– Но не наша, поверь…

– Господи! Где же скорая?!

Наконец-то, неотложка прибыла, Антонов ещё был в сознании, но совсем плох, и его унесли на носилках, а Людмила, набросив пальто и наскоро надев сапоги, поехала с ним…

Ещё по дороге ему начали переливать кровь, а фельдшер по связи сообщил, чтобы готовили операционную. Людмила дрожала от холода. Не от того, что был на улице, а от внутреннего холода, который её сковал клещами ужаса, при мысли, что она теряет своего Марка Антония, на этот раз, навсегда! Он держал её руку и читал этот страх на лице Людмилы,

– Не бойся, я точно, не умру. Вот увидишь, Люси, всё будет хорошо…

В больнице, Антонова сразу забрали в операционную, и они даже не успели проститься. – Может, и к лучшему – думала Людмила. Ей принесли его одежду. Она приняла вещи и, сев на кушетку в коридоре, молила Бога, чтобы обошлось. Потом, нащупала у себя в кармане халата его мобильный телефон, с которого вызывала скорую и, найдя номер отца, позвонила.

– Привет, сынок! – голос и манера разговора точь-в-точь, как у Марка. Людмила разревелась. Потом, сообщила, что с сыном беда, и куда приехать…

Минут через тридцать по коридору шёл седой представительный мужчина. Его высокий статус чувствовался издалека по осанке, уверенному шагу и тому, как он отдавал распоряжения свите. Позади, едва поспевала красивая ухоженная дама, то и дело, промакивающая глаза кружевным платочком. – Родители, – подумала девушка и оказалась права…

Когда они подошли, дежурный доктор уже давал информацию Антонову-старшему, стоя навытяжку, словно солдат перед генералом,

– Огнестрел. Проникающее ранение грудной клетки. Пуля прошла навылет, но задето лёгкое, большая кровопотеря. Идёт операция…

– Шансы?!

– Пока трудно сказать, ранение серьёзное… – дежурный ничего не стал обещать.

– Это Вы, мне звонили? – Борис Семёнович наконец-то, решил заметить Людмилу.

– Да…

– Кто в него стрелял? Вы видели? – он был с ней строг и недружелюбен.

– Видела…

– Ну, и кто?

– Мой знакомый… Но, это странно… Он не мог!

– Ваш знакомый? – глаза Бориса Семёновича метали молнии, ещё немного, и Людмила сгорит от позора, – мой несчастный сын, почему-то всегда умудряется выбирать не тех женщин!

– Почему, я – не та?

– Потому, что если бы Вы были той, то сначала разобрались бы в своих поклонниках сами, а не скакали без разбора от одного к другому! В результате, Марк бы не пострадал от такой глупости! Если… Если Марк погибнет, это будет только на Вашей совести!

Людмила даже не нашлась, что ответить, просто хлопала глазами, а слёзы душили горло и лились из глаз сами собой.

– Борис, ты не справедлив, – подала голос мать, – Вы, ведь, Люси?

– Людмила…

– Борис, это давняя Маркушина любовь, ещё институтская, его выбор надо уважать, – а сама тоже заплакала и, вдруг, обняла Людмилу, как родную.

– Мы ему найдём достойную! – упирался отец.

– Не о том, Вы думаете сейчас, Борис Семёнович! – больше Людмила не нашлась, что ответить…

Они расселись по разным углам и ждали. Людмила потеряла счёт времени, когда вышел доктор. Конечно же, Антонов-старший один имел право услышать приговор сыну, по крайней мере, он так считал. Но Людмила тоже услышала, что операция, хотя и прошла нормально, доктор оценивал состояние пациента пятьдесят на пятьдесят и от дальнейших прогнозов отказался,

– Пусть сначала переживёт эти сутки, а там посмотрим...

К Марку рвалась мать, но не пустили никого, а уж, о «неподходящей женщине», не было и речи…

Людмила возвращалась домой, вспоминая по мгновениям их дорогу до больницы и пытаясь угадать исход, – Он точно будет бороться, он обещал, что всё будет хорошо!

Поднимаясь в квартиру, девушка встретила молодого парня, сидевшего на ступенях лестницы, чуть левее от места, где до этого находился раненый Марк. Он собрал разбросанные розы и положил на подоконник. На стене темнело кровавое пятно… Парень, увидев, что она отпирает свою квартиру, радостно подскочил,

– Вы – Людмила Винокурова? – она кивнула, – А, я Вас жду!

– Меня? – изумляться не было сил, – мы не знакомы…

– Конечно, я же простой курьер! Вам пришла посылка от ювелирной компании «Зен», и сегодня вечером я должен был обязательно её доставить, вот и ждал…

– Какой ещё компании? Я ничего не заказывала? – не понимала Людмила, заходя в квартиру.

– Заказчиком мог быть, кто-то другой, но получатель – Вы! – радостно объяснял парень, проходя за ней, – мне нужен Ваш паспорт – это формальность, но она необходима для подтверждения…

– Сейчас найду, – у неё не было сил разбираться с курьером, единственное, что её смущало, что парень сидел и ждал её, – а, если бы я вернулась к утру, так бы и сидели?

– Это строго оговорено в условии доставки. У Вас, наверное, какое-то особенное событие сегодня?

– Да, уж…

Когда формальности были соблюдены, и курьер ушёл, Людмила повалилась на диван, на котором несколько часов назад лежал Марк и, наконец-то, разревелась. А потом, незаметно заснула…

Ей снился Марк Антоний. Трое чёрных невольников принесли мужа на её половину и уложили на широком одре под балдахином. Из груди Антония торчал кинжал, вогнанный в тело по самую рукоять, белоснежная туника вокруг кинжала была пропитана кровью. По периметру опочивальни горели масляные факелы, но она приказала, зажечь ещё несколько, и позвала жреца. Марк был в сознании, хотя, очень бледен, его высокий лоб покрывали крупные капли испарины, а руки были холодны, словно лёд. Она понимала: жизнь покидает его вместе с кровью. Опустив его голову себе на колени, она омывала его лицо розовой водой, и душа её ныла щемящей тоской в предчувствии неминуемой утраты. Вот он рядом с ней, ещё живой и тёплый, а она – властительница огромного государства, повелительница миллионов людей, по велению которой, они могут жить, а могут и умереть, была не в силах, спасти единственного своего главного человека. А он ловил её взгляд, ища в нём надежду, и она ему улыбалась через силу, и обещала, что всё будет хорошо…

Наконец, прибыл жрец, окровавленную тунику разорвали, обнажив мощную атлетическую грудь Антония. Поколдовав над телом, жрец отошёл в сторону, сделав ей знак, следовать за ним. В углу опочивальни, так, чтобы Антоний не слышал, сообщил, что боги забирают героя к себе, и часы его сочтены. Клинок вынимать нельзя, иначе кровь и жизнь покинут тело ещё быстрее. Зажав, чтобы не зарыдать, в зубах собственную руку, она кивнула. А, вернувшись к мужу, сказала, что впереди у них много счастливых минут, и он должен ей довериться. Марк в ответ улыбнулся бескровными губами, веря каждому её слову. Она чувствовала, что пытку любимого длить больше не сможет и, велела удалиться всем. Когда последняя рабыня покинула покои, она поцеловала Марка в остывающие губы, долгим отчаянным поцелуем, стараясь запечатлеть его в своей памяти навсегда и, собравшись с духом, вырвала клинок из груди. Тело его дёрнулось навстречу ей, но с последним стоном, упало навзничь… И в это мгновение Люси проснулась, так и не увидев, умер он или нет…

Людмила встала, сон не шёл из головы, а, главное, щемящая боль увязалась из сна и не отпускала. Она прошла на кухню попить воды. Под её окном, по-прежнему стояла машина Марка, а на плите давно остыл праздничный ужин, всё было готово к встрече. Отмотать бы назад киноленту жизни на несколько часов, она бы всё исправила. Плохие предчувствия были не напрасны, но ожидать неприятности со стороны Геннадия, казалось нелепым и странным. Она и думать-то про него забыла. Не просчитала. Не уберегла…

Вернувшись в комнату, мучимая гнетущими мыслями, она заметила странную посылку и решила её распаковать. Сняв многочисленные обёртки, Людмила добралась до красивой коробки с логотипом «Зен». Внутри находились документы и небольшой бархатный футляр пурпурного цвета в виде сердечка. Она открыла и… Там лежало то самое кольцо, которое она меряла в ювелирном салоне! Оно сияло всеми гранями от света люстры, переливалось и горело.