Сестры

Я проснулась как всегда на рассвете. Сдвинула в стороны плотные шторы, приоткрыла деревянную раму, которая с трудом подалась мне навстречу, успев примерзнуть за ночь, и с наслаждением вдохнула морозный воздух. Ночью вновь шел снег, и в окно вместе с морозным воздухом влетели несколько снежинок. Весело кружась, они опустились на подставленную ладонь, пару секунд поблестели, давая возможность полюбоваться узором, и растаяли.

– Беляна!– послышался с кухни мамин голос.– Ты опят мороз домой впустила?!

Я быстро закрыла окно и встала спиной к нему. На пороге появилась мама. Она уже успела повязать передник и косынку, собираясь готовить завтрак.

– Простудишься сама и избу застудишь!– проворчала как всегда мама и отправилась обратно на кухню.

Я поспешила следом. Наскоро умывшись, повязала косынку и передник и принялась хлопотать возле печи. Сегодня должен был приехать отец из города и привезти с собой новогодние подарки для меня и сестры.

Отец был купцом и часто разъезжал по городам и странам. Мы же с мамой и сестрой жили в небольшом деревянном домике в деревне Дубки. Сколько отец не уговаривал, мама, ни в какую, не соглашалась переезжать из родной деревни в город. Здесь ей все было мило: и дружно живущие соседи, с которыми она еще в детстве вместе гоняла коров и овец, и старенький, но такой уютный домик, доставшийся от родителей, и небольшое озерцо возле дома, разливающееся по весне так, что приходится переправляться на лодке, и хвойный лес, в котором мы собирали летом ягоды и травы, а по осени грибы. И никакие перспективы городской жизни не способны были заставить маму уехать из дома.

Признаться, поначалу мы с сестрой уговаривали маму плененные шумными городскими ярмарками, на которые нас возил отец, уехать в город, но вскоре отступились и зажили как прежде.

– Эй, Милана!– крикнула я, тарабаня в дверь.– Вставай, лежебока!

– Еще пять минуточек…– сонным голосом ответила сестра.

– Вот приедет папенька и отдаст мне все подарки, пока ты спишь!– пригрозила я.

В комнате послышалась возня и шлепанье босых ног по полу. Тяжелая дубовая дверь отворилась и на пороге появилась растрепанная Милана с опухшим лицом.

– Ты что плакала?– встрепенулась я, разглядывая сестру.

– Не бери в голову…– ответила Милана и поспешила умыться холодной водой.

– Нет! Расскажи, кто обидел!– я притопнула ножкой.

Милана тяжело вздохнула, но спорить не стала. Знала, что я все равно не отстану, пока правду не узнаю.

– Кузнец вчера сватался, а я ему отказала…

– И правильно сделала!– поддержала я сестру. Она у меня умница и красавица, всем загляденье, а кузнец высокий, толстый и лет ему много, тридцать уже. – А что плакала то?

– Кузнец, когда я ему отказала, сказал, что я уже и так старая дева! И он мне еще одолжение сделал, что замуж позвал, а теперь так и пробуду в девках всю жизнь!

Милана всхлипнула.

– Вот еще,– хмыкнула я,– это он еще пожалеет о своих словах… Ух, я ему…

У меня даже кулаки зачесались от того, как захотелось морду кузнечью разукрасить. В деревне все знали, что Беляна хоть с виду девка хрупкая, а рука у нее тяжелая.

– Не надо, сестренка,– обняла меня Милана,– бог ему судья, а я и правда в девках засиделась. Где это видано в двадцать лет еще не замужем быть? Все мои подружки уже несколько лет как замужем и детками обзавелись и хозяйством… А я… Ну, никак не могу за нелюбимого замуж пойти! Лучше уж, правда, в девках всю жизнь просидеть!

В кухню вошла мама. Мы тут же принялись за работу. Тесто с вечера еще поставлено было, к утру как раз поднялось. Мы споро начали раскатывать его на тонкие пласты и наполнять начинкой. Ох, какие у нас получились пирожки! Пышные, румяные! С яблоками, с мясом, с луком и яйцом, с капустой! Ох, папенька обрадуется!

Мама достала из печи, спозаранку поставленные горшки с тушеными овощами и кашей с мясом. От всего исходил такой чудесный аромат, что мы с Миланой по очереди сглатывали слюну от голода.

– Живо переодеваться!– скомандовала мама.

Мы поспешили по своим комнатам надевать нарядные платья, сшитые специально к приезду отца. Я сама вручную вышивала подол и рукава белыми снежинками на своем длинном до пят голубом платье. Подпоясавшись, я взглянула в зеркало. Из него на меня смотрела румяная молодая девушка с большими льдисто голубыми глазами, бледно-розовыми пухлыми губами и двумя белыми косами. Я улыбнулась своему отражению, погладила вышивку на платье и поспешила помочь маме накрыть на стол. Милана тоже надела новое платье. В отличие от моего оно было салатового цвета и украшено крупными разноцветными цветами, которые сестра старательно вышивала к приезду отца на подоле.

– Очень красиво,– похвалила я сестру.

– У тебя тоже!

Мы взялись за руки и весело закружились.

– Тише! Тише!– зашикала на нас мама.– Обваритесь и платья свои новые испачкаете!

Неожиданный гость

Отец приехал, когда солнце встало уже высоко в небе. Мы вышли встречать его, одев теплые шубки, которые папенька подарил нам в свой прошлый приезд: белую для меня и рыжую лисью для Миланы.

К дому подъехала, весело звеня колокольчиками, тройка пегих лошадок. Из больших саней вышел отец в высокой меховой шапке и длинной волчьей шубе. Лицо его раскраснелось на морозе, а усы и борода покрылись инеем. Мы бросились к отцу и крепко обняли, расцеловав в обе щеки.

– Ох, вы ж мои красавицы!– причитал отец, разглядывая нас.– Все краше и краше с каждым днем!

От радостной встречи с отцом, мы и не заметили, что он приехал не один. Следом за ним спрыгнул с саней высокий мужчина в кожаной подбитой мехом шапке и длинной черной шубе, подпоясанной кожаным ремешком.

– Знакомьтесь, женщины мои дорогие,– отец обнял маму и нас за плечи,– мой верный друг и компаньон – Викентий. Прошу любить и жаловать!

Мы с Миланой присели в книксене, как учила нас мама.

Я беззастенчиво рассматривала гостя. Довольно молодой, чуть старше двадцати, максимум двадцати пяти лет от роду, с тоненькими черными усиками над четко очерченными чувственными губами, прямым носом с небольшой горбинкой, острыми скулами и раскосыми черными глазами. Парень был очень симпатичным, но взгляд жгучих черных глаз заставлял ежиться, словно от холода.

Я взглянула на сестру. Милана стояла опустив глаза. Щеки ее покрыл легкий румянец. Папин компаньон явно понравился сестре, но я была этому не рада. Что-то подсказывало мне, что от этого человека лучше держаться подальше.

Загадочный гость и его предложение

Мы сидели за столом, обильно уставленным яствами. Во главе стола расположился отец, с противоположной стороны от него мама. По правую руку отец усадил гостя. Милана села рядом с ним, я же оказалась прямо напротив Викентия, который иногда бросал на меня заинтересованные взгляды. Мне же от этого делалось не по себе, и кусок не лез в горло.

– Что – то ты сегодня бледная, Беляна,– заметил отец.– Заболела? Или это тебя так Викентий засмущал?

Отец разразился громким смехом. Я, как раз откусившая приличный кусок от пирога с яблоками, закашлялась.

– А что,– решил пофилософствовать отец, когда я откашлялась,– дело молодое, познакомитесь поближе, погуляете вместе, к весне и свадебку сыграем!

– Папа!– от смущения у меня горело уже не только лицо, уши стали просто пунцовые.

– И правда, Онуфрий,– сказала мама ласково,– хватит смущать молодежь. К тому же Беляна у нас младшенькая, еще зеленая совсем, а вот Милана как раз в нужном возрасте!

– Мама!– на этот раз уже возмутилась сестра, покраснев с ног до головы.

Викентий же, обернувшись, внимательно разглядывал девушку. Милана еще больше покраснела, а я поежилась, словно от мороза. Было в папином госте что-то странное, от чего мороз пробирал по коже.

Дальше наш обед проходил в более спокойной обстановке. Отец рассказывал о своей поездке, делился планами. Мы больше слушали. Часто отец обращался к Викентию, спрашивал совета по тому или иному вопросу. Гость важно кивал, давая рекомендации спокойным хорошо поставленным голосом. Казалось, что его ни капли не смущало пристальное внимание двух молодых девушек. Я обратила внимание, как Милана, затаив дыхание, слушает голос Викентия и смущенно опускает глаза, стоит лишь ему повернуться в ее сторону.