Но Бальдр и Хёд ожидают его. Особенно Хёд.

И он в конце концов выходит к ним.

Бальдр смотрит на склонившего русую голову Улля с мягким теплом. Нет в его взгляде ни осуждения, ни злости. Понимание — все они были вовлечены в обман, и обманщик понёс за него справедливое наказание.

Равно как и Улль раскаянием от свершившегося преступления, к которому он частично оказался причастен, разобрал и собрал заново своё сердце, снедаемое виной.

— Ты достойный сын своего отца, иначе тебе бы не было суждено пережить Рагнарёк, — голос Бальдра звучит спокойно, но он лишь частично несёт лучнику облегчение.

Впрочем, прощение его придаёт ему сил, и Улль всё-таки поднимает голову, чтобы столкнуться взглядом со слепыми глазами Хёда. Друга и возлюбленного, которого он так опрометчиво подвёл к гибели тогда, когда клялся защищать от всего.

— После всего, что произошло, — голос подводит Улля, но слова даются ему удивительно легко. — Моя жизнь принадлежит тебе. Ты можешь отнять её взамен так, как посчитаешь нужным.

Это — достойная плата. Справедливая и единственная жертва, которую Улль может предложить. Он отдаёт всё, что имеет, и каков бы ни был исход, он примет его любой. Но Хёд…

Он улыбается со странной безмятежностью. Делает шаг вперёд и обнимает крепкими сильными вновь горячими руками, отчего Улль в недоумении может лишь молча распахнуть глаза.

— Наконец-то я могу сделать это, — Хёд хлопает его по спине как старого друга и отстраняется, опуская руки на плечи. — Я скучал, мой друг, — улыбка его становится чуть шире и открытие, и Улль замирает, словно поражённый громовицей своего почившего отца.

По щекам его скатываются горячие слёзы.

Комментарий к Вопрос 29

«Предположим, ты пережил Рагнарёк. Какой будет твоя встреча с другими богами, особенно близнецами Бальдром и Хёдом?»

========== Вопрос 30 ==========

Комментарий к Вопрос 30

«Каждому Богу люди подносят дары, будь то сладости или дорогие сокровища. Расскажите о своих самых любимых приношениях и что Вы чувствуете, заполучив их?»

К Уллю взывают редко. Не самое любимое и не самое почитаемое он божество для того, чтобы искать его заступничества.

Призывать как дарующего удачу? — это легко, это пожалуйста, ведь всем известно, как удача легкомысленна и ветрена.

Призывать как свидетеля и хранителя клятв? — это уже сложнее, и смертные здесь начинают юлить.

Потому что всем им известно, что Улль не потерпит предательства и нарушенного слова. Как никто чтит он данные клятвы и никому не прощает он их пренебрежение.

Так что с дарами просящие приходят к нему нечасто. Лишь самые смелые и стойкие, те, кто клянутся честью, правдой и верой и не боятся призвать в свидетели самого пристрастного из числа асов. Приносят они к его хёргам священные кольца, на которых дают клятвы, что не могут быть преданы и расторгнуты, и Улль принимает себе эти дары.

Следит он зорко за выполнением данных поручений и обязательств, безжалостно карает тех, кто смеют пренебрегать ими или пытаться перехитрить. Не щадит он лжецов и клятвопреступников, ведь дары, что посвящают ему, у него уже никто отобрать не может. Тенью отмщения и наказания следует он за дерзающими, мнящими себя выше и умнее божества.

Редко потому обращаются к нему и приносят кольца. Вероломна и слаба часто человеческая природа, а наказания Улля безжалостны и никогда не минуют тех, кто их заслужил.

Впрочем, не только в свидетели клятвы призывают его. Иногда охотники, отчаявшиеся или наоборот надеющиеся на удачу, несут ему пиво, хлеб и меха. Пытаются задобрить первейшего из охотников и испросить его удачу и мастерство на богатую дичь.

Улль, скучающий один, не отказывает их компании и выходит с ними на охоту вместе. Азарт пьянит его, вместе с кровью растекаясь по жилам, заставляет чувствовать себя живым. Всегда удачны такие походы, всегда богаты — Улль по чести отплачивает тем, кто добровольно согласился разделить с ним компанию на охоте.

Всё реже и реже, однако, случаются такие и без того редкие призывы. Смертные забывают о нём, обращают свои взоры более на других божеств. Хёрги Улля зарастают травой и мхом, и подношения на них становятся настоящим праздником или случайностью. Почти не получает он даров более и коротает время в собственном одиночестве своего чертога.

Привыкает к этому достаточно быстро и больше вообще не ждёт, что когда-нибудь вновь кто-то захочет добровольно обратиться к нему.

========== Вопрос 31 ==========

Комментарий к Вопрос 31

«Как ты отреагировал на смерть Бальдра?»

Тревожные, мрачные вести долетают до Идалира леденящим душу предзнаменованием. Прекрасный Бальдр убит рукою своего собственного брата-близнеца, и волосы на загривке Улля шевелятся против воли.

Птицы, животные, ветер, отдалённые шепотки — все снова и снова твердят, кричат, вопят: «Бальдр мёртв! Убит! Убит! Твоя стрела, лучник, поразила его в самое сердце! Выпущена она была рукой Хёда-слепца, друга твоего и любовника!».

Улль не может поверить в то, что слышит. Голоса раздаются отовсюду, осуждающие, полные ненависти и презрения. Вопят они в агонии отчаяния: «Предатель! Предатель!» — и Улль давится полузадушенным всхлипом. Вцепляется пальцами в жёсткие волосы и расширившимися глазами смотрит в слепящую белизну снега, что, кажется, тоже осуждает его.

Бальдр мёртв. Убит. Это невозможно! Это не может быть правдой!..

Как и омела не может быть материалом для стрел…

Он падает на колени, и крик, неистовый, отчаянный, преисполненный боли, ломает его рёбра и раздирает в кровь глотку. Нет-нет-нет! Этого не могло случиться! Это какая-то шутка! Это неправда!..

Осуждение и безжалостность давят на него со всех сторон. Бальдр мёртв, из-за тебя мёртв, лучник, из-за твоей стрелы, из-за твоего сговора с братоубийцей. Забрали вы оба лучшего из нас всех. Забрали вы оба наш свет — за это будете вы страдать вечность во тьме, кровью и слезами искупая своё злодеяние!

Крик, вопль, переходящий во всхлип, странный хрип — осознание и ужас, искреннее горе и отчаянная боль. Калёным железом выжигают они внутри Улля сердце и душу. Страшнейшее преступление, которого никто из них не желал, было совершено их руками. Страшнейшее преступление, от которого им теперь было не отмыться и не избавиться, не заработать искупление — лишь вечные муки и страдания.

Безысходность, в завершении которой лишь смирение. И искренняя ненависть самого себя ещё более сильная, чем ненависть окружающих — таков исход, такова цена и плата за жизнь совершеннейшего из них.

И во мраке беспросветного отчаяния и боли Улль заслуженно несёт своё наказание.

========== Вопрос 32 ==========

Комментарий к Вопрос 32

«Спейрингуйте себя со своим божеством»

Это был спорный вопрос, кто из нас ещё с кем сошёлся и кто из нас в действительности кого терпел: Улль меня или я Улля. Скажем так, скверными характерами наделены были мы оба и наделены в изобилии. Создавалось от того такое впечатление, что именно этим мы друг друга и привлекли.

Рыбак рыбака, как говорится, видит издалека. А нам обоим определённо нужен был кто-то, кто мог бы понять наши душевные терзания. Ну и кто мог бы побыть грушей для битья тоже, да, куда же без этого.

Правда, как-то так получалось, что грушей для битья чаще был Улль, чем я, из-за чего я постоянно чувствовала себя неловко.

Улль был спокоен, как скала, и сдержан. Отстранён, я бы даже сказала, так что, наверняка, мои душеизлияния просто проходили мимо него. Сдерживать гнев и раздражение, которые, особенно в последнее время, достаточно часто накатывали на меня, получалось у меня из рук вон плохо, а реагировать на каждую их вспышку это же никаких нервов не напасёшься!

Поэтому Улль по большей части меня честно игнорировал. Но смотрел всегда с таким пониманием, что я не могла на него злиться. Наоборот, чувствовать вину за свинское поведение, которое я совершенно не знала как сгладить.

Нет, иногда я бывала милой. Но в последнее время, почему-то, чаще включался режим злопамятной стервы. Я сама себя терпеть в такие моменты не могла, что уже и говорить об окружающих!..