– Ты? – непонимающе вытаращился капитан и, словно не веря, поднес масляный фонарь прямо к бледному лицу Сандро, нервно сжавшего подлокотники кресла, в котором еще несколько минут назад сидел добытчик.

– Это ведь ты отправил нас сюда… Сказал, что вместе с наркоторговцами мы, возможно, найдем здесь Шера…

– А как бы еще я заманил сюда полицию, которая вся куплена Краем Нар-котом, чтобы спасти от него человека, которому я обязан жизнью? Люди Края уже с утра здесь вынюхивали. Оставалось только принять превентивные меры. И я их принял.

Библиотекарь зябко повел обнаженными плечами, то ли от страха, то ли от холода. Куртку он снял и отдал Шеру, перед тем как заменить его в кресле. Скользя взглядами по полураздетой фигуре, занятые разборками с полицией охранники Края не заметили подмены. Но теперь Сандро предстояло расплатиться за доброе дело, ведь он даже не подозревал, насколько Шер нужен полицейским, когда утром подошел к капитану Пшесинскому.

– Он сбежал! – воскликнул полицейский, и посуда на столе зазвенела вдвое сильнее.

– Но далеко не ушел, – отозвался Край. – Скорее всего, он спрятался в одной из смежных комнат. Заприте дверь.

Засов жалобно взвизгнул, войдя в крепления.

– А с тобой, библиотекарь, я разберусь лично.

Край вытащил меч и двинулся к замершему Сандро, но был остановлен Пшесинским.

– Не время. И я все-таки представитель закона. Арестую его за ложный донос, и мало этому сектовому отродью не покажется.

– Сит капитан! – полицейский ткнул пальцем в сторону маленького окна. – Он мог…

– Он сильно ранен, – возразил Край. – Он не мог.

– Именем консула, немедленно откройте!

Многострадальная дверь опять содрогнулась, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Только Тайная полиция из самого Циркуса могла говорить от имени консула. А иметь дело с Тайной полицией никто из присутствующих категорически не желал. Расторопный полицейский бросился открывать дверь, и вскоре в небольшой комнате стало совсем уж тесно. Отряд карабинеров с духовыми ружьями наперевес согнал и полицейских, и людей Края в угол, а в центр комнаты вышел офицер Тайной полиции в чине полковника. Высокий, лощеный, умный и очень опасный. Другие в означенном ведомстве не забирались так высоко по служебной лестнице, ибо ни положение в обществе, ни толстый кошелек не могли помочь в получении чина.

– Я, полковник Тайной полиции Йохан Свен, произвожу арест Дэмьена Тюремщика, известного также под именем добытчика Шера, по обвинению в государственной измене. Нами получены сведения о том, что сейчас он находится здесь. Выдайте его немедленно или за укрывательство государственного преступника будете расстреляны на месте. Именем консула.

На этих словах карабинеры дружно вскинули ружья и прицелились в сразу же запаниковавшую толпу. Сопротивляться Тайной полиции было немыслимо ни для простых полицейских, ни для отпетых бандитов Пасмурной зоны. Должно же быть что-то незыблемое в этом безумном мире.

– Не нужно торопиться, полковник.

Сандро сразу узнал этот чуть звенящий голос, но сначала не поверил. И лишь увидев Шера, замершего в дверном проеме, понял, что все происходит наяву. А тот, тяжело облокотившись на притолоку, громко и вызывающе объявил:

– Я – Дэмьен Тюремщик. И я сдаюсь.

Государственная измена была одним из немногих преступлений, за которые полагалась смертная казнь. Человечество понесло такие огромные потери в Темный период, что жизнь даже самого прожженного убийцы имела определенную цену. Таких чаще всего высылали на каторгу в железные рудники или угольные шахты; гнали для освоения новых территорий за пределами Города. А с государственными изменниками разговор был короткий. Никакого суда присяжных, никаких адвокатов. Закрытое заседание, формальное разбирательство, приговор, казнь. Единственным положительным моментом, который Дэмьен видел во всем этом (как бы противоестественно это ни звучало), была именно казнь. Вместо виселицы ему полагался расстрел.

Не то что бы государственная измена давала какие-то привилегии по сравнению с другими преступлениями, карающимися смертью. Просто совершить настоящую государственную измену имели возможность только высшие. Неизвестно сколько лет назад и по какой причине за представителями семейств, приближенных к трону консула, закрепилось это название. Возможно, какой-нибудь умник углядел в старой книге фразы «высший свет» или «высокопоставленный чиновник». А может быть, виной всего лишь расположение их многоэтажных особняков – на центральной возвышенности Циркуса, вокруг консульской резиденции.

Сквозь зарешеченное окно электромобиля Тайной полиции Дэмьен смотрел на проплывающий мимо пейзаж и почти вслух дивился несуразности мыслей, настойчиво лезущих в голову. Ему вообще-то полагается думать совершенно о другом. Хотя про высших вспомнилось неспроста. Мысленно он снова вернулся к немой сцене в комнате.

После его заявления молчание длилось, наверное, с минуту. Затем полковник Свен медленно поклонился, не опуская при этом глаз. Дэмьен буквально ощущал внимательный взгляд, пробежавший по его лицу и фигуре сверху вниз и обратно. Похоже, полковник сличал описание преступника со стоящим перед ним оригиналом. Как будто кто-то мог назваться его именем, чтобы быть казненным за государственную измену!

Наверное, за прошедшие одиннадцать лет Дэм действительно сильно изменился, потому что явно не удовлетворенный осмотром Свен то ли попросил, то ли приказал:

– Нам необходимо произвести идентификацию… хайсит[3].

И сразу же за его спиной возник седой человек в простом сером сюртуке, без оружия, с небольшим деревянным ящиком в руках. Он подошел к Дэму без страха, лишь с детским любопытством, которым, несмотря на почтенный возраст, искрились его глаза. Очевидно, не каждый день производились аресты, подобные нынешнему.

– Позвольте вашу правую руку, хайсит Тюремщик.

Он достал из ящика дактилоскопический набор и ловко снял у Дэма отпечаток большого пальца. Затем вытащил из бокового отделения ящика стеклянную пластину, на которой явственно угадывался рисунок капиллярных линий, и аккуратно наложил на еще не высохший отпечаток. Свен достал из кармана небольшой фонарик и подсветил всю конструкцию снизу, внимательно сравнил наложенные друг на друга отпечатки и удовлетворенно кивнул.

– Ваша личность подтверждена. Прошу вас следовать за мной.

Они вышли на больничный двор, где уже собралась небольшая толпа любопытных. Больные, санитары, медсестры, просто зеваки молча смотрели на затянутых в черные мундиры Тайных полицейских, на не виданные многими духовые ружья, на полковника Свена, возглавляющего процессию… И, конечно же, на Дэмьена, шедшего в плотном кольце охраны. Он с удивлением ловил сочувственные шепотки, словно рябь пробегавшие по толпе. Кто-то вроде бы даже несколько раз всхлипнул. Но взгляд его почему-то задержался на крепко сложенном мужчине в желтой куртке санитара. Тот стоял чуть впереди остальных, буквально пожирая Дэмьена взглядом, и лишь на мгновенье перевел его на Свена. Тогда же Дэму показалось, что лощеный полковник коротко и почти незаметно санитару кивнул.

По мере того как электромобиль приближался к Циркусу, Дэмьен нетерпеливо ерзал на жестком сиденье, вызывая приступы бдительности у сидящего напротив охранника. Странно. Столько лет убегать, прятаться и теперь с каждой новой милей, словно молитву, повторять: «Быстрее, быстрее!» За окном то вблизи, то вдали мелькали аккуратные деревеньки Германского сектора с непременными красными черепичными крышами.

Строго говоря, Город не был настоящим старым городом, скорее, он походил на маленькую страну и состоял из двенадцати секторов, по числу культур Европы, которые секты решили выделить и неизвестно для чего увековечить. Британский, Франкский, Латинский, Русский, Балканский, Греческий, Славянский, Скандинавский, Италийский, Германский, Балтийский и Прочий. Между секторами были проложены Разделяющие пути. Двенадцать ровных широких дорог с пружинящим, как в Кольце, бордовым покрытием. Так что споров из-за границ никогда не возникало.