Господи! Ее лучший воскресный наряд! И с этим-то ему предстоит разгуливать по улицам Спрингфилда. Мэтт подавил желание оторвать кошмарную розу.

– Ну что, готова?

– Мы по правде в Спрингфилд поедем?

– Если машина заведется.

– Да куда она денется!

М-да. Призадумаешься тут.

После сытного завтрака, в который на этот раз входила и жареная картошка, машина завелась с ходу.

До города было миль пятьдесят, все больше по ухабистым проселкам. Мэтт молчал, с содроганием поглядывая на Эбби, она при всем волнении сидела смирно и наслаждалась поездкой, особенно когда они свернули на шоссе 65.

На городские дома она глазела так, точно они выросли по волшебству именно для нее. Потом стала разглядывать прохожих, особенно женщин, и вдруг затихла совсем.

– Что с тобой? – спросил Мэтт.

– Я, наверно, ужасно выгляжу, да? Стыдно вам будет со мной, я уж лучше в машине останусь.

– Чепуха, – решительно сказал Мэтт. Вот ведь чертовка, все понимает. Либо она необычайно проницательна, либо – что? – Ты мне нужна, надо будет примерить кое-что из одежды.

– Ой! Хотите мне что-то купить, мистер Райт?

Мэтт остановился перед самым большим в городе универмагом и помог Эбби выйти. Выражение, с которым она на него смотрела, ему не хотелось анализировать. Она крепко держалась за его руку, и он слышал, как колотится ее сердце.

– Нам на второй этаж, – сказал он, сверившись с указателем.

– А можно сперва тут походить немножко?

– Да, если хочешь.

Пройдя через весь магазин, они чудесным образом вышли к хозяйственному отделу. Эбби замерла на пороге, как завороженная глядя на кастрюли, сковородки, ножи и взбивалки. К плитам и электроприборам она отнеслась равнодушно, но посуду, тихо воркуя, перетрогала всю. Мэтту пришлось увести ее силой.

У самой лестницы он заметил, что она прижимает к груди маленькую сковородку из алюминия с медью.

– Где ты это взяла?

– Да там. Ничего, у них таких много, небось не хватятся.

– Но это же кража! – простонал Мэтт.

– Никакая не кража. Там много, а я немножко взяла.

– Надо ее вернуть. – Мэтт взялся за сковородку, но Эбби в нее вцепилась двумя руками.

– Не забирайте, пожалуйста!

Он нервно оглянулся по сторонам – на них, кажется, никто не смотрел.

– Хорошо, только тихо! Стой здесь и молчи. – Мэтт вернулся в хозтовары и спросил продавца: – Сколько у вас эти сковородки стоят?

– Двадцать четыре пятьдесят, сэр. Вам завернуть?

– Ого!

– Есть дешевле, из одного алюминия.

– Нет-нет. – Мэтт достал бумажник. – Дайте мне чек и пакет.

Продавец снял с крючка сковородку.

– Не нужно. Только чек и пакет.

– Но, сэр…

– Не спорьте. Сделайте, как я прошу.

Продавец выбил чек, бросил его в пакет и растерянно вручил Мэтту.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Надеюсь, что нет. – Мэтт заторопился обратно, чувствуя спиной недоумевающий взгляд.

Эбби ждала там, где он ее оставил.

– Клади сюда свою сковородку.

– Это вы умно придумали!

– Да уж. – Он схватил ее за локоть и потащил наверх.

– Не знала, что на свете есть столько платьев, – прошептала она, раглядывая вешалки.

Мэтт отвел в сторону подошедшую к ним продавщицу.

– Я попрошу вас свести эту девушку в салон красоты и сделать все, что положено. Стрижка – только без перманента, – шампунь, лицо, брови, макияж. Потом ее надо будет одеть, обуть, белье подобрать и все прочее. Сделаете?

– О таких заказах можно только мечтать, – улыбнулась женщина.

Мэтт, заглянув в бумажник, извлек два дорожных чека по пятьсот долларов – без них у него до конца лета останется всего триста.

– Постарайтесь удержаться в этих пределах, если возможно, – вздохнул он, подписывая их.

– Да, сэр. Это невеста ваша?

– Боже упаси! Племянница. Подарки на день рождения. Ступай с этой женщиной, Эбби, и во всем ее слушайся.

– Да, мистер Райт, – сказала она и ушла с тем же завороженным лицом. Мэтту сделалось тошно.

Время тянулось бесконечно. После книжного с весьма небогатым выбором Мэтт забрел в отдел нижнего белья, о чем тут же и пожалел. Вид у него, вероятно, был не менее глупый, чем у женщины, ненароком зашедшей в бильярдную. Набравшись храбрости, он подошел к прилавку.

– Чем могу вам помочь, сэр? – весело спросила девушка-продавщица.

– Хочу купить пеньюар, – не глядя ей в глаза, сказал Мэтт.

– Какого размера?

Мэтт начал было показывать и тут же опустил руки.

– Рост примерно пять футов. Стройная.

– Желаете какой-то определенный цвет?

– Черный, – просипел он.

Девушка выложила на прилавок нечто черное, прозрачное и все в кружевах.

– Девяносто девять девяносто восемь.

– Очень уж… черно, – сказал Мэтт.

– Могу предложить другие модели.

– Не надо, заверните эту. – Мэтт расплатился и вышел весь в поту, со свертком под мышкой. После ухода Эбби прошел целый час. Он уложил покупку на заднем сиденье, бросил еще никель в парковочный счетчик. Опять прогулялся по универмагу, купил себе сигареты.

Два часа. Мэтт снова подкормил счетчик и посидел на красном кожаном кресле в отделе мебели, делая вид, что хочет его купить.

Три часа. Опять счетчик, и поесть бы неплохо. Мэтт вернулся на то же кресло, чтобы следить за лестницей.

Женщины сновали туда-сюда, но Эбби среди них не было. Что, если ее поймали при попытке стащить что-то еще? Он старался не смотреть наверх, помня, что котелок, на который смотришь, не закипает. Никогда больше он не пойдет с женщиной за покупками. Куда она, к черту, делась?

– Мистер Райт… – произнес тихий дрожащий голос.

Рядом стояла сногсшибательная блондинка. Короткие, подогнутые на концах волосы обрамляли красивое лицо, простое черное платье с низким вырезом облегало восхитительную фигуру. Образ довершали длинные стройные ноги в тонких чулках и черных туфельках с высоченными каблуками.

– Боже, Эбби! Что они с тобой сделали?

– Вам не нравится? – погрустнела она.

– Нет, все чудесно, но зачем было красить волосы?

– Это просто ополаскиватель – так сказала та женщина, – заулыбалась Эбби. – Говорит, это мой натуральный цвет, только голову надо почаще мыть – и не хозяйственным мылом. Сколько же всего девушке надо делать с лицом, а я и не знала. Век живи, век учись.

Мэтт тупо смотрел на щебечущую Эбби. И с этой-то девушкой он ночевал в одной хижине? Это она готовила ему еду и штопала дырки в его карманах? Это ее он держал в объятиях и слышал, как она говорит: «Я б, наверно, была не прочь, если б вы чего-то еще захотели»?

Вряд ли он сможет вести себя с ней так, как раньше. Он, конечно, ожидал перемены, но не такой разительной. Как уверенно она держится в этом платье, и на шпильках словно всю жизнь ходила. Можно подумать, она родилась красавицей… впрочем, Эбби всегда везло.

– Это сдача, возьмите. – Она достала из маленькой черной сумочки пять долларов и двадцать один цент.

– Вот что могут деньги, – усмехнулся Мэтт, зажав сдачу в руке. – У тебя все есть, что нужно? – Он забрал у нее сверток со старой одеждой и обувью, но пакет со сковородкой Эбби не отдала.

– Это я не стала надевать, неудобно. – Она вытащила за лямку из сумочки прозрачную черную штучку.

– Спрячь. – Мэтт, нервно поглядев по сторонам, защелкнул замок. – Есть хочешь?

– Лошадь бы съела!

Мэтт фыркнул, услышав это из уст прелестной блондинки.

– Я что-то не так сказала? – расстроилась Эбби.

– Нет, все в порядке. – Он повел ее к двери.

– Вы говорите, если что. Я так много всего не знаю.

Самый дорогой в Спрингфилде ресторан имел романтичный интерьер с приглушенным светом, тихой музыкой из динамиков и говорящими вполголоса официантами, но Мэтт его выбрал из-за морепродуктов, которых Эбби ни разу не пробовала.

Он заказал креветочный коктейль и другие закуски, салат рокфор от шефа, шейки омаров с топленым маслом, картофель фри, брокколи с сырным соусом, замороженные эклеры и кофе. Эбби вкушала все с трепетом, словно боясь, как бы сказочные яства не исчезли вдруг со стола.