Фрейр не знает, чем она обернётся, но знает, что давать врагу оружие заведомо гиблая идея.

Свою плату за легкомыслие он, конечно, понесёт. Пожнёт плоды пренебрежения войной в пользу мира и любви. Но ведь и он сам в первую очередь не воин, а податель плодородия и поборник спокойствия.

В конце концов, за это ему тоже предстоит ответить в Тот Самый День.

Фрейр не жалеет. Как и любой доблестный муж, стоит он твёрдо, хоть и знает, что обречён. Нет в его душе ни страха, ни сожалений, ни сомнений — он действует так, как велят его обязанности. Пожимает он их плоды и идёт в бой с тем оружием, что первое попадает ему под руку.

Оленьи рога меньше всего подходят на звание смертоносного оружия, но они единственное средство борьбы, которым Фрейр располагает. Они — всё, с чем он может идти в бой, и он идёт, не сомневаясь и не жалея. Самое главное — не боясь.

Зная, что пасть ему суждено будет первым.

========== Вопрос 35 ==========

Комментарий к Вопрос 35

«Ответ в виде тупых гугл-запросов божества»

Окей, Гугл, как подкатить к девушке?

Окей, Гугл, как подкатить к девушке, отправив к ней вместо себя своего друга?

Окей, Гугл, как жениться на девушке и не отдавать её бате свой единственный меч?

Окей, Гугл, что делать, если девушка не хочет за тебя замуж, а её батя готов тебе въебать?

Окей, Гугл, что делать, если въебали твоему другу, которого приняли за тебя, и теперь он со словами «пошёл нахер» говорит тебе самому решать свои проблемы?

Окей, Гугл, как избавиться от троллящей тебя сестры?

Окей, Гугл, как успокоить женскую истерику у той, кого бросил муж?

Окей, Гугл, как выйти из депрессии?

Окей, Гугл, как выйти из запоя?

Окей, Гугл, насколько эффективно пытаться въебать вооружённому до зубов великану рогами?

Окей, Гугл, значения слова «рогоносец».

Окей, Гугл, какова вероятность выжить после того, как тебя подожгли и сожгли живьём?

Окей, Гугл, есть ли жизнь после Рагнарёка?

========== Улль. Вступление ==========

Улль в Идалире натягивает лук. Прицеливается и отпускает тетиву. Стрела летит и как всегда попадает в цель. Улль тяжело вздыхает.

Скучно.

Привычное и любимое занятие, стрельба из лука, которая никогда не подводила и всегда прогоняла тоску и уныние, больше не спасала и не дарила того приятного спокойствия и расслабленности, что раньше. Душа продолжала томиться и бунтовать, требуя действия, но Улль ничего не мог сделать. Он был заперт в своём чертоге Идалире, словно в клетке, и не мог сделать из него ни шагу.

Скучно.

К нему редко обращались за помощью. Всегда находился кто-то более могущественный и почитаемый, чем Улль, и у него смертные с куда большей охотой просили помощь, чем у аса-лыжника. Да и сами асы редко вспоминали о его существовании, лишь матушка да названный отец изредка наведывались в тисовую рощу, укрытую вечной зимой, дабы побеседовать с Уллем и разделить его одиночество. Но это случалось так редко…

Скучно.

Улль потянулся за новой стрелой, намереваясь выпустить её в вечные льды статичного Нифльхейма. Наблюдение за полётом тонкой тисовой ветви, которая всё равно, что бы ни случилось, достигнет своей цели, возможно хоть немного уменьшит тоску лучника.

Хруст снега и ломающихся веток заставил Улля замереть. Рука едва коснулась оперения стрелы, покоящейся в колчане за спиной, не успевая вынуть её и приставить к тетиве. Ас-лучник медленно обернулся, с лёгким недоверием глядя на нарушителя своего одиночества, и солнечно улыбнулся, видя перед собой крепкую высокую женскую фигуру. Рыжеволосую воительницу, раскрасневшуюся от мороза и запала не так давно минувшей битвы.

— Труд, сестра, какая радость видеть тебя здесь, — воинственная валькирия в ответ лишь широко улыбнулась, сжимая названного брата в крепких объятиях.

— У меня для тебя припасено немало вестей, — весело промолвила она. — Но прежде чем я поведаю их тебе, расскажи мне, брат мой, сколько твоих стрел пронзило свои мишени? Расскажи мне также и о том, какими эти мишени были…

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Ты помнишь своего отца?»

Улль не помнит своего отца. Но зато он помнит сурового грозного рыжебородого аса, могучего и бесстрашного воина, сжимающего в руке смертоносный молот. Улль, ещё совсем мелкий мальчишка, боязливо втягивает голову в плечи, смотрит из-подо лба и совсем не по-мальчишески прячется за юбкой матери, цепляясь тонкими детскими пальчиками за мягкую ткань.

Сив улыбается мягко, кладёт руку на худую спину сына и легко подталкивает его вперёд. Страшный грозный воин хмурит воинственно кустистые брови, и Улль вот-вот, да и расплачется. Как вдруг…

Улль помнит добродушное лицо, на котором широкая искренняя улыбка и глубокие лучики-морщинки, разбегающиеся от глаз. Тор, великий громовержец, улыбается ребёнку, и в его льдисто-голубых глазах пляшет озорное веселье. Маленький Улль для него — словно новорожденный котёнок, без трудов помещающийся в огромных мозолистых ладонях мужественного аса.

Улль помнит весёлого и немного глуповатого, смешного Тора, катающего мальчугана на своих могучих, крепких, словно скалы, плечах. Тора, который дурачится с ним, несмышлёным ребёнком, который смеётся своим раскатистым, словно гром, голосом, когда звонким ручейком пробивается заливистый смех мальчика.

Улль помнит, как его тонкие маленькие пальчики запутывались в густой жёсткой рыжей бороде. Тор всегда аккуратно брал крохотные ручки в свои тёплые пальцы, помогая распутать вечные колтуны. Он никогда не злился и никогда не ругался, но всегда был терпелив и охоч до детских шалостей.

Улль помнит жаркие аккуратные объятия, когда Тор осторожно поднимал его на руки, видя, как пасынок клюёт носом и засыпает. Он всегда в такие моменты относил его в комнату и укладывал осторожно, стараясь не разбудить. Укрывал тёплым меховым одеялом и как бы невзначай просил Фрейра задержать тепло дня в светлице чуть дольше положенного.

Улль помнит строгий голос и суровый взгляд, и твёрдые руки, учащие его правильно держать меч. Оттягивающие вместе с ним тугую тетиву лука. Метающие на дальность копья. Он помнит тяжёлую непростую науку становления воином и настоящим мужчиной.

И Улль помнит своего отца, который всегда был рядом.

И в трудностях, и в весельях, и в горестях, и в радости.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

Хэллоуинский ивент, темой которого была окончательная смерть

Это не происходит одномоментно. Постепенное угасание — вот то, что происходит с ним на протяжении многих лет.

Смертные называют это старостью, но Улль не согласен с ними. Он, как и другие такие же, как он, зовёт это более точным словом.

Забывание.

Идалир не полнится чужими голосами, в нём не звучит отзвук молитв и просьб. К хозяину тисового чертога не взывают с просьбами даровать удачу и ему не дают клятвы верности, нарушить которые не позволит честь и воля неподкупного божества. Ему больше не несут дары, и новые луки Улль тешет из ветвей священных деревьев.

Затухание растягивается на долгие годы.

Сначала о нём забывают смертные — лишь смутный шлейф памяти налётом остаётся в названиях их городов и иносказаний. Недалёк, однако, тот час, когда и эта история забудется, и слова просто станут словами.

После о нём забывают ему подобные — лишь семья худо-бедно хранит в памяти знание о его существовании. Однако с каждым годом их визиты к нему становятся всё реже и реже, и даже родная мать забывает о том, что кроме Моди и Труд у неё когда-то был ещё один сын.

И жизнь безжалостно оттесняет его на периферию, подводит к краю, с которого нет пути назад.

Зимнее яркое, но не греющее солнце в Идалире, меж тем, упорно клонится к своему закату. Затихают северные ветра, покой и статичность начинают господствовать в богатом охотничьем чертоге.

Улль улыбается горько. Когда-то это должно было свершиться.

Это не происходит одномоментно, и Улль просто закрывает глаза. Тело его обретает удивительную лёгкость и просто растворяется, теряя свою видимость. Улль уходит тихо и без лишних тревог, и только его любимый тисовый лук с глухим стуком падает в снег.