— Не то чтобы мы не ладили, — Улль усмехается уголками губ, откладывая в сторону не до конца вытесанную стрелу. — Но, честно говоря, я не совсем её понимаю. Нет, мне безумно льстит, что нашёлся человек, который вспомнил обо мне, но… Я не понимаю, почему она.

Улль задумчиво посмотрел вдаль, вслушиваясь в тишину зимы в Идалире.

— У нас нет практически ничего общего, — он вздохнул тяжело, качая головой. — И я слишком чужой для неё. Хотя не скрою, мы оба любим честность и справедливость и не позволим нарушать данные клятвы, но у неё это всё же проявляется иначе. В этом она больше схожа с Тюром, нежели со мной.

Ас-лыжник замолчал, прикрывая глаза. Действительно, девчонка не имела с ним ничего общего, никаких точек соприкосновения, и Улль не мог многого о ней рассказать, но тем не менее…

— Я её не понимаю, — снова пожаловался он. — Она любит стрельбу из лука и даже когда-то пыталась этим заниматься, но, боги, какая же она косая! Я молчу о попадании в центр мишени — да хоть бы она в саму мишень попала! — Улль возмущённо фыркнул. — Ладно, это ей ещё можно простить, в конце концов, мир изменился до неузнаваемости, но… Я дарую удачу, я — баловень судьбы, ко мне всегда тянулись такие же удальцы и те, кто эту удачу искали. Но этот ребёнок… Не могу сказать, что норны совсем обделили её удачливостью, но они подарили ей лишь её жалкие крохи, которых хватает едва ли чтоб эта девочка просто была жива и здорова. А больше… Ей не везёт ни в чём — такие всегда просят моего заступничества, но не она, нет.

Улль вздохнул, качая головой. А после одобрительно усмехнулся.

— Она упрямая и слишком привыкла рассчитывать на себя, — он кивает сам себе и ухмыляется. — Холодная и отстранённая, говорят, Скади характером такая же. Вечная льдинка, вечная зима — общение со мной даётся ей сложно. Хотя она пытается постичь меня, но её собственная замкнутость её ограничивает. Со мной ей сложнее, чем с другими, и у меня она видит лишь поверхность, но не глубину. Возможно когда-нибудь ей и удастся преодолеть этот барьер, но сейчас…

Улль улыбнулся, прервавшись на полуслове. Его первоначальная хмурость несколько смягчилась, и он более мягко продолжил:

— Сейчас я благодарен ей за то, что она согласилась стать моим собеседником. Не самым плохим, несмотря на наше недопонимание, и очень терпеливым. Она скрашивает моё одиночество, и вместе с ним хотя бы ненадолго уходит одиночество её собственное. И пусть о ней подробней и детальней могут рассказать другие, я честно скажу, что верю в то, что когда-нибудь мы всё-таки сможем найти общий язык.

========== Вопрос 11 ==========

Комментарий к Вопрос 11

«Почему именно лук и стрелы?»

«Улль в Идалире

Натягивает лук,

Прицеливается

Стрелами острыми

В направлении девяти миров Иггдрасиля» (Wardruna — IwaR)

Улль никогда не был доблестным воином. Да, как и все мужчины, он, как того требует обычай, учится военному делу. Он всё ещё защитник и воин, и он действительно может быть таковым, вот только…

Война никогда не привлекала его. Было в ней что-то отталкивающее, что-то, что заставляло Улля держаться в стороне. Это не страх, нет, вовсе нет, лишь какое-то отторжение и отвращение.

Война это омерзительно.

Он старается избегать боёв. Конечно, если от битвы совсем не уйти, то Улль не станет поворачиваться спиной и бежать, а примет бой с достоинством и честью, но если есть шанс избежать битвы, не принимать в ней участия, то он лучше выберет этот вариант. Не потому, что он слаб или труслив, а потому, что война — это не его прерогатива.

Он, удачливейший из асов, блюститель чести и справедливости в гражданских делах, а не военных.

Оружие именно поэтому и вызывает в Улле такое же отторжение. Он отвратительный мечник, ещё хуже управляется с секирой. Даже копьё, благороднейшее и достойнейшее из оружий, плохо слушается Улля.

Драться же врукопашную — удел лишь самых отчаявшихся, лишившихся всего. Либо глупых пьяниц, не знающих меру — тут уж как повезёт. Поэтому своё оружие Уллю всё-таки тоже приходится найти.

Тисовая ветвь легко гнётся в умелых руках. Тугую тетиву оттягивают огрубевшие пальцы. Стрела срывается с неё, дрожа, и со свистом рассекает воздух, вонзаясь в цель. Умение обращаться с луком — тоже своего рода искусство.

Уллю оно приходится по душе. Ведь лук и стрелы — оружие обоюдоострое как для войны и убийства, так и для охоты и выживания.

В вечной зиме тисовой рощи Идалир по-другому и быть не может.

Он находит своё идеальное воплощение и продолжение. Оружие, которое именно его никогда не предаст. Крепкий лук и никогда не кончающиеся стрелы — вот то, что делает Улля Уллем.

Охотником, защитником, воином. Мужчиной. И пусть кто-то только посмеет усомниться в этом.

========== Вопрос 12 ==========

Комментарий к Вопрос 12

Ивентный вопрос на 14-е февраля; пейринг с божеством другого отвечающего

Кроме Тюра, он единственный, кто приходит к Фенриру. Ас-лучник всегда молчалив и всегда с пустыми руками, но от него веет запахом хвои и мороза, инея, замёрзшего на ветках, и снега. Один из немногих запахов детства, которые Фенрир всё ещё помнит.

Улль никогда ничего не говорит. Приходит к зверю и садится рядом с ним, вытёсывая новые стрелы или строгая небольшие фигурки. Тис поддаётся легко рукам мастера; Фенрир водит ушами, но внимательно наблюдает за действиями своего молчаливого собеседника, которого и собеседником назвать сложно.

— Зачем ты пр-р-риходишь ко мне, ас? — Фенрир задаётся логичным вопросом, но Улль словно и не слышит его.

На самом деле, у него у самого нет ответа на этот вопрос.

Возможно, так он пытается сбежать от собственного одиночества и вечной тишины Идалира. Странно, что утешение, в итоге, он находит рядом с хтоническим чудовищем, управляться с которым может лишь Тюр.

С другой стороны, Улль как никто понимает его.

Одинокий, заброшенный в чуждую для себя среду — Фенрир никогда и не был воплощением зла, каким его считали другие асы. Он просто был чужим там, где его никто и никогда не мог принять; он был одинок там, где никто и никогда не хотел его одиночество прогнать.

Улль, в общем-то, мало чем отличается от него. Тюр, в принципе, тоже. Вот только ему, в отличие от аса-лучника, хватает смелости и сил, и безразличия, чтобы не дрогнуть под осуждением и опаской остальных.

Всё же, что может делать Улль, — просто иногда приходить и рядом молча делать свою работу. Повергая зверя в недоумение и вызывая у него любопытство. Развеивая скуку в моменты отсутствия Тюра и давая ложную надежду: его могут принять в месте, где он по определению чужой.

Улль улыбается горько уголками губ, но привычно молчит, зная, что это не так.

========== Вопрос 13 ==========

Комментарий к Вопрос 13

«Расскажи, не твоими ли руками была сделана та самая стрела из омелы? Ведь именно ты самый умелый лучник и знаешь об этом все»

Улль в Идалире гнёт тугую ветку тиса, делая из неё основу будущего лука. Он много времени проводит за изготовлением оружия и стрел к нему тогда, когда не охотится и не упражняется в своём мастерстве. Все в Асгарде знают, что он не только лучший лучник, но и лучший мастер, знающий о своём оружии всё.

Из какой древесины лучше тесать лук; какой он должен быть величины и размера; из чего должна быть тетива. Какой длины должны быть стрелы и какая древесина даёт лучшие побеги для них.

Локи, обращаясь к Уллю, попадает в яблочко.

— Ты лучший среди умельцев, — он заискивает перед невозмутимым мастером. — Лишь тебе могу доверить столь ответственное поручение.

— Зачем тебе? — Улль откладывает в сторону податливую древесину и смотрит оценивающе на рыжеволосого ётуна. — Да и омела не тот материал, из которого можно сделать стрелу.

— Это не мне, — Локи расплывается в улыбке, и Уллю чудится какой-то подвох, но он не может ухватиться за него в чужих словах. — Я хочу преподнести её твоему другу в качестве подарка, ведь все забыли о несчастном слепом Хёде, восторгаясь его сияющим братом.