Мудрое спокойствие Ра, что стоит во главе сонма богов, побуждает каждого подчиниться ему и склонить пред ним голову. Ни у кого оно не вызывает сомнений и вопросов, и никто не дерзнёт оспорить с Солнцеликим его право и правление.

Тот смотрит на него, наблюдает и размышляет. Великий Ра — тот, кто в том числе, обращается за советами и помощью к нему, но обращения эти — не демонстрация слабости и глупости, отнюдь. Это проявление той мудрости, которой редко оказываются одарены правители, и Тот в почтении склоняет пред ней голову, принимая её.

Он никогда не стремился к власти, и вряд ли в ближайшее будущее что-либо изменится.

========== Вопрос 10 ==========

Комментарий к Вопрос 10

Нц-шный ивент

День догорает конца, и ладья Ра плавно скользит по водам, входя в подземное царство дабы сойтись в очередной схватке со Змеем Хаоса. Сумерки мягкой вуалью окутывают разгорячённые пески пустыни, остужая их и неся облегчение.

Ночь неспешной ходой опускается на благословенную землю Та-Кемет. Она несёт с собой долгожданный отдых и завершение всех дел. Желанный гость она в каждом доме, где семья, наконец, может собраться вместе. Она соединяет друг с другом возлюбленных, что в хлопотах дня были разлучены, и хранит в себе бережно все их тайны, коллекционируя словно дорогие жемчужины.

Каждый в ней, в ночи, равен и стираются грани между бедняками и богачами, смертными и богами. Ведь боги, так же как и люди, подвластны чарам любви и томлениям своих сердец.

Эта судьба не обходит стороной даже самых великих из них. Даже мудрейшие складывают пред ней свои оружия, и вместо холодного разума в них начинают говорить чувства.

Ночь прячет в себе их трансформации и слабости. Жар разгорячённых тел и желание. Единение супругов, которых никогда никто не мог обвинить в страстности, что вовсе не означало, что они были её лишены.

Тот обнимает возлюбленную подругу со спины. Маат улыбается спокойно и довольно, охотно реагируя на чужое вмешательство в своё личное пространство.

Горячие сухие губы её супруга оставляют такие же сухие, словно шуршащий папирус, и горячие, словно пески пустыни Сета, поцелуи за ухом, и Маат наклоняет голову в сторону, подставляясь им. Они медленно неспешно спускаются ниже по шее, и Тот прижимает её за тонкую талию к себе, второй рукой аккуратно убирая тёмные волосы, обнажая кожу.

Маат медленно выдыхает застревающий в груди воздух и плавно выгибается с грацией, не хуже грации кошек Бастет. Она обнимает мужа за шею, притягивая его к себе ближе, и тянется за поцелуем.

Тот целует мягко, глубоко, неспешно. Он вкладывает в поцелуй всю нежность и любовь, восторг и обожание, которые питает к милой подруге. Горячие и сухие руки его, меж тем, легко блуждают по плавным изгибам женского тела, забираясь под лёгкие одежды Владычицы. Они обжигают кожу, и Маат выдыхает, закрывая глаза, отдаваясь во власть собственных чувств и ощущений.

Она доверяет всю себя своему мужу и растворяется в его прикосновениях, позволяя себе немыслимую роскошь, хотя бы на эти блаженные мгновения забывая о своих обязанностях и холодном бесстрастном разуме.

Поцелуи пьянят, кружа голову, и распаляют внутри огонь, что растекается огнём желания и страсти. Спешка для него нежеланна и неуместна, но медлительность наоборот постепенно разжигает его всё больше и больше.

Они сами не замечают, как лишают друг друга одежд. Ночь забирает себе эту тайну так же, как и многие другие. Укутывает своими объятиями мягко и становится единственным свидетелем любви, что растекается горячими реками нежности и страсти.

Тот прижимает к своей груди Маат, чувствуя гладкую, словно шёлк, кожу её спины. Он держит за талию, спускается руками ниже к бёдрам, но после скользит обратно выше. Линии плавные, изящные, словно специально созданы для рук Тота, и прикосновения будто довершают прекрасную мозаику, создавая целостный шедевр.

Аккуратная грудь ложится в мужские руки, и Тот несильно сжимает пальцы. Касания обжигают, и бутоны желания раскрываются яркими алыми цветами. Маат выгибается, ахая, и её ладони скользят по шее мужа вверх, пальцами зарываясь в жёсткие кудрявящиеся чёрные волосы.

Затылком она упирается в мужское плечо, когда Тот плавно двигает бёдрами, легко и неспешно скользя в горячее влажное женское нутро.

Её лоно благодарно принимает в себя твёрдую плоть мужа, и Маат качает тазом, подаваясь назад, навстречу чужим ласкам. Двое становятся одним, и изгибы одного тела идеально дополняют изгибы другого. Словно утраченные разбитые половины вновь соединяются воедино, и Хаос приходит в Порядок, а Разрозненность становится Единством.

Они двигаются плавно и синхронно. Перетекают друг в друга и чувствуют потребности друг друга, словно действительно становятся одним целостным организмом.

Горячее дыхание одно на двоих, оно в поцелуях и тихих стонах, томных туманных взглядах и нежности, осторожности движений. В толчках и раскрывающейся страсти, что в итоге взрывается снопом ярких искр.

Тот замирает, крепко прижимая Маат к себе. Она сама льнёт ближе к нему, сжимая пальцами волосы супруга. Удовольствие завершается облегчением и гармонией единения, когда двое становятся одним и воплощаются друг в друге.

Преисполняются любовью, которой даже мудрейшие боги не способны сопротивляться. Да и, на самом деле…

Они не очень-то хотят это делать.

========== Вопрос 11 ==========

Комментарий к Вопрос 11

«Открываем аудиоальбом, ставим на рандом песни и пишем по первой, которая заиграет, ответ»

Их встречи с Маат преступно кратки и редки. Правосудие и мудрость не дремлют, они всегда должны быть начеку. Отданные и верные своим постам и тем ролям, что они исполняют…

У них не было времени на самих себя. Не было времени друг на друга. Не было времени на отдых. Просто не было времени.

Но иногда, когда ночь опускалась на благословенные земли, когда окутывала своим тёмным покрывалом, даруя избавительную прохладу и покой… Иногда у Тота выдавались мгновения, жалкие песчинки, крупицы времени, когда обязанности ненадолго выпускали его из своей крепкой безжалостной хватки.

В такие мгновения Тот возвращался в свой чертог. В пустынный дом, всегда одинокий и тихий, в котором царит тишина и покой вечного уединения.

До недавнего времени Тот любил это место. До недавнего времени Тот любил эту атмосферу.

А потом в его дом однажды вошла Маат.

С тех самых пор не было более одинокого места во всём Та-Кемете. По крайней мере для Тота уж точно.

Маат вдохнула в его обитель — в её хозяина — жизнь, новую, обновлённую. Чаровница-Хатхор связала воедино их судьбы, и сердца их томятся друг по другу, желая быть рядом и в близости.

Но правосудие и мудрость не дремлют. Равно как и не принадлежат они сами себе. Их долг выше, их долг главнее, и в одиноком доме, вмиг лишившемся жизни, Тот чувствует себя таким же одиноким, вмиг лишившимся жизни.

Путь его всегда был одиночен. Мудрость должна быть хладнокровна и бесстрастна. Не место в ней переживаниями и огню страсти, не место. Но искусница-Хатхор зажгла его в чужом сердце, и отныне Тот никогда не должен был быть один.

Пусть не всегда в реальности, но всегда в своих мыслях и сокровенных желаниях своей души.

«Когда-то давно я был одинок. Я мог есть и пить, веселиться и печалиться. Я мог спать и бодрствовать. Но стоило тебе войти в мой дом и похитить моё сердце, как я навечно потерял свой покой»

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

«Если отвечающие хорошо друг друга знают, то на один ответ ваши персонажи относятся к друг другу так же как и вы»

«Ответьте на вопрос в несвойственной себе манере»

«Ответ, в котором отвечающие так или иначе описывают себя»

Как давно мы были знакомы? Вероятно, ещё с тех пор, как Рим впервые столкнулся с Египтом — тогда ещё не противником, но уже потенциальной жертвой чужого могущества.

Рим крепчал быстро, превращаясь из небольшой общины в огромную территориальную державу. Звезда Египта же катилась всё дальше и дальше за горизонт, догорая, и прощальные лучи её не дарили более ни света, ни тепла.