а мистер Гриндевальд жаждал этот мир покорить. И у него были задатки: он разбил сердце юной сестре профессора и она скончалась от нервной горячки, и это положило их дружбе конец.

— Он уехал, и я впервые вижу его сейчас, на афишах, — закончил Дамблдор свою повесть. — Великий Геллерт!.. Он ничуть не изменился. Что вы кладете в вашу выпечку, миссис Ковальски? Сыворотку правды?

Куинни мягко улыбнулась ему.

— Я просто вас слушаю! Вы ведь не только из-за Ньюта приехали в Лондон? Вы хотите пойти на представление?

Дамблдор покачал головой.

— Благодарю за завтрак и за компанию, миссис Ковальски. — Оставив газету с портретом Великого Геллерта на столе, он попрощался и вышел на заснеженную улицу. Куинни, проводив его взглядом, решительно направилась к Якобу.

— Милый, ты ведь все равно не хотел идти на представление того волшебника?

Якоб с недоверчивой надеждой на избавление посмотрел на неё.

— Но ты ведь хотела…

— И теперь хочу ещё больше! Ты не против, если вместо тебя мне составит компанию уважаемый профессор? Мне нужно помирить двух старых друзей. Которые еще сами не знают, что им нужно помириться.

***

На следующий день Куинни отправилась в театр Альгамбра с коробочкой лакричных волшебных палочек: мистер Филч, владыка билетной кассы, всегда питал слабость к сладкому и волшебному. Не устоявший перед лакричным подношением и пламенными мольбами, он изыскал для неё пару билетов на выступление Великого Геллерта, в самый первый ряд. Выходя из театра, Куинни заметила на углу фривольно обнимавшуюся парочку: девушка в ярком рубиновом платье и вроде бы знакомый молодой человек. Приглядевшись, Куинни узнала в нем кавалера Сесилии из дома напротив пекарни. Неужели у них с мисс Си все кончено? Куинни грустно вздохнула: беды своих покупателей она всегда принимала чрезвычайно близко к сердцу.

Впрочем, беспокоилась о Сесилии Куинни недолго — недалеко от пекарни ее ждал более животрепещущий повод для беспокойства.

Тина и инспектор Грейвс стояли у витрины и снова спорили, а в руке сестры был очередной скучный и невкусный сэндвич из тех, какими она питалась, не находя времени на толковый обед.

— … хотите сказать, что догадываетесь, о чем речь? — спрашивал инспектор, когда Куинни приблизилась.

Тина так и сияла.

— «Стерпи этот удар и ни один больше»! — воскликнула она. — Это ведь говорят, когда посвящают в рыцари! В романах! Король бьет воина мечом по плечу, и рыцарь встает уже посвященным! — Она вдруг густо покраснела. — Вас зовут Персиваль.

Инспектор усмехнулся.

— Как вы догадались? По пыли на моих ботинках?

Тина покраснела ещё гуще, теперь уже от злости.

— Персиваль! Как рыцаря. Риддл обращается именно к вам и говорит, что похитит меч!

Грейвс воззрился на Тину, сдвинув брови, взвешивая ее слова.

— Какой меч? — наконец спросил он. — В Тауэре их целые залы.

Ответ у Тины был готов.

— Меч, который нашли в Годриковой впадине! Газетчики вовсю называют его Экскалибуром! Реддл нацелился на него!

Инспектор выпрямился.

— В честь его обретения королевское историческое общество устраивает торжественный прием и аукцион,— сказал он. — Я пойду туда и не спущу с меча глаз.

— Я пойду с вами! — выпалила Тина. — Это ведь я разгадала загадку, вы не можете мне запретить!

Горчица из сэндвича капнула ей на юбку, и мистер Грейвс протянул ей свой платок.

— Думаю, на это мероприятие в самом деле лучше пойти с дамой, — сказал он.

— Конечно лучше! — не удержалась Куинни. — Лучше пойти туда с таинственной красавицей, возможно, страшно богатой и родовитой, и пусть Риддл думает, вы не за ним охотитесь, а отправились на светский раут с вашей дамой сердца! Тогда он не заволнуется и будет чувствовать себя в безопасности, и тут-то вы его и поймаете!

Тина непонимающе смотрела на неё.

— С какой богатой красавицей?.. — спросила она.

Боже, ну почему в самых важных вещах люди всегда такие глупые?

— С тобой! В моем голубом платье тебя никто не отличит от принцессы Евгении, вот увидишь! — Куинни решительно подхватила сестру под руку. — Простите, инспектор, у нас много дел.